Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer"

В то время как в 1942 году американцы продолжали мобилизовывать свой военно-воздушный потенциал против Германии, британское командование бомбардировочной авиации не теряло времени даром. Гаррис подготовил первый большой воздушный удар по немецкому городу. В ночь с 28 на 29 марта 1942 года от 200 до 300 бомбардировщиков с общим грузом бомб 500 тонн взрывчатых и зажигательных веществ нанесли воздушный удар по Любеку. Разрушения были весьма значительными, число жертв среди мирного населения впервые достигло четырехзначной цифры, в том числе было 100 убитых. Месяц спустя, 24 и 27 апреля, ночью, бомбовым ударам подвергся Росток, причем такими же по величине силами и со схожими результатами. Потери нападавшей стороны во время этих налетов были несущественны. Соединение самолетов подлетало, имея форму широкой дуги, и приближалось к цели со стороны моря. Эти первые два крупномасштабных воздушных удара явились для немецкого народа огромным потрясением, хотя никогда не было известно о точных размерах жертв, силе нападавших или о количестве причиненных разрушении. В тог момент я надеялся на какую-то положительную реакцию со стороны военных руководителей в смысле сосредоточения, наконец, всех усилий на защите рейха, и в особенности на проталкивании программы строительства истребительной авиации, которую представил фельдмаршал Мильх, стоявший во главе авиационной промышленности. Гитлер же отреагировал совершенно противоположным образом, приказав нанести немедленный воздушный удар возмездия, который был проведен против английского города Эксетер, однако недостаточными силами, с тяжелыми потерями и обширной пропагандистской кампанией. Девизом теперь стало больше бомбардировщиков для возмездия и больше ни одного истребителя для обороны, но приверженность этому девизу вела прямо к крушению.

Когда ночью 30/31 мая 1942 года Кельн пострадал от первого воздушного налета, совершенного тысячью бомбардировщиков, это ясно показало разрушительные масштабы грядущих воздушных налетов. Как раз к этому времени Гаррис собрал воедино все наличные силы, которые имелись в британских ВВС. Все эскадрильи в полном составе, резервные и тренировочные самолеты, с грузом бомб, соответствующим их вместимости, были подняты в воздух той ночью. И за 90 минут весь центр города был превращен в руины и развалины, в результате 460 человек погибло, 45 000 осталось без крова, 3300 домов и 36 промышленных зданий было полностью разрушено, итого было повреждено 20 процентов всех зданий города А следующей ночью налету такой же силы подвергся Эссен.

Немецкой контрмерой послужил воздушный налет возмездия на Кентербери, причем осязаемый эффект не шел ни в какое сравнение с английскими воздушными налетами. Совершенно ошибочно было ожидать настолько сильного воздействия на моральное состояние английского общества, что оно, возможно, подвигло бы английское высшее командование приостановить свои бомбовые удары. В виде смягчающего обстоятельства следовало принять во внимание то обстоятельство, что, как и весь немецкий народ, Гитлер, положивший начало этим воздушным налетам возмездия, также находился в неведении насчет действительной силы нападавшей стороны. Даже более того, наши собственные силы, наверно, представлялись ему в преувеличенном виде. Во время одного из этих воздушных рейдов 31 октября я потерял моего самого младшего брата, Пауля. На его счету было 17 сбитых самолетов.

