Притяжение Андроникова - Коллектив авторов

В 1977 году после очередной демонстрации фильма «Тагильская находка» в музее состоялась встреча с творческой группой, работавшей над фильмом: с И. Л. Андрониковым, режиссером К. Л. Бромбергом, операторами М. И. Москвитиным и И. М. Ляховицким.

В 1971 году при самом деятельном участии Московского музея Пушкина был открыт музей в селе Берново Калининской, теперь, как и при Пушкине, Тверской области. На встрече с сотрудниками нового музея в Берново выступал и И. Л. Андроников.

Любое появление И. Л. Андроникова в музее на Кропоткинской, 12 было праздником. Мы с удовольствием слушали его рассказы о Всесоюзном пушкинском празднике на Псковщине, поездках в Германию, о его поисках реликвий, связанных с М. Ю. Лермонтовым. Его труд «Лермонтов. Исследования и находки», выдвинутый на Ленинскую премию, обсуждался в музее с участием крупнейших литературоведов и представителей музейной общественности. В одном из рассказов о зарубежной поездке мы впервые услышали имя прапраправнучки Пушкина, живущей в Висбадене. Произнесенное Андрониковым, оно прозвучало очень выразительно: «Клотильда фон Ринтелен!» Для нас это имя еще мало что значило. Но прошло время, и госпожа Клотильда фон Ринтелен стала другом и дарителем нашего музея.

С большим пиететом относился к Андроникову А. З. Крейн. Ему была бесконечна дорога и интересна личность Ираклия Луарсабовича, его творчество, его умение поддержать доброе начинание. К авторитету Андроникова не раз обращался музей в трудную минуту, например, когда возникали какие-либо препятствия при создании мемориального музея на Арбате. Невозможно не оценить ту помощь, которую оказал Андроников при решении квартирных дел пушкиниста, члена нашего Ученого совета Т. Г. Цявловской, которую переселяли из обжитого района старой Москвы в район отдаленный.

Две книги, написанные А. З. Крейном, «Рождение музея» (М.,1969) и «Жизнь музея» (М.,1979), во многом инициированы Андрониковым. Он же и предпослал им вступительные статьи.

Книгу «Рождение музея» Андроников назвал увлекательной, полной глубокого современного содержания и ценнейшего опыта. Книга «Жизнь музея», по мнению Андроникова, обращена к широкому читателю, который узнает: «…как наука, поэзия, звучащее слово, музыка, изобразительные искусства, театр соединились в музее А. С. Пушкина для того, чтобы каждый день раскрывать Пушкина, как вечно живое явление нашей культуры». Андроников пишет далее, что книга Крейна «наводит на размышления о многих музеях, о музейном деле вообще, о музее как институте духовной культуры, о его огромном все возрастающем значении в наши дни, о благородном гуманистическом содержании музейной профессии».

Вчитываясь в эти строки сейчас, невольно с опаской думаешь о некоторых современных тенденциях, о чисто потребительском отношении к музейным ценностям, о недооценке научной работы в музее.

Впоследствии А. З. Крейн был инициатором проведения «Андрониковских чтений», где должна быть осмыслена разносторонняя деятельность Андроникова, все грани его творчества. Первые чтения состоялись музее. В настоящее время в мемориальном кабинете А. З. Крейна хранятся некоторые материалы об этих чтениях.

Мы не коснулись еще одной стороны взаимоотношений И. Л. Андроникова и музея. Он был еще и нашим дарителем. От него поступили в музей листы панорамы Невского проспекта, семнадцать литографий, исполненных по рисункам художника В. Садовникова в начале 1830-х годов. Кроме панорамы, поступили также фотографии потомков Пушкина.

В последние годы жизни И. Л. Андроников не прерывал свои связи с музеем. Звучали по телевидению его рассказы о музее на Кропоткинской, 12. Как всегда, все было тщательно отрепетировано. Конечно, сейчас нельзя без грусти вспоминать, как по просьбе жены Ираклия Луарсабовича, Вивианы Абелевны, к одной из последних передач мы подбирали для ведущего старинное кресло с удобными подлокотниками, чтобы во время эфира не была видна зрителю дрожащая от болезни его рука.

Как хотелось бы, чтобы однажды приоткрылась дверь в кабинет директора или в комнату научных сотрудников, и послышался такой знакомый звучный голос: «Андроников – моя фамилия!»

2013

ГРИГОРИЙ СААМОВ. Встречи с Ираклием Андрониковым

15 мая 1969 года в Государственном музее А. С. Пушкина, что на Пречистенке, 12, было необычное для музея оживление: готовилась телепередача «Неизвестные портреты. Современники Пушкина», посвященная 170-летию со дня рождения великого русского поэта. Съемочная группа в полном составе, кроме осветителей, отрабатывала детали будущей передачи, которую вел сам Ираклий Андроников.

Выход передачи в прямой эфир планировался в первых числах июня, то есть в пушкинские дни, а в этот день была репетиция.

Музей по такому случаю был закрыт, никого не пускали. Удостоверение корреспондента газеты «Молодежь Грузии», где я печатался уже много лет, позволило мне пройти в здание. Но работники Музея и телевидения предупредили: Андроникову может не понравиться присутствие постороннего человека – журналистов он не приглашал.

Но Ираклию Луарсабовичу понравилось и мое присутствие, и, извините, я сам.

Перед началом репетиции я подошел к нему…

Но обо всем по порядку.

Предки Ираклия Андроникова по отцу жили в Кахетии, в той части Восточной Грузии, где множество величественных памятников древнего зодчества, где поют удивительно мелодичные многоголосые песни, где издревле занимаются виноградарством и виноделием. Их родовое селение Ожио находится всего в нескольких километрах от моего родного города Телави. По свидетельству самого Андроникова, его отец, Луарсаб Николаевич Андроникашвили, родился именно в Ожио.

Мой друг детства Георгий Ираклиевич Андроникашвили (он многие годы был мэром г. Телави) приходится писателю дальним родственником.

Когда в 1962 году я впервые приехал в Москву на производственную практику, привез с собой рекомендательное письмо от телавского Ираклия Андроникашвили к его знаменитому тезке и родственнику. Хотелось взять у Андроникова интервью для телавской газеты. Естественно, очень волновался. Мое положение усугубилось еще и тем, что я не знал его телефона. А справочная служба телефоны известных людей не давала.

Много раз я подходил к заветному дому по ул. Кирова, 17, где жил тогда Андроников, поднимался на пятый этаж. Наконец решился и позвонил в дверь. Но, увы, мне не повезло: Ираклий Луарсабович был в отъезде. А практика моя вскоре закончилась, и я вернулся домой. Мог ли я тогда предположить, что пройдут годы, и я стану почти хозяином этого дома. Забегая вперед, поясню: в 1975 году это жилое здание, в основном с коммунальными квартирами, передали всесоюзному проектному институту Гипронииполиграф, где я тогда работал заместителем директора. Переселение жильцов в новые квартиры и освоение освобождающихся площадей входило в мои обязанности. Андроников к этому времени уже переехал на улицу Горького. Однако судьба распорядилась так, что я в течение патнадцати лет ходил по тем же коридорам, работал в тех же помещениях, где раньше жил и работал Ираклий Луарсабович. Но самое удивительное было то, что у моего коллеги по работе оказался служебный телефон, по которому иногда спрашивали Ираклия Луарсабовича и Вивиану Абелевну, его жену. Возможно, раньше это был телефон Андроникова, номер которого когда-то я так тщетно искал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});