Дочь лучшего друга (СИ) - Евдокимова Антонина "Феникс31"

— Да, конечно.

Девушка шагнула ко мне.

— У Вас очень красивая спина. Платье выгодно ее подчеркивает. Спереди все целомудренно прикрыто и выглядим на первый взгляд скучным, но стоит Вам только повернуться спиной, как… равнодушным не останется никто. И длина вполне приемлемая. Оно не будет стеснять Вас и мешать. В нем удобно и танцевать и сидеть. Застежка прочная. Не стоит бояться, что оно может расстегнуться. На мой взгляд, это отличный выбор.

И она улыбнулась мне.

— А спина… не слишком откровенно голая? Я не буду выглядеть в нем как… как голая? — неуверенно спросила я, разглядывая себя в зеркале.

— Сейчас этим никого не удивишь, госпожа. Но нет. Вы выглядите сексуально. Но в разумных пределах. Не пошло. Если Вас все же смущает обнаженная спина, можете оставить волосы распущенными. Но я бы не советовала. У Вас прекрасная фигура и осанка.

— Спасибо, — смутилась я, одновременно представляя на коже ладони Игоря. — Я беру его.

Думаю, Владик сможет что-нибудь придумать с моей прической.

С обувью проблем не возникло. Босоножки с тонкими ремешками плотно обхватывали ногу. А мелкие стразы отлично гармонировали с поясом платья. Радовала тончайшая шпилька-гвоздь. Еще ни одно мужское сердце не осталось к ней равнодушным. Игорю должно понравиться. И это все, что мне было нужно.

Устроившись на заднем сиденье машины, я набрала сообщение: «С нетерпением жду нашей встречи». Экран погас, храня молчание.

Встреча с банкиром прошла не просто. Его не волновало, что отец не имел ни малейшего понятия о том, что сделал Костя. Доверенность на совершение любых юридических действий прилагалась к кредитному договору. На ней стояла папина подпись. Крыть было нечем. Оставалось только отсрочить выплаты. Сошлись на том, что ресторан должен в трехдневный срок погасить начисленную пеню и тридцать процентов долга, включая проценты за прошедшие полгода. Только в этом случае банк согласился сдвинуть срок кредита. И не обращаться в суд.

— Репутацию удалось спасти, но где теперь взять такую сумму денег? — папа промокнул влажный лоб платком и отвернулся в окно машины.

— Может, все же принять помощь Игоря Владимировича? предложила я неуверенно.

— Нет, это только на крайний случай.

— Может, тогда к отцу Кости? Или прижать самого Костю? Не знаю, пригрозить судом.

— Я сам дал ему доверенность, Рита. Она по сути брал кредит от моего имени, — всплеснул руками отец.

— Но для этого не было никакой необходимости? У нас были деньги.

Он задержал на мне задумчивый взгляд.

— А в этом что-то есть. Наверное, стоит отправить своего аудитора проверить все документы ресторана немедленно. Альберт, отвезите меня в отель.

— А я вернусь в ресторан. Хочу посмотреть, как собрали мебель. И оставить указания.

Папа кивнул. По-моему, он меня даже не слышал.

«Катерину» я покинула около десяти вечера. Надо было еще собрать вещи.

Ключ повернулся в дверях, когда мой телефон поймал сообщение. Входя в квартиру, я сначала скинула босоножки и бросила сумки на диван. Ноги гудели, а в голове муравьи устроили настоящий улей.

«Я только что вернулся домой, малыш. Это так непривычно не найти здесь тебя».

Усталость сняло как рукой. Я смотрела на погружающуюся в ночь Вену и слушала длинные гудки в трубке.

— Привет! — голос Игоря был негромким.

— Привет! Как ты?

— Я сегодня купил завод.

— Ого! Поздравляю!

— И в этом твоя вина.

— Моя? Как это?

— А не стоило так меня злить, малыш.

Раздражен.

— Как я тебя разозлила?

— Как ты думаешь, что я почувствовал, когда получил от тебя сообщение, что ты без трусиков? За тысячи километров от меня. Одна. Для кого ты их сняла?

— Ты, что, ревновал меня? — улыбнулась я, прикусывая нижнюю губу.

— Рита, я не шучу.

— Знаешь, мне начинает нравиться тебя злить.

— Вот как?

— Да. Меня это заводит.

— Ты играешь с огнем, — предостерег он меня.

— Это возбуждает.

— Ты так говоришь, потому что меня нет рядом.

