Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера - Дмитрий Жуков

Под «профессиональными преступниками» и «асоциалами» подразумевались социальные подгруппы, состоявшие, как это понимали в СС и в Имперском министерстве юстиции, из индивидов, представлявших «биологическую опасность» для «народного сообщества». Если с определением «профессиональных преступников» у нацистского правосудия проблем не возникало, то с «асоциальными элементами» все было сложнее. Само это понятие не отличалось четкостью. В этот разряд включали обычно людей, обвиненных в девиантном поведении, «чуждых обществу» (Gemeinschaftsfremde) и «социально непригодных» (Gemeinschaftsunfdhige). Речь в большинстве случаев шла о бродягах, бездельниках, алкоголиках, хулиганах, психопатах, сутенерах, лицах с нетрадиционной сексуальной ориентацией и т. д.[726]. Некоторое количество «асоциалов» попали и в часть Дирлевангера.

Поначалу, как показывают документы батальона, в концлагерях отобрали 350 уголовников[727]. Но не все из них получили право на «реабилитацию». Клауш пишет, что Главное административно-хозяйственное управление СС отправило в Белоруссию эшелон № 196 681, в котором числился 321 узник. Состав сопровождала охрана из 15 рядовых СС под командованием гауптштурмфюрера Рудольфа Штовено. Согласно спискам заключенных, 48 человек были взяты из Дахау, 59 — из Бухенвальда, 17 — из Аушвица, 9 — из Гросс-Розена, 3 — из Люблина, 15 — из Нацвайлера, 25 — из Нойенгамме, 19 — из Флоссенбурга, 34 — из Матхаузена, 16 — из Равенсбрюка и 49 — из Заксенхаузена. Еще 27 «рекрутов» отобрали из числа браконьеров, но откуда их привезли в Ораниенбург, Клаушу выяснить не удалось[728].

Считается, что отбор узников проводился на добровольных основах. Но историк Ауэрбах полагает иначе, указывая на случаи угроз и принуждения. До того как прошедшие отбор заключенные получили в Заксенхаузене гражданскую одежду, они имели на робах соответствующую маркировку: «уголовники» — зеленый треугольник, «асоциалы» — черный треугольник, гомосексуалисты — розовый треугольник.

Касаясь последней категории узников, подчеркнем, что отбор лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией в особый батальон СС проводился по строгим критериям. Этот подход вполне объясним. В Третьем рейхе в гомосексуалистах видели «оскорбление общественной морали», «символ сексуальной распущенности Веймарского режима» и «издевательство над принципами мужского товарищества». Геев считали «совратителями», подвергали бессрочному заключению, а также стерилизации, кастрации и всевозможным казням. Применение принудительной стерилизации и кастрации, с точки зрения коричневых идеологов и врачей-евгеников, представлялось оправданной мерой, направленной на «защиту расы» от «подонков общества», стремящихся «испортить» и «подорвать» жизненные силы народа. Преодоление этой «заразы» рассматривалось как одна из важных государственных задач[729].

Американский историк К. Хитон утверждает, что в часть Дирлевангера попадали только «помилованные гомосексуалисты», давшие согласие добровольно пройти процедуру кастрации[730]. Авторы не нашли подтверждения этим фактам, однако такую возможность исключать нельзя. Лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией, в том числе ранее служившие в СС, действительно направлялись в штрафной батальон «для исправления» (при том что никто не отменял принцип, согласно которому «закоренелых преступников-гомосексуалистов» надлежало в основном подвергать смертной казни). Судья С. Бендер из Главного судебного управления СС, руководствуясь указаниями Гиммлера, 26 октября 1943 г. выпустил соответствующий приказ:

«Принимая во внимание особое обращение в тяжких случаях, рейхсфюрер СС утвердил следующее:

1) В легких случаях осужденные могут направляться в особые части войск СС [испытательные и рабочие части СС], если они в ходе заключения под стражей представят руководству личные гарантии того, что они оступились, и от них более не следует ожидать такого же повторного преступления.

2) В средних случаях, когда повторное преступление не может быть исключено, но с большой вероятностью возможно, отбывание наказания осуществляется в концентрационном лагере. Если в отдельных случаях условно-досрочное освобождение является оправданным, осужденного можно передавать в особую команду СС Дирлевангера»[731].

Таким образом, в батальон отправляли гомосексуалистов, чья деятельность относилась к разряду «средних преступлений». Разумеется, эти лица обязаны были находиться под постоянным контролем и подлежали наказаниям, включая смертную казнь, если их поступки и поведение свидетельствовали о «плохом исправлении».

