Как Иисус стал богом - Барт Эрман

Сам Лука – кем бы он ни был – не считает Иисуса предвечным Сыном Божьим. Как оказывается, он также не думает, что Иисус был усыновлен Богом при крещении. Тогда почему же он заставляет голос произнести именно эти слова? Вспомним, что Лука охотно пользуется долитературными традициями, о которых он слышал, даже если они не совпадают с его собственным мнением. Так, в речь из книги Деяния апостолов он мог включить традицию, утверждающую, что Иисус стал Сыном Божьим в момент воскресения (13:33); в Евангелие – другую традицию, согласно которой Иисус был усыновлен Богом при крещении (3:22), к которой он добавляет еще и третью, по которой он был Сыном Божьим от рождения (1:35). Возможно, Лука просто хочет подчеркнуть, что Иисус был Сыном Божьим на всех значительных стадиях своего существования: при рождении, крещении и воскресении.

Иисус как Сын Божий с рождения

В окончательной форме Евангелия от Луки, по-видимому, впервые предполагается, что Иисус стал Сыном Божьим в момент рождения – или, точнее, в момент своего зачатия. В главе 1 мы уже видели, что в языческом мире существовали различные представления о том, каким образом простой смертный мог сделаться божеством. Некоторые люди обожествлялись в момент смерти, когда они возносились в небесные сферы, чтобы жить рядом с богами (например, Ромул). Это можно сравнить с христианскими традициями, согласно которым Иисус был вознесен и посажен по правую руку Бога в момент воскресения. В других языческих преданиях божественный муж был рожден таковым после того, как сластолюбивый Зевс имел интимную связь с какой-нибудь прекрасной женщиной, которой он не мог противиться. Потомок от такой связи считался в буквальном смысле слова сыном Зевса [например, Геракл (римский Геркулес)]. Разумеется, в христианских традициях ничего подобного не случается. Бог христиан отличался от волокиты Зевса, исполненного похоти и постоянно изобретавшего множество способов, чтобы ее утолить. Для христиан Бог был трансцендентным, далеким, тем, кто «наверху», – вовсе не тем, кто способен заниматься любовью с прекрасными девушками. В то же время нечто, отдаленно напоминающее эти языческие мифы, похоже, стоит за повествованием о рождении, встречающимся в Евангелии от Луки.

Рождение Иисуса у Луки

В этом Евангелии Иисус был рожден от Марии, у которой никогда не было сношений с мужчиной. У нее также никогда не было сношений с божеством, однако именно Бог, а не человек сделал ее беременной. В знаменитой истории «Благовещения» ангел Гавриил является Марии, которая обручена, но еще не прошла через брачный обряд и не имела никаких физических контактов со своим нареченным женихом, Иосифом. Гавриил говорит ей, что она обрела особую милость у Бога, зачнет и родит сына. Мария застигнута врасплох – «как же будет это, раз Я мужа не знаю?». Ангел поясняет ей в самых наглядных выражениях: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; потому и рождаемое Святое названо будет Сыном Божиим». Я говорю «наглядных» потому, что у читателя нет никаких оснований полагать, будто ангел выражается метафорически. Дух Святой в самом материальном смысле слова «найдет» на Марию, и «потому» – очень важное слово здесь – дитя, которого она носит под сердцем, будет названо Сыном Божьим. Будет названо потому, что этот ребенок в действительности будет Сыном Божьим. Именно от Бога, а не от Иосифа, Мария сделалась беременной, поэтому ее будущий сын – отпрыск Бога. Здесь Иисус становится Сыном Божьим не в момент своего воскресения или крещения, но уже в момент зачатия.

Рождение Иисуса у Матфея

Интересно отметить, что Евангелие от Матфея также содержит рассказ о рождении Иисуса, в котором его мать – девственница. И из этого рассказа тоже можно сделать вывод, что Иисус – Сын Божий благодаря необычным обстоятельствам своего рождения. Но в случае с Матфеем это действительно будет косвенным выводом: сам евангелист ничего подобного не утверждает. У Матфея нет стихов, аналогичных тому, что говорит Лука в 1:35. Вместо этого, согласно Матфею, его мать была девственницей с тем, чтобы его рождение исполнило предсказанное от Бога много веков назад, когда пророк Исайя писал: «Вот, Дева зачнет во чреве и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7:14).

