Пленница былой любви - Бетти Махмуди

– Может, ты бы подъехал к старым друзьям в Карсон Сити?

Ему понравилась эта идея: можно было поговорить на профессиональные темы, в среде, в которой не знали о его симпатиях к иранской революции. Эта встреча вернула ему интерес к работе и убедила в том, что еще есть места, в которых его убеждения не являлись главенствующим фактором. Он был воодушевлен: один из врачей сообщил ему о вакансии анестезиолога.

Муди связался с врачом, тоже анестезиологом, в Альпене и получил приглашение на предварительное собеседование. Затем события разворачивались молниеносно. Мы оставили детей у родителей и на машине отправились в неизвестность.

Порошил мелкий снежок. От этого первого зимнего пейзажа захватывало дух после трех лет, проведенных в жарком Техасе.

«Как мы могли отсюда уехать?» – задавал Муди себе вопрос.

Клиника в Альпене представляла собой «страну грез». В центре находился ансамбль современных зданий, искусно вкомпонованных в покрытый снегом парк. Среди сосен спокойно бродили дикие канадские гуси. Вдали волнистые холмы создавали притягательный пейзаж.

Все складывалось удачно. В Альпене нужен был еще один анестезиолог. В конце беседы врач с улыбкой протянул Муди руку и спросил: «Когда вы можете приступить к работе?».

Прошло еще несколько месяцев, пока нам удалось завершить все дела в Корпус Кристи. Муди так хотелось побыстрее переехать, что в середине мягкой техасской зимы он несколько раз включал кондиционер, чтобы затопить камин. Это напоминало ему Мичиган. С легким сердцем мы закончили все дела, связанные с переездом. Мы снова становились дружной командой, устремляющейся к единой цели. Муди сделал выбор: он будет жить и работать в Америке, он будет (и в сущности, был) американцем.

Мы продали наш дом в Корпус Кристи, сохранив другую недвижимость, в которую вложили когда-то деньги, чтобы избежать налогов. Весной мы уже были в Альпене, всего в трех часах езды от дома родителей и за десятки тысяч километров от Ирана.

Как мучительно далеко была Альпена от этого мрачного дома, где меня сейчас держали в заключении. Как далеко были мама и папа, Джо и Джон. И моя девочка тоже была так далеко от меня!

Находилась ли Махтаб сейчас у Маммаля и Насерин? Я надеялась, что нет. Я тешила себя надеждой, что она у кого-нибудь, кто знает и любит ее, кого она любит. А может, она у Амми Бозорг? Я вздрогнула от одной мысли об этом. Как мне жаль было мою бедную дочурку!

Одна в комнате, закрытая на ключ, я сходила с ума при мысли о судьбе Махтаб. Я серьезно опасалась за состояние своего разума. Заливаясь слезами от горя и отчаяния, я сделала то, что когда-то советовала плачущей Махтаб: когда почувствуешь себя одинокой, помолись – и ты уже будешь не одна. Я закрыла глаза и попробовала молиться. «Всемилостивейший Боже, помоги мне!» – начала я, но мой измученный разум не слушался меня. Вместо облегчения появилось чувство вины. Годами я игнорировала религию и обратилась к Богу за помощью лишь тогда, когда стала заложницей в этой стране. Почему он должен меня сейчас слушать?

Я попыталась еще раз. Я уже не молилась о том, чтобы мы с Махтаб оказались в Америке, а лишь о том, чтобы со мною снова была моя девочка. «Боже милосердный, – взывала я, – помоги мне найти Махтаб. Позаботься о ней и сделай так, чтобы она не страдала. Окажи ей свою любовь, чтобы она знала, что ты рядом с ней и что я очень ее люблю. Помоги мне найти ее!»

Вдруг как будто кто-то сказал мне, чтобы я открыла глаза. Действительно ли я слышала какой-то голос? Пораженная, я оглянулась вокруг и заметила лежащую на полу папку Муди. Обычно он брал ее с собой, но сегодня, вероятно, забыл или просто оставил дома. Я начала внимательно изучать папку. Я понятия не имела, что в ней находится, но, может быть, найдется что-нибудь, что мне поможет.

Здесь должен быть какой-то код. У Муди свой шифр, и я не знаю, как ее открыть. «Я начну с нуля, нуля, нуля!» – говорила я себе. Итак, у меня появилась работа.

Усевшись на пол, я установила цифры 0-0-0. Нажала кнопку, замок не открылся. Я заменила последний 0 на 1 и снова попыталась открыть замок. По-прежнему безрезультатно. Внимательно прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы, я методично работала: 0-0-3, 0-0-4, 0-0-5.

Так я дошла до 1-0-0, но все впустую. Это стало казаться мне бессмысленным. В папке, вероятно, не было ничего полезного для меня. У меня еще было 900 цифр и никакого другого занятия.

Установила уже 1-1-4. Ничего.

1-1-5. Ничего. Зачем все это?

1-1-6. Никакого результата. А что если Муди вернулся потихоньку, вошел в дом и сейчас поймает меня с поличным?! Я установила цифры 1-1-7, автоматически нажала замок. Послышался щелчок!

Открыв папку, я не могла от радости перевести дыхание. Внутри был клавишный телефон. Маммаль купил его, будучи в Германии.

Подойдя к розетке, я остановилась, вспомнив, что Эссей была дома этажом ниже. Я слышала, как она ходила, как плакал ребенок. Кроме того, я знала, что когда кто-нибудь набирает номер наверху, внизу аппарат позванивает. Эссей сразу догадается. Могу ли я рисковать? Нет! Она уже не раз демонстрировала свою лояльность по отношению к Муди.

Время шло. Минуло двадцать минут, а может, и полчаса. Я стояла в коридоре с телефоном в руке, готовая подключить его и взвешивая в душе степень риска. Вдруг я услышала, как дверь комнаты Эссей открылась, а потом закрылась. Вскоре и на улицу дверь закрылась. Я подбежала к окну: Эссей с детьми переходила улицу. Вот он, ответ на мои молитвы.

Я тотчас же включила телефон, позвонила в посольство Хелен и, рыдая, описала подробности моей отчаянной ситуации.

– Я думала, что вы в доме Элен и начали действовать, – сказала она.

– Ничего подобного. Он запер меня здесь и забрал Махтаб. Я даже не знаю, где она и не случилось ли с ней чего-нибудь.

– Как мне помочь вам? – спросила Хелен.

– Пожалуйста, ничего не делайте, пока я не разыщу Махтаб, – поторопилась я предупредить ее. – Я не хочу рисковать. Может, я еще увижу ее.

Поговорите с господином Винкопом, – предложила она и переключила телефон.

Я повторила свою настоятельную просьбу.

– Но это неразумно, – сказал господин Вин-коп. – Мы должны попытаться освободить вас. Нужно сообщить полиции, что вас держат взаперти.

– Нет! – крикнула я в трубку. – Ничего пока не делайте! Не старайтесь помочь мне. Как только смогу, я сама свяжусь с вами. Я не знаю, когда это будет: может быть, завтра, а может быть, через полгода, но сами не предпринимайте попытки связаться со мной.

Я положила трубку и подумала, могу ли я рискнуть и позвонить еще Элен на работу, но в этот момент услышала звук поворачивающегося в замке ключа: Эссей с детьми возвращалась домой. Я быстро отсоединила телефон и положила его в папку на прежнее место.