Крестный отец - Марио Пьюзо

Во многом дело решил случай, а возможно, в очередной раз сбывались предначертания судьбы. К тому времени фирма «Торговый дом Дженко» для перевозок оливкового масла имела небольшую колонну автомашин: шесть крытых фургонов. Через Клеменцу группа итальянских контрабандистов почтительно обратилась к Вито Корлеоне с предложением использовать машины для перевозки спиртных напитков из Канады. Бутлегерство только начиналось, потребность в людях была огромная, а прибыль, которую пообещали Вито Корлеоне за эксплуатацию грузовиков и людей, просто баснословная. К тому же кто-то должен был заниматься реализацией виски и прочих запрещенных напитков в Нью-Йорке, и этот «кто-то», с одной стороны, находился бы постоянно под страхом кары за нарушение законодательства, что, уже с другой стороны, вынуждало проявлять известную решимость, попросту говоря — оружие.

Осмыслив перспективы, Вито Корлеоне решительно перебросил все свои фургончики-грузовики с доставки масла на перевозку спиртных напитков. Его не смутило ни то, что отныне он вступает в противоречие с властью, ни то, что в предложении итальянских контрабандистов лестные условия подкреплялись тщательно замаскированными угрозами. Вито Корлеоне умел уже тогда не принимать угрозу за оскорбление и не переводить разговор на личности. Не стоило обижаться на бестактность, если маячила выгодная сделка. К тому же, при ближайшем рассмотрении, угрозы выглядели несерьезными, и компаньоны-контрабандисты только уронили себя в его глазах, прибегнув к дурным методам. Надо будет просто иметь в виду, на что они способны, и поразмыслить об этом на досуге.

Все пошло как нельзя лучше. В новом деле Вито Корлеоне приобрел новый опыт, богатство, а главное, связи. Опыт и связи были для него обеспечением капитала, более надежным, чем любой банк мира. В умении использовать то и другое Вито Корлеоне проявлял не просто способности, а подлинный большой талант.

Его отеческим покровительством пользовались все итальянцы, продававшие виски прямо на дому по доступной для любого работяги цене — пятнадцать центов стаканчик. Когда младший сын синьоры Коломбы проходил конфирмацию, Вито Корлеоне, в качестве его крестного, подарил парню на память золотую монету в двадцать долларов. Он нанял хорошего адвоката, понимая, что рано или поздно полиция неминуемо выловит его грузовики и понадобятся связи в полицейском департаменте. Адвокат был дипломированным специалистом и знал многих в верхних эшелонах юстиции. Вскоре начала складываться целая система выплат, охватывающая все этажи власти, сверху донизу. Корлеоне составил подробный список людей, занимающих ответственные должности, которым фирма регулярно выплачивала «вознаграждение». Адвокат, смущенный размерами взяток, предложил по возможности сократить их. Вито Корлеоне не согласился.

— Лучше заплатить больше, — сказал он, — чем пропустить кого-то, кто может нам пригодиться. Не сегодня, так завтра. Я верю в дружбу и готов первым проявлять дружеские чувства.

С годами империя Корлеоне разрасталась. Все больше фургонов с надписью «Натуральное оливковое масло „Торгового дома Дженко“» бороздило страну. Список должностных лиц, числящихся в друзьях у Вито Корлеоне, увеличивался. Больше стало и людей, работавших на Клеменцу и Тессио. Наступала пора разделить функции и разработать четкую структуру всей организации. Этим в свой срок и занялся Вито Корлеоне.

Для начала он назвал Клеменцу и Тессио своими доверенными, присвоив им звание вроде воинского — капитанов, тогда как прочие в Семье были рядовыми. Дженко Аббандандо стал у дона советником, как приятно в итальянских семействах. Между Вито и рядовыми исполнителями шаг за шагом воздвигался буфер, и теперь уже, отдавая указание, дон обращался только к советнику или к своим доверенным.

Редко кто мог похвастаться, что получил команду от самого Вито Корлеоне. Соответственно и связать его имя с каким-либо конкретным делом становилось все труднее. Дон скрывался в заоблачных высях.

Следующим этапом стало разделение групп Клеменцы и Тессио. Вито выделил для Тессио Бруклин и поручил ему и его ребятам контролировать этот район. Разлучая их с Клеменцей, он ясно дал понять, что и в будущем не рекомендует им поддерживать между собой контакты, даже на уровне личных отношений, кроме случаев крайней необходимости. Он объяснил, что это задумано в целях предосторожности — так закону труднее до них добраться. Но более смышленый Тессио моментально ухватил замысел Вито: таким образом капитаны оказывались изолированными друг от друга, а значит, у них было меньше искушений сговориться против дона. Вито вовсе не думал ущемить их и не подозревал в предательстве, он просто хотел исключить подобную возможность. Вито Корлеоне действовал осмотрительно и благоразумно.

