Ночная катастрофа - Нелсон Демилл

По правде говоря, я знал, что́ упустил: некий временной промежуток, которому прежде не придавал значения. Но именно в такие моменты часто и происходит самое главное.

Если верить Мари Габитоси, наш донжуан заселился в номер 203 где-то около 16.30, а вышел из него, по словам Люситы, уже со своей пассией, в 19 часов, чтобы ехать на пляж. Напрашивается вопрос: что он делал эти два с половиной часа? Находился в номере с дамой? А если нет, то где они провели это время?

Если все это время они оставались в комнате и занимались сексом, можно не сомневаться, что видеосъемку они не вели — их видеоаппаратура хранилась в стоявшей на парковке машине. Потом они, прихватив покрывало, отправились на пляж — определенно для того, чтобы заняться там сексом и записать свои любовные страсти на видео. Потом, судя по всему, эти двое собирались вернуться в номер, чтобы, взбодрив свои чувства пикантными кадрами, снова заняться сексом. Что в этой связи можно сказать о нашем донжуане? Прежде всего то, что по части секса он настоящий супермен.

Как-то все это не вяжется, особенно если принять во внимание, что мы имеем дело с мужчиной средних лет. Устроившись в номере, любовники вряд ли сразу приступили к сексу. Тогда что они делали два с половиной часа? Разговаривали? Дремали? Смотрели телевизор, читали? Или покинули номер и занялись чем-то таким, что могло оставить после себя какие-нибудь следы?

Но все это случилось пять лет назад. Не только следы давно остыли, но и, возможно, Тед Нэш и Лайэм Гриффит сделали все, чтобы их уничтожить.

Загадка казалась неразрешимой.

Глава 26

Я вернулся домой чуть позже семи вечера и обнаружил в квартире Кейт, которая, облачившись в свою самую сексуальную рубашечку и подвязавшись фартуком, суетилась на кухне, готовя мой любимый обед: бифштекс, картофель фри и поджаренный чесночный хлеб. Мой костюм, который я швырнул на пол и так и не удосужился поднять, был аккуратно вычищен и висел в шкафу, а в холодильнике меня дожидались несколько бутылочек ледяного «Будвайзера».

Скажу сразу: все это вранье, ничего такого на самом деле не было. Кейт, правда, была. Она сидела в кресле и читала «Таймс».

— Привет, — сказал я.

Она подняла на меня глаза:

— Привет.

Я швырнул свой блейзер на диван, как бы давая понять, что никуда больше сегодня не уйду, и спросил:

— Ну как прошел день?

— Прекрасно. — Кейт снова загородилась газетой.

— Ходил сегодня к доктору. Он сказал, что жить мне осталось месяц.

— С какого момента?

— С полудня.

— Заведу календарь и начну вычеркивать дни.

— Да, чуть не забыл: хочу тебя предупредить, что за свое вчерашнее поведение я извиняться не буду.

— Лучше бы извинился.

— Хорошо, если ты так ставишь вопрос, тогда приношу свои извинения. Но и ты должна извиниться за то, что солгала мне.

— Не скрою, солгала. Раза три.

— Я принимаю твои извинения, так как понимаю, почему ты это сделала. Кроме того, я считаю, что нашей семейной жизни это пойдет только на пользу, поскольку обогатит ее новым опытом, укрепит ее основы и придаст ей свежее чувство неведомой прежде свободы.

— Как я уже не раз говорила, ты полнейший идиот и шут.

— Как прикажешь это понимать? Как некое обобщение — или же ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Давай-ка лучше вообще оставим эту тему.

— Оставим. Но при этом позволь тебе напомнить, что я люблю тебя. Оттого-то я так расстроился, когда услышал о тебе и Теде Нэше.

— Знаешь что, Джон? Мне иногда кажется, что ты ненавидишь Теда Нэша больше, чем любишь меня.

— Неправда. Но хватит об этом. Что у нас нового на фронте войны с терроризмом?

— Почти ничего. А ты что сегодня делал?

— Совершил автомобильную прогулку. В восточном направлении.

Кейт промолчала.

— Я позаботился, чтобы за мной не было «хвоста». Кроме того, отключил мобильник и пейджер, так что меня нельзя было вычислить. Поэтому, возможно, ты и не смогла до меня дозвониться.

— Я не пыталась до тебя дозвониться. Но у меня есть для тебя известие.

— От кого?

— От капитана Стейна. Хочет встретиться с тобой в своем офисе завтра в девять часов утра.

— Он сказал, зачем я ему понадобился?

— Не сказал.

Капитан Стейн был старшим офицером ОАС, представлявшим Департамент полиции Нью-Йорка. Он отвечал за всех копов, находившихся на действительной службе, в то время как Джек Кениг курировал федеральных агентов, в том числе мою Кейт. Я же, как агент, работающий по контракту, находился как бы на нейтральной территории, поэтому подчинялся то Стейну, то Кенигу, а то и обоим.