Не прошло и месяца, как был совершен очередной, третий по счету, крупномасштабный налет на немецкий город, когда 960 бомбардировщиков ночью 25/26 нюня бомбили Бремен, затем последовали столь же мощные воздушные налеты на Вильгельмсхавен, Майнц, Кассель н Дюссельдорф. До начала сентября воздушным ударам подверглись более чем двадцать пять различных немецких городов, и каждый раз в них участвовало больше ста английских бомбардировщиков. Теперь впредь уже Германия должна была вести счет непрерывным ночным налетам на свои города и военно-промышленные центры. С увеличением атакующих сил и бомбовой нагрузки теперь с определенной уверенностью можно было судить о большей глубине проникновений и о гораздо меньших шансах на спасение у нашей военной промышленности посредством ее лихорадочного перевода в центральные, восточные и южные области Германии. Производство вооружения, и так уже перегруженное вследствие огромной протяженности фронтов, теперь подвергалось уничтожению посредством прямых нападений. Тот, кто хорошо знал о положении вещей в неприятельском лагере, вероятно, ясно осознавал, что совмещение английских ночных налетов с американскими дневными бомбовыми ударами являлось просто вопросом времени. Ничто не было в силах изменить того обстоятельства, что война приближалась к своему печальному концу, если невозможно будет остановить воздушные налеты против рейха, невзирая ни на удивительную силу духа, с которой выносило эти налеты гражданское население разбомбленных городов, ни на неутомимость тех, кто воссоздавал и трудился, ни даже на удивительную способность индустриальных предприятий после бомбежек восстанавливать повреждения и снова начинать выпускать продукцию. Какой бы внешней формы всеобщей стратегической концепции ни намеревалось придерживаться немецкое руководство — на востоке ли, юге или западе, или же на всех фронтах одновременно, либо наступательной, либо оборонительной по виду, вставал вопрос: не пора ли поставить авиационное вооружение и активную воздушную оборону на первое место в списке приоритетов?

Часть третья

ПРОБИЛ ЧАС ОБОРОНЫ РЕЙХА

Меня можно обвинить во многом, но одно могу смело сказать — я не был у Герннга подпевалой. В этом отношении я скорее считался enfant tеrrible люфтваффе. В следующих главах я намерен подробнее упомянуть о конфликтах, которые выходили далеко за рамки того, что можно было бы оценить как допустимое в отношениях между главнокомандующим и его подчиненным даже в самой демократичной армии.

Декорацией для такого рода доказательств мог бы послужить замок Вельтенштейн, недалеко от Нюрнберга. Геринг любил останавливаться в этой средневековой крепости, расположенной в живописном месте, позже здесь состоялось немало встреч и совещаний, посвященных ситуации на фронте. Так, осенью 1941 года нам, Каммгуберу, Мельдерсу и мне, было приказано явиться туда. Ночные рейды англичан начинали приносить нечто большее, чем просто неудобства, и приобретали размеры, вызывавшие беспокойство.

Я воспользовался этой возможностью для того, чтобы указать на наше положение, не приспособленное к обороне против британских ВВС, в связи с пересылкой почти всех сил нашей истребительной авиации на восток. Невозможно было ошибиться в том, какой прием ожидал такую тему для беседы. Хотя я целиком осознавал, что в данный момент ничто не могло изменить расстановку сил в истребительной авиации, тем не менее я внес предложение о том, что нам следует немедленно начинать готовиться к обороне против Запада, причем, предположительно, к долговременной обороне. Геринг же просто отмахнулся от меня. "Совсем пустое занятие, — сказал он, — если возникнет хоть какая-нибудь необходимость, то я сразу переброшу мои эскадрильи на запад".

Все до одного слышали только один лозунг: "Люфтваффе обязано нападать, а не обороняться". Вот почему ответом на неприятельские атаки явились налеты возмездия, даже если вследствие нехватки сил они оказывались слабыми, вот по какой причине производство бомбардировщиков обладало приоритетом даже тогда, когда не хватало истребителей, чтобы прикрывать их от британских ВВС, которые сейчас были явно сильнее, и почему истребители переоборудовались в истребители-бомбардировщики, хотя их подвиги, очевидно, служили цели сохранения как в своих собственных глазах, так и в глазах общественности фикции или выдумки, что люфтваффе по-прежнему средство нападения. Как будто защищать себя являлось постыдным занятием! А разве Англия, обороняясь, не добилась своей самой замечательной победы в ходе этой войны?