Киевская Русь и Малороссия в XIX веке - Алексей Петрович Толочко

словах во всей блистательной красоте, силе и обилии языка Российского» (Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. — Ч. 4: О народах монгольских, об армянах, грузинах, индийцах, немцах, поляках и о владычествующих россиянах, с описанием всех именований Козаков, так же история о Малой России и купно о Курландии и Литве. — СПб., 1799. — С. 344).

126

Лазаревский, Александр. Прежние изыскатели Малорусской старины… — С. 368–369. Ср. у Антоновского: Малороссияне «имеют отменно нежные и гибкие голоса к музыке гортанной так, что мало или и вовсе почти не различествуют в сем даровании природы от Италиянцов» (Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. — Ч. 4. — С. 345).

127

Об М. И. Антоновском см.: Словарь русских писателей XVIII века. — Под ред. А. М. Панченко. — Вып. І. — М., 1988.

128

Лазаревский указывает на обширные выписки из четвертой книги этого издания в рукописных материалах Марковича. Маркович при этом осведомлен об авторстве Антоновского, никак не означенном в публикации и ставшем известным только из собственных позднейших признаний Антоновского (Лазаревский А. Прежние изыскатели Малорусской старины. — С. 374).

129

См., напр.: Кравченко, Володимир. Нариси з української історіографії епохи національного відродження (друга половина XVIII — середина XIX ст.). — X., 1996. — С. 90–93.

130

Эта почти хлестаковская выходка — исчерпывающее описание объемом 98 страниц в осьмушку — достигла цели. Маркович попал в «иконостас», и в последующих обзорах украинской историографии о его опусе говорят уже только в возвышенных тонах. Как всегда бывает в подобных случаях, саму книгу не перечитывают. Из работы в работу кочуют утверждения, будто она представляет собой энциклопедию известий об Украине, ее природе, населении, языке и поэзии. См. последний образчик: Сарбей, Віталій. Праця Я. Марковича «Записки о Малороссии, ее жителях и произведениях» // Український історичний журнал. — 1999. — № 1. — С. 56–68, где и предыдущая литература. Судя по ссылкам, автор специальной статьи о «Записках о Малороссии» даже не считал нужным прочесть книжку Марковича. Автор сравнивал собственную мифологию Марковича с мифологией других авторов.

131

О нем см.: Мотонис Николай Николаевич // Словарь русских писателей XVIII века // Под ред. А. М. Панченко. — Вып. 2. — М., 1999.

132

О нем см.: Козицкий Григорий Васильевич Ц Словарь русских писателей XVIII века / Под ред. А. М. Панченко. — Вып. 2. — М., 1999.

133

См.: Кравченко, Володимир. Нариси з української історіографії… — С. 41–42.

134

Краткая летопись Малыя России с 1506 по 1776 год, с изъявлением настоящего образца тамошнего правления и с приобщением списка прежде бывших Гетманов, Генеральных Старшин, Полковников и Иерархов; також землеописания с показанием городов, рек, монастырей, церквей, числа людей, известий о почтах и других нужных сведений, издана Васильем Григорьевичем Рубаном. — СПб., 1777.

135

Кравченко, Володимир. Нариси з української історіографії

136

Путешествие в святую землю священника Иоанна Лукьянова Ц Русский архив. — 1863. — Т. і. — С. 14–15.

137

См.: Брикнер, Александр. Путешествие императрицы Екатерины II в полуденный край России в 1787 году И Журнал Министерства народного просвещения. — 4.152. —1872 (июль). — С. 1–51; Вульф, Ларри. Изобретая Восточную Европу. Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. — С. 199–209. См. также популярный очерк о путешествии Екатерины: Кінг, Чарльз. Історія Чорного моря / Пер. з англ. М. Климчука. — К.: Ніка-Центр, 2011. — С. 183 («Клеопатра їде на південь»).

138

Именно с такими ожиданиями отправился из Киева в 1799 году Филипп Вигель и был немало удивлен: Проезжая […] через Богуслав, Корсунь, я не мог надивиться тому, что везде вижу православные церкви, везде слышу малороссийское наречие и только изредка встречаю поляков. Невежество мое, которое, впрочем, разделял я со всеми жителями внутренней России, заставляло меня думать, что все находящееся за старою нашею границей есть и было всегда настоящая Польша (Записки Ф. Ф. Вигеля. — Ч. І. — 1891. — С. 119).

139

И тем более нет никаких причин видеть на Правобережье что-то кроме польскости у путешествующих здесь поляков. Поэт и общественный деятель Юлиан Немцевич, предпринявший два путешествия по, как мы сегодня определили бы, Украине (первое на Волынь в 1816 году, второе на Волынь, Подолье «аж до Одессы» в 1818 году), во всю почти дорогу — «аж до Балты» — не покидал пределов польского пространства. Простился он с ним только перед самой Балтой, в Пятковке, «имении их милости пани Северины Собанской, урожденной Потоцкой» и дальше уже тужил по «давней польской гостеприимности». Но и приехав в Балту, он отметил, что когда-то именно здесь «была граница Польского королевства». За ней Немцевич вступил в «Дикое поле», которое ему, совершенно так же, как русским путешественникам, продвигавшимся с противоположного направления, навеяло размышления о тысячелетней первозданности. Также приметил он высокие курганы, но сомневался, чтобы все из них могли быть «могилами». Во все путешествие «по Украине» ни один пункт не навеял Немцевичу иных, чем только из прошлого Речи Посполитой, исторических ассоциаций. Не заметил он, разумеется, и «народа» — ни «украинского», ни тем более «малороссийского» (см.: Juliana Ursyna Niemcewicza Podróze historyczne po ziemiech polskich między rokiem 1811 a 1828 odbyte. — Petersburg, 1858). «Украина» все же мелькает на страницах путевого дневника. Вспоминает о ней Немцевич («богатая Украина наша — Подолье и Волынь») почему-то в Одессе и размышляя о разделах Польши. «Малороссиян» Немцевич обнаружил только около Николаева, таких же колонистов, как сербы, немцы и молдаване. Вне пределов «Польши» Немцевич был недолго, по пути от Одессы до Николаева. За Новомиргородом, в местечке Златополь, он опять узнал родные края: начиналась «старая Польша», все сразу стало приятно меняться, а, главным образом, пейзаж становился мил и привлекателен. Дальше все пошло привычным чередом: каждому местечку, как прежде на Подолье, указывался его прежний польский владелец (Смела — Любомирских, Умань — Потоцких и т. д.).

140

Записки русского путешественника. — С. 146.