— А почему, скажи на милость, Стейн передал это через тебя?

— Откуда мне знать? Может быть, он отчаялся до тебя дозвониться?

— Он мог послать мне сообщение по электронной почте или по факсу. В конце концов, он мог оставить его на автоответчике моего телефона. Кроме того, у меня есть пейджер.

— Быть может, ему захотелось побеседовать с тобой именно по той причине, что мобильник и пейджер у тебя весь день были выключены, а это, как ты знаешь, является нарушением правил нашего учреждения.

— Да, я отключал и мобильник, и пейджер. Но я сильно сомневаюсь, что он хочет поговорить со мной об этом.

— Я тоже сомневаюсь.

— Думаешь, он что-то почуял?

— Думаю, они оба что-то почуяли. Причем не только на твой, но и на мой счет, — ответила Кейт. — Джек тоже назначил мне встречу завтра в девять часов утра.

Я не хотел слишком уж паниковать по этому поводу, хотя и понимал, что совпадения такого рода маловероятны.

— Что у нас на обед? — спросил я.

— Хлеб и вода. Привыкай, парень.

— Давай куда-нибудь съездим и пообедаем?

— Нет настроения.

— Тогда давай закажем обед на дом, — предложил я. — Что-нибудь китайское? Или, быть может, пиццу?

— Ничего я не хочу.

— А что у нас в холодильнике?

— Пустынные просторы Антарктики.

— Может, ты хочешь выпить?

— Я уже открыла бутылку белого сухого.

— Отлично. — Я прошел на кухню и обнаружил в холодильнике полбутылки белого вина и банку содовой. Наполнив бокал Кейт вином, я налил себе виски с содовой.

Вот вам, пожалуйста, и конец игры. Между тем после мемориальной службы прошло не более сорока восьми часов. Надо будет не забыть поздравить с такой оперативностью Лайэма Гриффита, предварительно врезав ему ботинком по яйцам.

Вернувшись в гостиную, я передал Кейт бокал с вином, и мы чокнулись.

— За нас, — сказал я. — Начало по крайней мере было хорошее.

Задумчиво потягивая вино, Кейт сказала:

— Надо хоть как-то свести воедино наши истории и придать им невинный вид.

— Это нетрудно, — сказал я, придвигая поближе к Кейт свое любимое кожаное кресло. — Главное — говорить правду. Незначительное превышение полномочий, к примеру, не преступление, а вот лжесвидетельство под присягой — это уже серьезно. Ты и представить себе не можешь, сколько в тюрьмах людей, которые солгали под присягой даже не о преступлениях, а о незначительных правонарушениях. Вспомни девиз ЦРУ — «Правда сделает тебя свободным».

— Я могу потерять работу.

— Ты не сделала ничего дурного.

— Разве? Пять лет назад меня уже предупреждали, чтобы я не совала нос в это дело.

— Ха, пять лет! Ты могла и забыть. Гриффит сделал мне аналогичное предупреждение всего сорок восемь часов назад.

— Но ведь он не твой босс!

— Замечание по существу, не спорю. Тем не менее никакого крутого разбирательства не будет. Это будет обыкновенная жвачка, они станут нас вразумлять, расскажут нам, как важно заниматься своим делом и не совать нос в чужие дела. В крайнем случае мы получим прямой приказ не лезть во все это. Уверяю тебя — шума не будет. Хотя бы потому, что никому не захочется привлекать к этому повышенное внимание. Я знаю, как делаются такие вещи; главное — не дать поймать себя на лжи. Все остальное ничем нам не грозит.

Кейт согласно кивнула:

— Ты прав… но и моей карьере все это не поспособствует.

— Как не способствует ей и то, что ты вышла замуж за обыкновенного копа.

— Все шутишь? Между тем в ФБР служил мой отец, и я всегда мечтала сделать карьеру в этом ведомстве.

— Но как же быть с истиной, справедливостью и патриотизмом? Когда ты впервые перешла ту тонкую грань, которая отделяет правила и принципы твоей конторы от простой человеческой правды, ты ведь сразу почувствовала, что ступила на скользкую дорожку, не так ли? Неужели ты не догадывалась, куда это может тебя завести?

Кейт допила вино и сказала:

— Прости. Прости меня за то, что втянула тебя во все это.

— Тебе не за что извиняться. Два последних дня показали мне, что такое жить на полную катушку. И завтра ничего плохого не случится. И знаешь почему? Потому что им есть что скрывать. Они заволновались. И именно по этой причине они ни тебе, ни мне ничего не сделают. Поэтому не паникуй и отвечай на все вопросы спокойно, рассудительно, а главное — правдиво.