Поняв ход мыслей Вито, Тессио не обиделся, а Вито в ответ на доброе понимание дал ему полную свободу во всех бруклинских операциях, тогда как более активного, но менее понятливого Клеменцу оставил у себя под боком, контролируя каждый шаг. Клеменца всегда был отчаяннее Тессио. Но и жестокости в нем было больше, даром что со стороны казался безобидным и веселым малым. За ним нужен был глаз да глаз.

«Великая депрессия» не ослабила, а даже усилила Семью Корлеоне. Именно тогда, по сути, Вито превратился окончательно в могущественного дона.

В то время, как по всей стране миллионы американцев предлагали свои честные руки, готовые на любую работу, или, смиряя гордость, униженно стояли в очередях за подачками благотворительных учреждений, только чтобы не погибнуть с голоду, люди Вито Корлеоне ходили с высоко поднятой головой и туго набитыми карманами. Утратить работу они не боялись. Так что скромнейший дон Корлеоне мог с достоинством оглядывать свою державу, испытывая законное чувство удовлетворения: в созданном им маленьком мирке дела шли куда лучше, чем в окружающем большом мире. Он не оставил своей заботой никого из доверившихся ему людей и не предавал тех, кто рисковал жизнью и свободой ради служения Семье. Когда кто-то из ребят все же оказывался в лапах полиции и попадал в тюрьму, он мог быть уверен, что семья его живет безбедно, причем помощь не выглядела жалкой подачкой. Семье выделяли примерно столько, сколько обычно приносил домой кормилец.

Конечно, это делалось не из христианского милосердия. Даже лучшие друзья Вито Корлеоне отнюдь не считали его святым, спустившимся на нашу грешную землю. В его заботливости и щедрости был точный расчет. Человек, угодивший в тюрьму, знал, что, пока он держит язык за зубами, о его жене и детях позаботятся. Он понимал, что не заинтересован давать полиции хоть какую-нибудь информацию, если хочет, чтобы его приняли обратно в дружеские объятия. Что, едва он выйдет на свободу, для него накроют стол с самой лучшей едой, домашними вином, свежим хлебом и сластями, а быть может, сам советник Дженко Аббандандо или даже великий дон заглянут на праздничный огонек, подсядут к столу и поднимут бокал за стойкость и верность, одарив напоследок своего рядового чеком на кругленькую сумму. А значит, неделю-другую можно не думать о хлебе насущном и насладиться бездельем и свободой, прежде чем приступить к обычной работе. Дон прежде всего был великим психологом, а уж потом — великим доном. Он очень глубоко умел заглянуть в души своих подчиненных.

Именно тогда Вито Корлеоне додумался до выводов, что он управляет собственной империей куда лучше, чем его враги — большим миром, то и дело препятствующим спокойной и привольной жизни Семьи. Об этом свидетельствовало огромное количество бедноты, чьи пути приводили за поддержкой ко всемогущему дону. Никто, кроме него, не брался помочь им в самых ничтожных и все же необходимых заботах. Одним надо было помочь с жильем, другим — пристроить на работу сына или вызволить из тюрьмы, третьи сидели без пособия, их спасла бы мелкая денежная ссуда. Иногда достаточно оказывалось усовестить домовладельца, чтобы не требовал с ножом у горла немедленной квартплаты у безработного жильца. Дон Корлеоне помогал всем, кто к нему обращался. И не снисходительно помогал, а делал это охотно, смягчая добрым словом горечь от необходимости просить о подачке. В результате, когда приближались выборы в городской совет или конгресс, все итальянцы округи прислушивались только к мнению своего благодетеля и отдавали голоса лишь за ту кандидатуру, которую рекомендовал им Крестный отец.

Дон Вито Корлеоне превращался в политическую силу, с которой вынуждены были считаться и партийные лидеры, и дальновидные политики в правительстве. Умея видеть перспективу, дон Вито щедро поддерживал талантливых детей из нищих итальянских семей, которые за его счет обучались в колледжах и университетах, становясь потом адвокатами, помощниками прокуроров и прокурорами, даже судьями, — он особенно поддерживал и поощрял тех, кто избирал юридическое поприще. Планируя будущее своей маленькой империи, Вито Корлеоне действовал с прозорливостью национального вождя.