Цена твоей любви - Ольга Дашкова

теперь вот лежит, отдыхает. Еще надо разобраться, как так он не справился с управлением.

– Как это соскочить? Я не понимаю тебя. Матвей – мой муж, и так будет всегда.

– Ты уверена? Меня иногда убивает, до чего ты глупая и недалекая.

Смешно, первый раз слышу такие слова Савелия о драгоценной дочери, постоянно баловал ее, выполняя любые капризы. Диана всхлипывает, второе ее оружие после истерики – это слезы, всегда бесили меня.

– Между прочим, мне нельзя расстраиваться, а ты говоришь гадости, я беременна.

Долгая пауза, я перестаю дышать, тело моментально покрывается липким потом. Беременна? Как? Нет, я знаю, как такое происходит, но этого не может быть.

– Беременна? Это точно? – Савелий задает мой вопрос.

– Да, я думаю, что да, по всем признакам.

– Так это еще неточно?

– Нет, но, если надо, я могу сходить к доктору. Папа, что за вопросы? Ты не веришь мне?

В голосе чувствуется истеричная нотка, Диана всхлипывает, я думаю. Последний наш с ней секс был в день открытия ресторана, когда я встретил Регину.

Тогда не сдержался, был с Дианой без защиты, до этого не спал с ней почти месяц, дела, командировки, да и желания никакого не возникало. Две недели, это было даже меньше двух недель назад.

– Ты точно уверена?

– Папа, что опять за недоверие? Когда я тебя обманывала?

Слезы полились ручьем, Диана начала всхлипывать громче, открыл глаза, поморщился от яркого света. Белый потолок, хотел приподняться, но боль пронзила левое бедро.

– Матвей, милый, ну наконец-то ты очнулся, я так переживала. Господи, как ты? Позвать доктора?

Диана назойливой мухой жужжала над ухом. Как только пошевелился, страшно заболела голова. Но, держась за край кровати правой рукой, сел, закрыв глаза, слегка повело в сторону, удержался.

– Наш герой очнулся. Прекрасно, что с Шамилем?

Вопросы по существу, не «как твое самочувствие, Матвей Евгеньевич?», а сразу о своих делах. Это вполне предсказуемо, не в обиде, их забота мне не нужна.

– А что с Шамилем?

– Не придуривайся, надеюсь, память тебе не отшибло при аварии.

– Было бы неплохо.

– Кончай шутки шутить, у моего дома уже сидит пара его ребят и в офисе, вместе с налоговой и ментами, только они конфискуют компьютеры и документы, а те ребята ждут команды взять стволы.

– Ну и при чем тут я? После нашего с Шамилем разговора он дал два дня, чтоб нашли груз или вернули деньги вместе с неустойкой и компенсацией морального вреда.

Открываю глаза, картинка более-менее четкая, за окном жаркое летнее утро или день, не понимаю. Диана выглядит нелепо в вечернем коротком платье, косметика размазалась по лицу, сама бледная, облизывает сухие губы.

Нет, она не может быть беременна, по ней же видно, что наркоманка, руки трясутся, глаза бегают.

– Папа, чего ты пристал со своим Шамилем? Иди он к черту. Ты что, не видишь?Человеку плохо, он после аварии.

– Дура конченая, нам всем через два дня будет плохо. В хорошем случае нас убьют, потому что лучше уж так, чем нищенство. И не будет у тебя никаких тряпок, цацек, клубов и дорогих машин. Ничего не будет, ты понимаешь это своим куриным мозгом?

Нечасто я видел, чтобы Демидов орал, брызжа слюной. И выглядит он очень плохо, лицо красное, губы трясутся, держится за сердце. Снова ищет таблетки в пиджаке, кладет одну под язык.

Диана на самом деле ничего не понимает, лишь моргает слипшимися ресницами, открыв рот.

– Но ведь Матвей все уладит. Правда, любимый? Ты ведь поговоришь с Шамилем, или как там его звать, и все наладится. Так?

– Думаешь, ты сейчас нужна ему? Он выжал из нас все что мог и женился на тебе, дуре, именно из-за твоих денег, точнее, моих. Чтоб дальше идти по головам, как он это умеет и любит. Я чувствовал, я знал, что все этим и закончится, что я буду просить помощи у детдомовского выскочки, отродья, который был никому не нужен, а мы подобрали.

А вот это обидно. Но уже плевать.

– Твоя законная жена беременна. А ты трахаешь невесту ее брата. Красивая девочка Регина, правда? Такая нежная. Как вы с ней и с сыном провели выходные? Тебе понравилось играть в такую идеальную и красивую семью?

– Как трахает? Я…я не понимаю…Регину, эту бледную рыжую сучку? Что за сын?

Я бы сейчас убил его, выдернув шнуры из приборов, обмотав вокруг шеи, и с наслаждением бы затягивал. Чтобы слышать хрипы этого старика, видеть, как глаза вылезают из орбит. Как его тело содрогается в последних конвульсиях, и жизнь уходит уже навсегда.

Но из меня сейчас никудышный боец, да и не хочу марать руки об эту тварь. Двигаюсь ближе, смотря в мутные глаза старика. Знаю, ему осталось совсем немного, жизнь все расставит по своим местам и накажет по заслугам. Меня уже наказала.

– Если ты тронешь пальцем ее и моего сына, я закопаю тебя живьем, в дерьме, не побоюсь замараться, и ты будешь глотать его, пока не захлебнешься окончательно.

– А, вот я вижу моего Жарова, готового на все ради своих интересов.

–