Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

— Ты никому ничего не скажешь, — врезался в наш разговор тяжелый и очень недовольный голос Граз’зта. — Потому что мне тоже есть, что рассказать отцу. Например о том, что ты с детства была испорчена культистами Мрачной песни и, зная это, все равно вышла за меня замуж. Возможно, я не мастак красиво говорить, но Тан точно знает, как преподнести твой маленький секрет должным образом.

На миг ее лицо стало белым, как мел. И я даже позволила себе вольность потихоньку улыбнуться неожиданном спасителю. У них с Хадалисом вошло в привычку вытаскивать меня из всяких передряг, а у меня вошло в привычку не бояться полагаться на кого-то еще кроме себя. Странно приятное чувство, между прочим: дожить до двадцати лет, не зная, что такое поддержка и опора, и вдруг найти все это в одном оболтусе и одном молчуне.

— Вы ничего не сможете доказать, — сказала принцесса, как бы между прочим поглаживая крупный бриллиант в короне. — Я позаботилась о том, чтобы…

— Ты об этом? — грубо перебил ее Граз’зт, помахав перед глазами Данаани ее дневником. — И, кстати, об остальных вещах я бы на твоем месте тоже побеспокоился, потому что это — мой замок, и даже чертовы камни шепчут мне обо всем, что мне полагается знать. Ты выбрала очень неудачное место для тайника, принцесса.

Все-таки он большой молодец. А я большая молодец, что отдала ему дневник. Правда, с другими целями, но теперь это уже не имеет значения.

— Ты не посмеешь, — прошипела Данаани, становясь то красной, то снова бледной, то какой-то желто-зеленой, как перезревший огурец.

— Посмею. И если ты будешь трепать языком, поверь, окажешь мне услугу, развязав руки.

Ударенная собственной же угрозой, Данаани поджала губы — и, фыркнув, быстро ушла с нашего пути. Не сказать, чтобы у меня от сердца отлегло, но определенно стало легче дышаться.

— Пойдем, нужно поговорить, — поторопил нас Рогалик.

Мы вернулись в комнату Хадалиса, закрыли дверь, и Граз’зт еще раз проверил все вещи. Шпионов в комнате не оказалось.

— Так вы с Таном снова одна большая дружная семья? — не удержался от колючего вопроса Хадалис. — Он испоганил Маа’шалин жизнь, а ты считаешь, что врезать ему по морже — достаточное наказание?

— Ты забыл сказать, что Тан еще и с моей невестой в постели кувыркался. Кстати, той, на которую ты молился, если память меня не подводит.

— И я этого никогда не прощу им обоим.

— А я — прощу, потому что Тан мой брат. И потому что самое большое наказание останется с ним до конца его дней. И наказание это — слепота и глупость, на которую он поддался ради прихоти. Он же мнит себя великим умником и хитрецом, но какая-то селунэ обвела его вокруг пальца. Ни один удар по роже не будет сильнее этой постоянной пытки.

Я кивнула, соглашаясь с его словами. Все правильно, нет сильнее пытки для умника, чем понимание, что его обскакал куда более сильный соперник. А Тана, можно сказать, на его же поле и его же оружием побила простая девчонка. Кто кем управлял в этой интриге — вот в чем главный вопрос.

— Данаани не отступится, — сказала я, присаживаясь на постель. Встреча с принцессой ненадолго отодвинула в сторону мысли об усталости, но сейчас я чувствовала себя полностью разбитой. — Будь я на ее месте — обязательно нашла бы способ избавится от пятна на ее непорочном образе. В конце концов, мое молчание — лишь вопрос времени. Так она думает.

— Поэтому я ездил к Мастерам путей, — сказала Граз’зт. — Хотел узнать, есть ли какой-то способ распечатать Нить, чтобы вернуть тебя домой.

— И? — Я с нетерпением ждала ответа.

— Такого способа не существует

— Почему я не удивлена. — Я, кряхча, как старуха, стащила сапоги и забралась на кровать. Знаю, что грязная, знаю, что все тело зудит и просит поскорее вымыться, но прямо сейчас мне жизненно необходимо просто немного полежать. — А хорошие новости есть?

— Хорошая новость в том, что ты… можешь в самом деле быть кхистанджуткой, Маа’шалин.