Часто отмечалось, что Исайя в действительности не пророчествовал, что грядущий Мессия будет рожден от девственницы. Если прочитать главу 7 Книги пророка Исайи в ее собственном литературном контексте, то становится ясно, что автор говорит вовсе не о Мессии. Ситуация здесь совершенно другая. Дело происходит в VIII веке до н. э., в смутное время. Исайя говорит с царем иудейским Ахазом, который сильно расстроен, и не без причины. Два царства к северу от Иудеи – Израильское и Сирийское – напали на Иерусалим, чтобы заставить Ахаза присоединиться к их альянсу против набирающей силу новой империи, Ассирии. Он опасается, что эти два северных противника уничтожат его царство. Однако пророк Исайя заверяет царя, что этого не случится. Молодая женщина (не девственница) зачала во чреве, и она родит сына, которого назовут Еммануил, то есть «с нами Бог». То, что Бог действительно «с» жителями Иудеи, становится ясно из следующего: прежде чем этот младенец повзрослеет достаточно, чтобы «разуметь отвергать худое и избирать доброе», два царства, угрожающих Иерусалиму, будут стерты с лица земли, и к Ахазу и его народу снова вернется благоденствие. Именно на это и ссылался Исайя.

Как христианин, живший столетия спустя, Матфей читал Книгу пророка Исайи не в оригинале, на древнееврейском языке, а на своем родном языке, греческом. Когда грекоязычные переводчики, жившие до него, переводили этот пассаж, они передали еврейское слово со значением молодая женщина (alma) при помощи греческого слова (parthenos), которое действительно могло значить то же самое, но в конечном счете стало толковаться как «молодая женщина, никогда не имевшая сношений с мужчиной». Матфей отнес этот пассаж к мессианской традиции и, таким образом, указал, что Иисус исполнил его, как он исполнил и другие пророчества Писания, родившись от «Девы». Однако не требуется долгих размышлений, чтобы понять: Матфей пытался найти в Писании «оправдание» унаследованной им традиции, которая изначально имела иной смысл. Подобно традиции у Луки, та, что дошла до Матфея, могла изначально говорить об Иисусе как о единственном в своем роде Сыне Божьем, поскольку он родился от девственницы, а отцом его был сам Бог.

Так ли это или нет, следует подчеркнуть, что эти оригинальные повествования о рождении у Матфея и Луки ни в коем случае не поддерживали точку зрения, которая впоследствии стала ортодоксальным учением в христианстве. Согласно этому более позднему взгляду, Христос был предвечным божественным существом, «принявшим плоть [то есть сделавшимся «человеком»] от Марии Девы». Но не у Матфея и Луки. Если вы внимательно прочтете их рассказы, то увидите, что они не имеют ничего общего с представлением, будто Христос существовал еще до своего зачатия. В этих двух евангелиях Иисус начинает свое существование в момент зачатия. До того он не существовал.

Вне зависимости от того, совпадала ли первоначальная точка зрения Матфея с точкой зрения Луки – что Иисус был зачат девственницей без участия мужчины и потому в буквальном смысле слова был Сыном Божьим, – этот взгляд, наиболее заметный у Луки, представляет собой род христологии возвышения, причем христологии, отодвинутой назад до крайнего предела. Если христология возвышения исходит из того, что человек был вознесен до божественного статуса, то это никак не могло случиться раньше момента его зачатия. Иисус отныне – Сын Божий в течение всей своей земной жизни начиная с… его собственного начала. Можно даже привести довод, что момент возвышения оказался отодвинутым так далеко в прошлое, что мы уже не можем назвать это христологией возвышения, христологией «снизу». Ибо здесь Иисус представлен не как начавший свою жизнь в качестве простого смертного и вознесенный до божественного статуса только благодаря своей величайшей добродетели и глубокому смирению перед волей Божьей.

Он начинает как божество с самого момента своего зачатия.

Иисус как возвышенный Сын Божий

Те из нас, кто посвятил себя глубокому исследованию раннехристианских традиций, очень многое отдали бы за то, чтобы обнаружить евангелие, написанное одним из первых последователей Иисуса спустя год или около того после его воскресения. К сожалению, этого почти наверняка никогда не случится. Ученики Иисуса были неграмотными крестьянами из низших слоев общества, жившими в отдаленных сельских районах Галилеи. Мы не знаем ни одного автора, иудейского или христианского, жившего в то время и в том месте, который был бы способен написать евангелие, даже если бы такая мысль пришла ему (или ей) в голову. Но первым последователям Иисуса такая мысль, вероятно, никогда не приходила в голову. Подобно Иисусу, они ожидали близкого конца этого века, когда Сын человеческий – которого теперь отождествляли с самим Иисусом – скоро спустится с небес, чтобы судить землю и установить благое царство Бога. Эти люди не задумывались о том, чтобы записать события жизни Иисуса для последующих поколений, потому что в самом реальном смысле слова никаких последующих поколений не предвиделось.