Печальные ритуалы императорской России - Марина Логунова

Участники Печального шествия уже отправлялись в путь, а члены императорской семьи еще находились в Зимнем дворце, присутствуя на краткой литии по усопшему императору, после окончания которой восемь флигель-адъютантов (со второй половины XIX в. – великих князей) покрывали крышкой гроб, снятый с катафалка гренадерами дворцовой роты с помощью великих князей, и относили его к Печальной колеснице. Последние указания давал новый самодержец, он, сев на лошадь, командовал собравшимся на большом дворе об отдании чести усопшему предшественнику, так часто водившему своих боевых товарищей к победам.[601] После этого ритуала действующий монарх сходил с лошади, чтобы в пешем строю сопровождать гроб с телом к месту последнего упокоения.

Печальная колесница в XIX в. делалась по традиции. Например, колесница Николая I, обитая черным бархатом, была под золотым глазетовым балдахином, над которым возвышалась императорская корона, окруженная двенадцатью золотыми шлемами с опущенными забралами и белыми страусовыми перьями. На этой колеснице помещался обитый золотой тканью гроб с посмертными останками императора. Казацкая Атаманская шапка, шарф, сабля, которые носил при жизни Николай Павлович, были укреплены на покрове гроба в виде Императорской мантии. По сложившейся традиции у штанг балдахина, при кистях покрова на гробе были генералы, близкие усопшему императору при жизни. Печальную колесницу обычно вели восемь лошадей под черными попонами с прикрепленными на них двуглавыми орлами, запряженных цугом. По обеим сторонам траурного поезда следовало шестьдесят факельщиков, на их должность в траурное шествие набирались со второй половины XIX в. пажи, чьим отличительным знаком был траурный шарф. За гробом предшественника пешком следовал новый император, уже принявший эстафету власти. Скорбь соединялась с ответственностью за страну, которую возлагал на свои плечи новый властитель. Государю-императору ассистировали генерал-адъютанты, министр Императорского двора, военный министр и другие особо значимые лица из окружения. Если прямой потомок или наследник отсутствовали, то усопшего провожали в последний путь ближайшие родственники согласно иерархии. Например, при похоронах четырнадцатилетнего императора Петра II за гробом следовали две его тетки: цесаревна, впоследствии императрица, Елизавета Петровна и царевна Екатерина Иоанновна, герцогиня Мекленбургская, каждая с ассистентами.[602] Следом за основными преемниками шли ближайшие родственники, в порядке старшинства родственных связей по нисходящей линии значимости. Так, за гробом императрицы Елизаветы Петровны в группе родственников, следующих за Петром III и императрицей Екатериной Алексеевной, будущей Екатериной II, шествовал фельдмаршал Российской империи герцог Георг-Людвиг Шлезвиг-Голштинский и герцог Петр-Август-Фридрих Голштейн-Бекский.[603]

Как должна была строиться родственная группа, можно рассмотреть на примере траурных мероприятий 1796 г.[604] Вслед за духовным отделением везли катафалк с телом Екатерины II, за ним – останки Петра III. За гробом отца пешком шел Павел I в мундире и «долгой Печальной мантии», шлейф которой несли камергеры. Ассистентами императора были генерал-аншеф граф Иван Петрович Салтыков и адмирал Алексей Наумович Синявин. За супругом также пешком шествовала императрица Мария Федоровна с двумя ассистентами в чине генерал-аншефов, в глубоком трауре под черным на голове покрывалом, шлейф, несомый камергерами, простирался на 4 аршина (2 м 84 см). За матерью следовал цесаревич Александр Павлович в мундире и Печальной мантии, шлейф которой нес камергер. Далее таким же манером – великий князь Константин Павлович, за ним – цесаревна Елизавета Алексеевна и великая княгиня Анна Федоровна в глубоком трауре, их шлейфы несли камер-юнкеры. Ассистентами у них были генерал-поручики. Подле гробов шли «ассистентами яко сродники» обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин и штат-дама графиня Екатерина Васильевна Скавронская, за ними – гоф-мейстерина Анна Никитична Нарышкина, фрейлины, кавалеры, придворные, лейб-медики и лейб-хирурги, гоф-хирурги, потом – камер-юнгферы и прочие девицы, камердинеры и прочие «ближные комнатные» покойной императрицы. За ними завершали шествие особы обоих полов первых четырех классов. Процессия следовала 1 час 40 минут.