— А что бы ты сделал со мной за такую маленькую шалость?

— Связал бы, выпорол, а после не позволил тебе кончить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это жестоко! — возмутилась я.

— Что именно? Связать? Выпороть? Не дать кончить?

— Всё!

— А не жестоко писать мне такие сообщения, малыш? Мне захотелось немедленно залезть тебе под юбку и ощутить, насколько ты мокрая. А я, между прочим, был в этот момент не один.

— А с кем?

— Со своим коммерческим директором.

— Это он или она?

— Это он.

— Хорошо, — выдохнула я.

— Хочу тебя на столе, — произнес Игорь хрипло.

— А я хочу тебя везде.

— Моя девочка настолько развратна?

— Только с тобой, — прошептала я. — И я сама себя не узнаю.

— А мне это нравится.

— Правда?

— Да. Что на тебе сейчас?

— Ммм, — я окинула себя быстрым взглядом, — юбка и легкая кофточка.

— А под юбкой? Они на тебе?

— Да, трусики на мне. Это была просто шутка, — призналась я, закатив глаза.

— Сними их, — приказал Игорь.

— Что?

— Сними их. Я хочу, чтобы ты сняла сейчас трусики.

— Зачем?

— Малыш, сделай это. Для меня.

— Хорошо.

Не выпуская телефон из руки, я с трудом спустила стринги.

— Сняла, — дыхание стало тяжелым.

— Ты мокрая? Проверь и скажи мне.

— Игорь.

— Давай, малыш, я хочу знать.

Моя рука нырнула под юбку. Между ног было горячо и очень влажно.

— Да, там все мокро.

— Попробуй себя на вкус. И скажи мне, какая ты?

— Игорь, я…

— Малыш.

Я поднесла влажные пальцы к лицу. Они пахли возбуждением. Никогда прежде мне не приходилось делать ничего подобного. Вкус не было противным или неприятным. Я даже ощутила легкую сладость. Как признаться в этом Игорю?

— Ну, как, малыш? Какая ты?

— Сладкая, — прошептала я, закрывая от смущения глаза.

— Иди в спальню и ложись на кровать.

Я молча повиновалась. Ноги дрожали от возбуждения.

— Легла.

— Умница. Я хочу, чтобы ты кончила, малыш.

— Что?

— Я хочу слышать, как ты кончаешь, малыш.

— Игорь…, - попыталась я возмутиться, сдвигая бедра.

— Ты же хочешь. Я знаю. И ты уже такая мокрая, что нельзя тебя такой оставлять.

— Игорь, я не могу.

— Просто положи телефон рядом.

Я колебалась не долго. Внизу живота разрастался пожар. И он требовал потушить его.

— Хорошо, — прошептала чуть слышно.

Телефон устроился рядом на покрывале. Пальцы скользнули вниз. Мокро. Горячо. Узко. С губ сорвался негромкий стон. Ладонь коснулась клитора. Меня словно ударили током. Я скинула с себя кофту и юбку и снова растянулась на кровати. Возбужденные соски торчали горными пиками. Я больше не сдерживала себя, врываясь в свою дырочку все яростнее и яростнее. Позвоночник выгнулся. Губы распахнулись. С них сорвался крик. Потом еще один и еще. Пальцы вонзились до основания. Я ощущала ими приподнявшуюся матку. Не могу больше терпеть. Представляю над собой обнаженного и влажного от секса Игоря. Обожаю кончать, глядя в его глаза. Последний рывок, и я разлетаюсь на тысячи осколков. Крик медленно растворяется в тишине квартиры. В себя прихожу не сразу. Рука все еще там, в подрагивающей дырочке.

— Игорь, — говорить тяжело. Получается только шептать пересохшими губами.

— Малыш, ты прекрасна, когда кончаешь. Тебе понравилось.

— Да, — признаваться не просто. Но я не хочу от него ничего скрывать. Перед ним я готова обнажать не только тело, но и душу.

— Мне тоже. А теперь иди в душ. И ложись спать, малыш. Хочу, чтобы ты сегодня ничего на себя не надевала.

— Почему? — пальцы выскальзывают из дырочки. Они блестят от влаги. И пахнут сексом.

— Я так хочу. Мне нравится, когда на тебе ничего нет. И я собираюсь сегодня полюбоваться на тебя во сне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты даже сны заказываешь? — рассмеялась я.

— Да. Давай не будем терять время. Иди в душ и в постельку.