Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

Граз’зт если и услышал, то не подал виду: он просто смотрел на каменную сестру и с каждой минутой хмурился все больше.

— Я видел ее… утром, — наконец, сказал он. А потом указал на окаменевший медальон в виде половинки луны на шее девушки. — Мой подарок ей на совершеннолетие. Она была рада, и носила его, не снимая. А потом вдруг перестала, сказала, что потеряла.

— Когда ты хотя бы примерно видел этот медальон последний раз? — спросила я.

— Давно, — ответил Рогалик.

— А точнее?

— Много лет назад. Кажется… — Он нахмурился еще больше, надавил пальцами на глаза. Я не торопила, давала ему сосредоточиться.

Граз’зт вдруг отошел, еще раз внимательно посмотрел на окаменевшую Хи’лу. И его оранжевые глаза сверкнули злым огнем.

— Это платье, и прическа. Такой она была в день нашей с Эри свадьбы.

Десять лет назад?!

— Корень свирша, мы в полном дерьме, — озвучил мои мысли Тан.

глава 25

— Что все это значит? — Хадалис переводил взгляд с меня на статую и обратно, как будто я могла дать объяснение всей той чертовщине, которая тут творилась.

— Понятия не имею. Это же ваш мир, сами думайте, кто тут у вас может взглядом в камень превращать и прикидываться другим человеком так хорошо, что этого никто не заметит.

— Да, я тупой баран и не заметил, — неожиданно грубо огрызнулся Граз’зт.

— Я имела в виду, что…

— Всем и так ясно, что ты имела в виду, — перебил меня он и жестом остановил от дальнейших попыток объяснить свои слова.

Ну и злым же он сейчас был! Еще бы искры из глаз — и впору креститься.

Можно только представить, что он сейчас чувствовал. Десять лет под крышей собственного дома он не замечал и не подозревал обман. Не знал, что, вероятно, за каждым его шагом следят. Представьте, что бы вы чувствовали, если бы узнали, что десять лет вашей жизни в каждом углу вашей комнаты стояли скрытые камеры? Лично меня от таких мыслей в дрожь бросает.

— Нужно скрутить ее, пока не поздно, — предложил Хадалис.

— Она… оно… уехала, — хмуро бросил Граз’зт, — утром проводил.

— Тогда остальных, — не унимался Хадалис.

— Я думаю, нужно для начала перестать заламывать руки, — спокойно предложил Тан.

— Согласна, — поддержала я, и он отсалютовал мне кивком. — Во-первых, раз ты теперь знаешь, что в твоем доме есть шпионы, это можно использовать против них. Если сейчас устроить показательную порку, твои недоброжелатели, кем бы они ни были, просто уйдут в тень. Дождутся удобного случая — и снова примутся за свое. А ты так и не будешь знать, кто за всем этим стоит и какие цели преследует.

Тан снова оценил меня взглядом, на этот раз с нескрываемым восхищением.

— Ну, теперь-то я понимаю, почему они оба так на тебя запали, — сказал он, прищелкнув языком. — Умная и милая — убойное сочетание.

— Заткнись, — осадил его попытки флиртовать Рогалик.

— Не заводись.

Так, вот сейчас точно не нужно разводить ссоры. Еще не хватало, чтобы они перегрызлись из-за меня. Не об этом нужно думать. Хотя. Что я могу, даже не зная, что тут к чему?

— Кто-то должен отвезти Маа’шалин в Пустоши, — сказал Граз’зт, даже не потрудившись посмотреть в мою сторону. — Я должен остаться здесь и навести порядки. Так долго, как это будет необходимо. И напишу ее отцу.

А это что за новости? То есть он думает, что я вот так возьму и оставлю его одного в этой помойной яме? Да я бы себя не уважала, если бы так поступила после всего, что он для меня сделал. Тем более… Тем более…

Я поняла, что краснею, поэтому быстро откашлялась и как бы между прочим потерла щеки ладонями.

— Никто никуда не поедет, Граз’зт, — стараясь выдержать строгий тон, сказала я. — И хватит тут геройствовать. Ты вообще хоть понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть люди, которые не поджимают хвосты и не сваливают в рассвет, когда у тебя беда? Если не понимаешь, то самое время осознать.

— Выходи за меня замуж, Маа’шалин? — расплылся в улыбке Тан. — Ты слишком очаровательная, когда злишься, чтобы вот так просто взять и уйти в свой мир.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну все, он меня достал.

