Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

— Почти не спал. К чему такие сложности?

— Ясно, — Николас сделал вид, что не услышал мой вопрос. — Не ожидал, что даже ты что-то почувствуешь.

Он пересел на диван. Я сел близко к нему. Друг, к моему удивлению, подавил желание отодвинуться. От меня не укрылось его мимолетное желание, проявившееся в еле заметном порыве.

— Так в чем дело? Ты начал этот разговор, а теперь не хочешь ничего объяснять? Я тебя не понимаю. Может тебе чем-то помочь? — вкрадчиво спросил я.

Николас встал, прошелся по комнате, остановился около картины, отодвинул штору, выглянув в окно. Он тянул время.

— Хорошо, расскажу, хотя эта ситуация тебя и не касается. Я вчера узнал новость, Елане не успел сказать, честно, даже боюсь начинать с ней этот разговор, опасаясь ее реакции. Мы с ней каждые полгода посещали цирк. Вижу, что ты смутился от моих слов. — Николас опустил глаза в пол.

— Я чувствовал, что мы там оказались неслучайно, — попытался я поддержать разговор.

— Не против подняться и поговорить в твоей комнате?

Он подал мне руку и повел меня, я был смущен. В комнате Николас целенаправленно подошел к столу и окинул взглядом мои эскизы и легкий беспорядок разбросанных по полу бумаг.

— Думаю это то, что нужно. Ты продолжай, я полежу. — Не спросив у меня, он развалился на кровати, улыбаясь и щурясь, точно довольный кот.

Я сел на стул и, стараясь не обращать на него внимания, принялся за рисунок. Под его присмотром сосредоточиться оказалось почти невозможно.

— Сам цирк и его жители стали для нас семьей, это произошло не по нашей инициативе. Я никогда не считал себя в чем-то хуже людей или неполноценным, мы просто другие, Алекс. Мой учитель олицетворял себя с божеством, какие мы боги? Глупости это, гордыня. — Тяжело вздохнув, он выдал то, что камнем легло на его сердце: — В том месте скопления необычных людей жил наш ребенок.

После этих слов в нутрии у меня словно что-то оборвалось, сердце с удвоенной силой ударилось в грудную клетку и замерло, в животе до боли свело мышцы. Я сам не заметил, как сломал грифель карандаша, слишком сильно надавив на него. Николас сел, обняв декоративную подушку с вышитыми белыми цветами. Настолько потерянным я его не помнил.

— Не ожидал? Да, у нас был ребенок. Дети у подобных нам большая редкость, а здоровыми они рождаются еще реже. Елана молилась о малыше, но, не став исключением, он родился не таким, как все. После того случая моя дорогая не произнесла слова молитвы ни разу. Отдать его в цирк была моя инициатива, Елана была против. Тогда я поступил очень жестоко, закрыл ее в комнате и не выпускал из дома почти месяц. Постепенно она смирилась. Никому не пожелаю такого. После этого мы каждые полгода посещали Цирк, и я регулярно отправлял им деньги, чтобы наш сын ни в чем не нуждался. Ты спросишь, зачем мы отдали его? Ответ очень прост. Мы не смогли бы обеспечить ему достойный уход. И мне бы не хотелось, чтобы мой ребенок оказался изгоем в этом мире, а там его окружали подобные ему.

Он не спрашивал совета, лишь хотел избавиться от этой ноши.

— Печальная судьба, мне очень жаль его.

— Мы жалеем покинувших нас чаще, чем живых, странно это, ведь разве не должно быть наоборот? Посмотри на себя, ты тоже жалеешь о своих утратах, а как же то, что ты приобрел?

Я молчал, так как никогда не задумывался об этом. Отложив карандаш, я смотрел на свой рисунок.

— Иди ко мне, ляг рядом. — Его вкрадчивый голос не оставлял возможности сопротивляться.

Покорно встав, я подошел к кровати. Мне с детства нравились большие двуспальные кровати, и в каждый дом, где мы останавливались, я покупал такую. Высокая, не слишком мягкая, застеленная красивым алым бельем с множеством подушек, большинство которых сейчас валялись на полу. О подобном я и мечтал в детстве.