— Ты с ума сошел? — рыкнул на него Хадалис. — Ради Десятерых скажи, что пошутил, иначе я плюну на наш договор и с удовольствием пересчитаю тебе ребра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я похож на шутника? Ты лучше научить слушать до конца.

Хадалис молча оперся плечом о стену, всем видом как бы говоря, что это вынужденное перемирие ему уже в печенках сидит.

— Кхистанджуты и сами могут делать Нити, — наконец сказал Рогалик. — Именно так они сбежали от нас. Ну, вспомни, крылатка. Даже тебя должны были обучить хотя бы минимальным знаниям истории.

— Допустим, — не стал отпираться тот. — Но если Маа’шалин станет кхистанджуткой… ты знаешь, что будет.

— Я не знаю, что будет. Потому что на мой век не выпало увидеть ни единого живого кхистанджута. Все, что я о них знаю — легенды и мифы, такие древние, что не осталось ни единого живого свидетеля, кто бы мог подтвердить, что именно так все и было. Мы все знаем, как и кем пишется история. Зачастую, это всего лишь чья-то субъективная точка зрения.

Надо же, а ведь он в самом деле прав. Читая исторические книги, я частенько натыкалась на несоответствия. Взять хотя бы великого Гектора: троянцы преподносят его великим и храбрым воином, а греки — убийцей и извергом. А все потому, что для одних он был защитником, а для других — врагом. Граз’зт прав: нельзя слепо верить легендам.

И все же… Меня так успели напугать этой порчей, что любая мысль о том, чтобы ускорить ее проявление, казалась настоящим самоубийством.

— Что ты предлагаешь? — спросил Хадалис.

— Не предлагаю, а предполагаю, — поправил его Рогалик. — Думаю, если Маа’шалин будет хорошо подготовлена, она сможет сдержать дариканца, а ее кхистанджутская кровь подскажет, как сделать Путеводную нить.

— Что ты имеешь в виду, говоря о подготовке? — насторожилась я. Как можно быть готовой к тому, что в любую из ночей к тебе в постель залезет огромная бесплотная тень, от которой не убежать и не защититься?

— Нуууу… — То, как Граз’зт тянул время, не могло не настораживать. — Я думаю, ты должна обучиться владению Забытой арканой, веснушка, потому что это самое сильное оружие, которое существует в нашем мире.

— Оружие богов, — поправил его Хадалис. — И ты забыл добавить, что ни одному из нас, и тем более ни одному смертному, не удалось его подчинить. Это же чистой воды безумие.

— Знаешь, крылатка, я с огромным удовольствием выслушаю твой вариант, как нам всем вылезти из этой задницы, — с издевкой предложил Граз’зт. — И даже готов пообещать придерживаться его, если он будет, — тут он начал загибать пальцы, — безопасным, реальным и доступным. В противном случае лучше просто заткнись.

— Такой должен быть, — стоял на своем Хадалис.

— Возможно, но у нас нет ни единого чертового лишнего дня, чтобы искать альтернативу! — рявкнул Рогалик. — Если ты думаешь, что мне плевать на все риски, то ты просто огромный кусок свиршевого говна!

— Я согласна, — громко и отчетливо сказала я. Нужно прекратить это, пока они снова не начали выяснять отношения.

— Маа’шалин, ты не обязана… — попытался было остановить меня Хадалис, но я перебила его порыв.

— Рогалик прав: у нас нет выхода. Риск есть всегда, и мы все с самого начала знали, что рано или поздно наступит момент, когда придется решать все эти загадки. Никто не говорил, что это будет легко и приятно. Кроме того, — я посмотрела на в хмурое Граз’зта, потом перевела взгляд на Хадалиса, — с такой поддержкой и помощью мне ничего не страшно.

— Ты очень сильная, Маа’шалин, — похвалил Граз’зт. — Честно говоря, я сомневался, что ты согласишься.

Я нарочито беззаботно отмахнулась от его слов. Точно знаю, что совсем скоро теперешняя бравада превратиться в пыль, и я всю плешь себе проем попытками понять, как меня угораздило ввязаться в эту авантюру. А пока я просто побуду Машкой Семеновой, которая может плюнуть в лицо опасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Допустим, — нехотя сдался Хадалис. — Но один вопрос так и остается нерешенным: кто будет обучать ее запретной аркане? Ты знаешь такого безумца?