Хадалис дернулся в его сторону, но я встала между ними и развела руки в стороны, удерживания спорщиков на расстоянии. Что, блин, за ерунда?

— Кто-то должен о тебе позаботиться. — Граз’зт повернулся ко мне спиной, шагнул к двери. — Очевидно, что слепой идиот вроде меня на это не способен.

У меня ком в горле стал. И глаза предательски защипало, пока я смотрела, как мой Рогалик, ероша пятерней волосы, уходит.

Я понимала, что ему тяжело. И что, как всякий мужчина, даром что с рогами и из другого мира, он очень скупо выражает свои эмоции. То есть, буквально, будет заниматься самоедством, но виду не подаст. Иногда их так хочется треснуть за такие вот фокусы. Помню, отец у меня был вот таким же. Мог часами на балконе курить, пока в себе все не переварит.

Мне до боли в сердце, до какого-то странного тягучего отчаяния хотелось пойти за ним. Догнать и перво-наперво хорошенько отчитать. А потом просто взять за руку и сказать, что в произошедшем нет его вины. Но я знала, что сейчас Рогалику лучше всего побыть одному. Пережечь боль, превратить ее в пепел. А потом мы обязательно поговорим. И, надеюсь, услышим друг друга. Надеюсь, я поступаю мудро, не тыкая пальцем в его свежую рану.

Поэтому я взяла себя в руки, повернулась к моим собеседникам, которые, к счастью, воздержались от комментариев, и четко обозначила свою позицию:

— Я никуда не уеду, пока мы не разберемся, что тут творится.

— Почему я не удивлен, — сказал Тан. И все-таки добавил: — А про замужество ты…

— А про замужество я и слышать не хочу, — перебила его я. — Еще раз, умники: есть ли в вашем мире какие-то существа, предметы, порошки или эликсиры, которые могут превращать живое тело в камень?

Оба отрицательно закачали головами.

Прекрасно, что тут еще скажешь. Я даже не знаю, от чего отталкиваться.

В такие моменты руки как-то сами собой опускаются, но знали бы вы, через что мне пришлось пройти, отвоевывая свое право быть, как все, а не «ах ты бедная убогая сиротка». Поэтому на такие случаи у моих рук есть специальные поддерживающие подпорки.

— Значит, нам придется хорошенько постараться, чтобы найти отгадку, — не теряя оптимизма, сказала я. — И вам придется мне помочь. Я слышала, тут есть хорошая библиотека?

— Лучшая чем где бы то ни было, — охотно подтвердил Тан. — Граз, как бы странно это ни звучало, всегда любил читать. Если не машет мечом и не воюет, и его нигде не видно, значит, уже закопался в очередной книжке.

— Ты тоже кажешься человеком начитанным.

— Поэтому я люблю заваливаться к брату в гости, — широко улыбнулся он.

— И еще одно. — Заранее зная, что мои слова вызовут бурю протеста, я набрала в грудь больше воздуха. — Считаю, что пока в замке такое твориться и раз уж мы зацепили одну ниточку, значит ехать в Пустоши нельзя. Мы просто не можем бросить все вот так. Кто знает, что будет, если эти… клоны поймут, что их заговор вскрылся. Они могут затаиться. Или наоборот начать действовать быстрее. Мы не можем оставить Граз’зта одного. Даже если он устраивает браваду.

— Ну, на его месте я бы тоже растерялся. — Тан потер кончик рога, задумчиво посмотрел на статую Хи’лы. — Никогда ее не любил, если честно. Она вечно совала свой нос, куда не следует, и они с матерью имели дурную привычку нашептывать отцу всякие глупости. К счастью, Темнейшего не так просто в чем-то убедить. И пока что кроме нас с Граз’зтом это удалось лишь одному человеку — тебе, Маа’шалин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Честно говоря, в текущей ситуации мне дела не было до этой откровенной похвалы. Куда интереснее его слова о том, что Хи’ла и ее мать хотели влиять на Владыку Абаддона. Возможно, тому, кто одолжил тело рыжей сестры моего Рогалика, именно это и было нужно? Но ведь они тут и…

Моя мысль внезапно уцепилась за факт, которому я сперва совсем не придала значения. Но в свете открывшихся фактов это могло быть одной из причин.