Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

Мы остались наедине, мое сердце забилось сильнее.

— Так что ты узнал?

Николас сразу перешел к делу.

— Дом охраняется, в охрану входят несколько человек в возрасте, а также пять собак, территория большая и требует более тщательного надзора. Прислуги много, двухэтажный особняк имеет богатую отделку, как снаружи здания, так и изнутри.

— Ты побывал в самом доме?

— Нет.

— Ясно, значит, наблюдал через окна первого этажа. Тоже неплохо. Что еще?

— Я даже узнал об истории семьи, проживающей в этом доме. Уильям Торрент с супругой получили дом в наследство от дяди господина Уильяма, пожилого и бездетного старика. У них самих было всего двое детей, уже не живших с ними, но Торренты раз в несколько месяцев устраивают приемы, а иногда и шикарные балы, такие дорогие, что подобное могут позволить лишь несколько семей в округе. Кстати, похожий бал намечен на следующие выходные.

— Да, я знаю, и один раз присутствовал у них на приеме, внутри дом великолепен, обставлен дорогой мебелью, правда, в некоторых комнатах это сделано без особого вкуса.

— Семья ничем не примечательная, кроме большого достатка.

Мы с ним разговаривали несколько часов, я делился своими впечатлениями и домыслами, друг чаще всего кивал, предоставляя мне возможность рассказать все, что я смог узнать. Он слушал, подперев подбородок рукой, искоса поглядывая на меня.

— Ты сказал все правильно, но упустил одну очень важную деталь, — он ехидно улыбнулся, видя мое замешательство. — Наследство Уильяму досталось не совсем честно. Заинтересовал? Тогда слушай. Его дядя по своему характеру был ворчливым человеком и не был женат из-за своего привередливого вкуса к избраннице, не сумев найти идеальную девушку. Я знал его, и поверь мне, общаться с ним было непросто.

Наконец друг опустился на соседний стул, усмехнувшись, продолжил:

— Сам Уильям человек высокомерный и всегда ставит себя выше других, ходит с высоко поднятой головой, супругу себе выбирал сам, и основными критериями были: богатство и высокое положение избранницы. Такие качества, как красота, образованность, доброта его мало интересуют. Это жесткий и властный человек, относящийся к людям ниже его по статусу с нескрываемым презрением, зато перед нужными людьми льстит и заискивает, осыпая их множеством ложных комплиментов. Сильный характером, он нашел супругу кроткую и нежную, которая подчиняется ему беспрекословно, одним словом, бесхарактерную личность. Но это все предисловие, я говорю все это к тому, что в связи со своей жадностью и безграничной завистью к более успешным людям, Уильям пошел на преступление.

Я быстро прокрутил в голове все только что озвученное Николасом и, действительно, ничего подобного я не слышал, даже косвенного упоминания и слухов о преступлении.

— Ладно, допустим, но скажи, зачем ты все это рассказываешь?

— Чтобы ты понял цель моей дальнейшей идеи и не задавал глупых вопросов. Но я продолжу, с твоего разрешения. Дядя Уильяма скопил большое состояние, но вот наследниками так и не обзавелся. Зная об этом, Уильям начал часто наведываться к дяде, но тот относился к внезапному проявлению заботы с большим недоверием. Тогда, сходив к ведьме, он купил у нее порошок. Поверь мне, тот порошок обошелся ему очень недешево, тем более Уильям, ко всему прочему, еще и трус. Заплатив даже больше, чем требовалось, он начал, по наставлению ведьмы, заваривать его в стакане горячей воды и незаметно подливать в напитки и супы своему дяде. Конечно, он действовал не своими руками, у него были помощники. Примерно через месяц, жизнерадостный и будучи еще в силах, пожилой мужчина превратился в развалину, часто забывая даже элементарные вещи.

А где-то через полгода он скончался. Никто особо не расстроился из-за его ухода, так как никто его и не любил. Уильям же, являясь первым в очереди по наследованию, получил почти все состояние.

— Грустная история, — вздохнул я.

— Да, но о старике давно никто не вспоминает, а об этом происшествии знают единицы, предпочитая молчать. И я тоже, — предчувствуя мой вопрос, Николас ответил, — мне не выгодно раскрывать эту тайну, да и доказательств его вины у меня нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Прохладный ветерок подул прямо в лицо, откинув волосы назад, нежно перебирая их.