Николас потянулся и лег наискосок в центре кровати. В голове мелькнула мысль, что его игривое настроение не что иное, как защитная реакция, возможность уйти от проблем. Я сел на край, чувствуя себя без сил. Николас что-то промурлыкал на ухо, и я не успел заметить, как уже полулежал рядом с ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты дрожишь. Не бойся, я не стану пользоваться своим положением.

В моих глазах застыл непроизнесенный вопрос.

— Один раз я пошел на поводу своих желаний и, получив, что желал, потерял навсегда. Знаешь, порою лучший выход, это видеть кого-то когда пожелаешь, зная, что он не станет твоим никогда. — Его взор словно затуманился и смотрел сквозь меня. — Ты настолько прекрасен, Алекс. Я думал, ты ошибка, а оказалось — лучшее из творений.

Я замер, позволяя ему прикасаться кончиками пальцев к лицу, нежно гладить по шее. Нащупав ленту, держащую мои волосы, он нетерпеливо развязал ее, отбросив в сторону, запустил пальцы в волосы перебирая их. Закрыв глаза от удовольствия, я наконец-то расслабился, забыв обо всем. Николас долго мурлыкал мне на ухо песенки, пока я не начал погружаться в сон. И вот я почувствовал, как, качаясь на волнах, плыву по течению, стало так приятно и хорошо.

Не знаю, сколько я провел в забытье, но, открыв глаза, первое, что увидел, оказались рюши на рубашке Николаса. Рукой он обнимал меня, моя голова лежала у него на плече.

— Не говори ничего, мой милый Алекс, позволь мне побыть счастливым еще немного.

До наступления утра оставалось не больше трех часов, когда Николас вздохнул и, поцеловав меня в лоб, произнес:

— Пора, Елана проснулась. — Очередной вздох его был полон рвущегося наружу несчастья. — Приближается день, когда мы посещали Цирк, но в этот раз туда идти незачем.

Через минуту он стоял около двери, глаза потеряли магический свет, став вновь зелеными.

— До завтра, — шепотом произнес я, не в силах поднять головы.

— Буду с нетерпением ждать, — его голос эхом отозвался у меня в голове, отчего я задрожал.

Часы до рассвета показались целой вечностью. В голове вертелось множество мыслей, не давая покоя.

«Зачем Николас со мной играет? — задал я себе вопрос. — Возможно, это защитная реакция, он пытается хоть ненадолго уйти от навалившихся проблем. Жестокий способ».

Я не понимал и никогда не признавал отношений между мужчинами, но позволял Николасу прикасаться к себе, и не скрою мне это было немного приятно. Почему друг так поступает со мной? Испытывает какие-то чувства или это лишь фальшь? Устав думать над этими вопросами, я сел за письменный стол, заставить себя продолжить рисовать эскиз. Не вышло, я развалился в кресле, глядя в потолок. Уже перед самым рассветом я загасил догорающую свечу на столе, открыл шкаф, раздвинув находящиеся в нем вещи, открыл ключом заднюю стенку — потайной вход в мое дневное убежище и шагнул внутрь.

Глава 9

Спал я на удивление спокойно, вот только был разбужен звуками падающих и бьющихся предметов.

В «спальне» стояла обычная большая кровать, по настоянию Николаса в углу у самой стены стоял гроб. С момента моего обращения в нем я спал всего пару раз, мне было тесно и неуютно в закрытом пространстве. Я спрашивал у Николаса зачем спать в гробу, если в помещении кромешная тьма? Он улыбался и пожимал плечами, отвечая: легенды, будь они неладны. У Николаса были случаи, когда этот неприятный объект спасал ему жизнь.

В общем, каждый выбирает сам: где, на чем и как спать, в зависимости от ситуации.

Я затряс головой, приходя в чувства, голова была словно чугунной. Будь я человеком, то вчера должен был изрядно выпить.

Шум повторился, я отчетливо услышал звук бьющейся посуды. Не став больше медлить, поспешил на верх.

— Я ненавижу тебя, ненавижу всех, — Елана билась в истерике, разрушая все, что попадалось под руку. Глаза ее блестели яростью, но в голосе чувствовалось отчаяние. Увидев меня, она закричала: — И тебя ненавижу! Вы все знали и молчали!

Николас стоял почти в углу с виноватым видом, ловко уклоняясь от летящих предметов. Перо для письма, брошенное в мою сторону, вонзилось мне в руку. Я поморщился, сдержав стон.