В XIX в. императорская семья разрослась, и родственная группа стала более многочисленной. В нее кроме собственно близких входили великие княгини, бывшие замужем за представителями равнородных правящих европейских фамилий, их супруги. Брак великой княжны Екатерины Павловны и герцога Георга Ольденбургского ввел в императорскую семью принцев Ольденбургских и, соответственно, представил их в главных церемониальных выходах. Их императорские высочества князья Романовские герцоги Лейхтенбергские – дети великой княгини Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лейхтенбергского, получившие права членов императорской семьи от своего деда Николая I, впервые проследовали за его гробом, а впоследствии представители этого семейства составляли свою подгруппу в родственном отделении на всех прочих мероприятиях подобного рода. Отразились на составе родственной группы и последствия внебрачных связей монархов. Так, своеобразно были представлены графы Бобринские, потомки Екатерины II и Г. Г. Орлова. В отделение императорской фамилии они не входили, однако сопровождали ее членов.

Например, при похоронах Николая I егермейстер граф П. К. Ферзен ехал верхом рядом с каретой великих княгинь на пару со шталмейстером графом А. А. Бобринским.[605]

М. Зичи. Похороны императора Александра III. Печальная процессия в Ливадии. 1894 г.

На последних императорских похоронах XIX в. за катафалком отца шел Николай II с принцем Уэльским, великие князья и свита сопровождали гроб, а государыня Мария Федоровна, королева греческая Ольга Константиновна, «высоконареченная невеста государя» Александра Федоровна, великие княгини и принцессы следовали в траурных каретах.[606]

Провожали в последний путь монархов и лица из ближайшего окружения. Они были распределены на различные роли в траурной процессии: у штанг балдахина над гробом, при кистях от покрова, для несения регалий, орденов, медалей, знаков отличия и пр. Те, кто не был задействован специальным образом в Печальной процессии, шли особой группой. Также шли пешком боевые товарищи покойного императора: генералы свиты, генерал-адъютанты, флигель-адъютанты и т. д. За группой мужчин – родственников и друзей следовала группа родственниц-женщин и прочих членов семьи, которые обычно в XIX в. уже не шли пешком, а сопровождали шествие в каретах вплоть до места упокоения в Петропавловском соборе. Траурные кареты императриц, как вдовствующей, если таковая была, так и новой, были запряжены восьмью лошадьми, это полагалось по царскому чину, так же как и Печальной колеснице. Чем длиннее линия родственной связи, чем далее от возможного престолонаследования находился представитель фамилии, тем меньше лошадей полагалось для его/ее траурной кареты. За родственниками, обычно в каретах, провожали монарха в последний путь дамы, обладательницы придворных чинов: статс-дамы, гофмейстерины, камер-фрейлины, фрейлины. Пешком следовали кавалеры: камергеры, камер-юнкеры, лейб-медики, ближайшие служители, верховный маршал Печальной комиссии и члены ее. Все шествие заключали чины лейб-гвардии.

М. Зичи. Спуск гроба с телом Александра III в Севастополе. 1894 г.

Похороны женщин императриц-соправительниц отличались от похорон их мужей в деталях с сохранением торжественности, большого количества участников, принципа составления печальной процессии. При похоронах императриц к гербам добавлялись их родовые – вюртембергский для Марии Федоровны, баденский для Елизаветы Алексеевны и т. д. В траурных мероприятиях императриц-соправительниц XIX в. эмблемы, относящиеся к царствующему императору, опускались. При знаменах, например, не было лошадей, не было ни военного штандарта, ни Адмиралтейского, ни радостного знамени, символизировавшего переход власти к новому монарху. Отсутствовал латник в золотой броне, не соответствовавший идее императрицы как супруги императора, которой отводилась не роль защитницы и воительницы, а помощницы мужа в его нелегком деле управления империей, оберегательницы семейного очага и защитницы слабых и немощных. В связи с иным подходом к личности усопшей императрицы любимая лошадь, хотя она и могла быть в реальной жизни, как символ боевого товарища, естественно, не могла принимать участие в церемонии. Вместо лошади в Печальном шествии следовала парадная карета императрицы. Из многого количества государственных регалий использовалась Малая Императорская корона, остальные, такие как скипетр, держава, щит, меч и пр., не были задействованы.