— Ты все это затеял, чтобы проникнуть в дом? Но зачем?

— Не поверишь, мой дорогой Алекс, но я хочу уменьшить его состояние.

Я закрыл глаза и сложил пальцы вместе:

— Значит, все это для банального ограбления? Ты это делаешь не первый раз, не так ли?

— Мы живем на эти деньги, разве тебя что-то не устраивает? Не понимаю, откуда у тебя эти воздушные замки про нашу безбедную жизнь, деньги не могут сыпаться с неба. Чтобы их получить, ты должен приложить хоть какое-то усилие. Не поверишь, но это весело и помогает выработать необходимые навыки и отточить инстинкты. Вскоре ты в этом сам убедишься.

Я представил, что среди ночи пробираюсь в дом, стараясь, чтобы меня никто не заметил, и мне стало жутко.

— Хотелось бы обойтись без этого спланированного преступления, — выговорил я, как ребенок, которого заставляют есть невкусную кашу.

— Ты пойдешь, и это не обсуждается, — сказал как отрезал. — Более того, если ты попадешься, то я не стану тебя спасать, представь, что это твой экзамен. Это поможет тебе взбодриться.

Ветер сделал зигзаг, облетая дом.

Николас встал, будто кто-то резко поставил его на ноги, и в полуобороте пристально посмотрел на меня:

— Игры закончились, впереди реальная жизнь, пора самому на нее зарабатывать.

Я остался сидеть, словно прилип к стулу.

Наступления завтрашней ночи я ждал с содроганием, меня несколько раз посещала мысль: а не убежать ли куда-нибудь на эту ночь. Но тут же здравый смысл одергивал меня и напоминал, что это может повториться. Я никогда ничего не крал, даже не допускал такой возможности.

Но Николас не шутил.

Как только стемнело, он, не дав мне опомниться, зашел в мою комнату, и постоянно подгоняя меня, не давал задержаться ни на минуту.

Когда мы вышли из дома, небо затянуло грозовыми тучами, по улице было невозможно пройти, не наступив в лужу или грязь. Стояли последние теплые осенние деньки, вскоре должна уже установиться низкая температура, превратив лужи в блестящие, скользкие зеркала, а грязь — в непреодолимые горы для транспорта.

Грозовые облака нависали над нами, угрожающе гремя раскатами грома. У меня в душе бушевали плохие предчувствия.

— Тебе даже не интересно, что мы будем изымать?

— С чего ты взял? — огрызнулся я, заранее недовольный началом ночи.

— Ты ни разу не поинтересовался об этом, — констатация факта.

И действительно, мне и в голову не пришло спросить, я был удивлен сам себе. Наперекор всем моим страхам, мы подошли к огораживающему интересующие нас владения забору — черный, матовый, он не отражал тусклый свет ночи, будто впитывая его.

Ворота были закрыты.

— Как мы попадем внутрь? — спросил я, надеясь, что все отложится на неопределенный срок.

— Ты ведешь себя как ребенок, мой любимый мальчик. Страх и переживания я чувствую с каждым твоим вдохом. В чем дело? Знаю, — уверенно продолжил Николас, не позволив вставить и слова, — что ты не в восторге от подобных развлечений, но лучше ты будешь трястись от страха, чем окончательно упадешь духом, погрузившись в депрессивное состояние. Хватит болтать, перелезай через забор.

Он обхватил меня за талию и подкинул, я схватился за железные прутья, согнутые, украшенные железной травой и изображением каких-то птиц. Осталось только перекинуть ноги на противоположную сторону. Приземлившись на мягкую землю с пожухшей травой и разбросанными ветром листьями, огляделся. Николас оказался рядом, я даже не успел заметить, как ему это удалось. Волосы для удобства он заплел в косу и надел черные перчатки. Повернувшись, внимательно осмотрел меня, заявив:

— Оторви все блестящие пуговицы от своей рубашки.

«А не мог сразу предупредить».

Пришлось сделать все, как было велено, еще в доме было сказано не надевать верхнюю одежду.