2 июля 1943 г. транспорт с заключенными покинул Ораниенбург и отправился на Восточный фронт по маршруту Берлин — Брест-Литовск — Петриково (под Минском). В Петрикове уголовников пересадили на машины и доставили в Осиповичи (под Бобруйском), где располагался склад вещевого имущества войск СС. Осужденным выдали обмундирование и отвезли в Логойск[732].

Из уголовников было сформировано две новые роты. В приказе по батальону от 10 июля 1943 г. уже фигурируют пять рот, а в приказе от 16 июля — для них были определены номера полевой почты (1-я рота — № 00512 А, 2-я рота — № 00512 В и т. д.)[733].

МакЛин приводит расписание батальона, относящееся к июлю — августу 1943 г.:

— штабная рота;

— 1-я рота (подразделение, состоявшее из браконьеров, бывших членов СС и вермахта);

— 2-я рота (первое подразделение с осужденными);

— 3-я рота (второе подразделение с осужденными);

— 4-я рота (бывшая 1-я русская рота);

— 5-я рота (бывшая 2-я русская рота)[734].

Еще один вариант боевого расписания представлен в книге Михаэлиса:

— штаб особого батальона СС «Дирлевангер»;

— транспортное подразделение;

— взвод связи;

— санитарный взвод;

— мотоциклетный взвод;

— 1-я рота (1-й, 2-й, 3-й взводы);

— 2-я рота (1-й, 2-й, 3-й взводы);

— 3-я рота (1-й, 2-й, 3-й взводы);

— 4-я рота (1-й, 2-й, 3-й взводы);

— 5-я рота (1-й, 2-й, 3-й взводы);

— артиллерийская батарея вспомогательной полиции;

— команда СД (1-й, 2-й, 3-й взводы)[735].

Сравнительный анализ двух расписаний показывает, что в целом они идентичны и отражают собой период внутренних преобразований в батальоне, произошедших во второй половине лета 1943 г.

Кроме проведения организационно-штатных мероприятий, отмечаются также изменения в личном составе. Около 15 % подчиненных Дирлевангера являлись браконьерами, 35 % — иностранными добровольцами, 35 % — заключенными концлагерей и 15 % — осужденными военнослужащими вермахта и СС. Как утверждает Михаэлис, такая картина наблюдалась в течение года — с июля 1943 г. до июня 1944 г.[736].

Вопрос относительно вооружения новобранцев Дирлевангер, по всей видимости, решил еще в начале лета 1943 г. В письме к Бергеру от 8 июня он требовал выделить его батальону 600 винтовок, 120 винтовок с оптическим прицелом, 50 пистолетов, 36 сигнальных пистолетов, 24 станковых и 38 ручных пулеметов, 72 автомата, 12 легких и средних гранатометов, шесть ранцевых радиостанций, 144 карманных буссоли. Кроме этого, командир штрафников просил, чтобы в часть доставили 36 мотоциклов с колясками, 40 грузовиков с водителями, шесть автомобилей повышенной проходимости, шесть полевых кухонь[737].

Немалый интерес представляет и вопрос, связанный с качественными характеристиками личного состава. Судя по документам, значительная доля уголовного контингента не имела ни малейшего представления о военной службе, поэтому Дирлевангеру пришлось перевести из других подразделений по шесть унтер-офицеров, чтобы укрепить ими две новые роты — 2-ю и 3-ю[738].

Фактически младшим командирам пришлось обучать вчерашних «зэков» азам военной науки. Этот процесс проходил не так гладко, как хотелось бы командиру батальона. Трудности, в первую очередь, возникли из-за того, что определенную часть уголовников составляли лица из числа «капо», лагерных функционеров — начальников рабочих и строительных команд, писарей, старост бараков и т. д. «Капо» занимали в иерархии концлагерей важные посты (в политотделе, отделе труда, канцелярии). Это был циничный и жестокий тип уголовников, привыкших командовать, жить за счет остальных узников. «Мотивация у новобранцев была низкая, — вспоминает аноним, переведенный унтер-офицером во 2-ю роту. — В концлагере они ничего не делали, так как другие заключенные выполняли за них работу. А здесь их поставили в одинаковые условия, и они не горели желанием служить. Это означало только одно: они собирались и дальше вести свой прежний образ жизни. Дисциплина, в целом, оставляла желать лучшего. После прибытия двух рот в Логойск, Дирлевангер вышел перед ними и обратился с речью, сказав следующее: "Фюрер снова дал вам возможность стать нормальными членами народного сообщества. Для этого он освободил вас из концлагеря и направил сюда для участия в боевых действиях. Тот, кто проявит смелость и честь, получит освобождение. Тот, кто и дальше собирается вести себя, как бешеная собака, прямиком возвратится туда, где он был раньше! Вы это поняли?"»[739]