Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

Однако на этот раз убедить девочку было невозможно.

Тогда Саркис вспомнил снова то, чему их учили в школе. Он сказал, что одним виноградом человек жить не может - для него это только “топливо”, ему, кроме топлива, нужны и белки, а они есть в мясе.

- Да, - поддержал и Ашот. - Если мы хотим жить, то должны забыть о том, что такое отвращение. И вообще, о каком отвращении можно говорить? У нас вон и черепаху считают поганым животным, а видели, какая она была вкусная?

- Подумаешь, - выпятил губы Гагик. - В Париже лягушек едят, а я в Барсовом ущелье от ушанов откажусь? Дай-ка одного сюда!

Ушаны спали так крепко, что даже тот, которого бесцеремонно вертел в руках Гагик, не пошевелился. Он, казалось, впал в летаргический сон.

Животное плотно закуталось в кожаные перепонки своих крыльев. Так люди кутаются в плащ или в пелерину, когда идет дождь или когда хотят, чтобы их не узнали.

Из- под “плащей” высовывались только лапки с кривыми и острыми когтями. Ими-то и прицепляются ушаны к сводам, к потолкам и, вися вниз головой, впадают в зимнюю спячку.

Ашот тоже взял в руки ушана и осторожно разворачивая его крылья, объяснил товарищам, как, плотно закрывая своей мантией органы осязания, обоняния и слуха, животное во время сна полностью выключается из окружающей среды. Ничего не видя, не ощущая и не слыша, оно спокойно спит.

Когда Ашот “распеленал” ушана, все увидели его светло-серое тело с коричневым оттенком на спине. Ушан проснулся и затрепетал в руках у Ашота.

- Ну, изучение отложим, теперь время ужина, - уловив выражение нетерпения на лицах своих слушателей, решил вожатый.

Очень вкусным показалось ребятам мягкое и жирное мясо необычного шашлыка. Потому, вероятно, что они были слишком голодны. А может быть, и потому еще, что ушаны были пойманы во время зимней спячки, перед которой они, так же как медведь, барсук и другие спящие всю зиму животные, сильно жиреют. Это были какие-то комки жира, закутанные в серые шкурки.

Обильные запасы их увеличивали надежду выдержать зиму.

- Если мы сумеем сберечь их, мы не останемся голодными, - сказал Ашот. - Надо только подумать, как бы они не проснулись до времени. Впрочем, об этом поговорим завтра. Завтра же обследуем котел и миску и решим, как ими пользоваться. А сейчас… Как бы нам убить остаток вечера? Не почитать ли? - осторожно, боясь, что товарищи воспротивятся, предложил он.

Но никто не возразил.

- Знаете, - сказала Шушик, - дома нам так много приходилось заниматься, что книжки мне опротивели. А позавчера днем так захотелось читать! Возьми-ка, Гагик, “Родную литературу”, найди что-нибудь хорошее.

- Погоди, напьюсь малинового чая - потом. Не понимаю, зачем какие-то чайные плантации разводить, если есть в природе малина? Ох-ох-ох, ну и чай! Кто пьет - тот понимает, кто не пьет - не понимает, - балагуря, расхваливал Гагик заваренный им на корнях малины напиток. Он заварил его в глиняной посуде собственного изготовления и из нее же с наслаждением пил, отрываясь лишь ради пришедшей в голову шутки.

Надо сказать, впрочем, что не один Гагик притворялся беспечным. Все ребята чувствовали потребность подбадривать и друг друга и самих себя. Но как ни старались они казаться спокойными, на деле в их сердцах жил все тот же страх: выдержат ли? Вынесут ли они суровую зиму Барсова ущелья? Как поведет себя дальше их страшный враг? Ведь о чем угодно, но о его присутствии никто не забывал, хотя вслух о нем, по молчаливому согласию, не говорили.

Когда наконец голод и жажда были утолены, Гагик, похлопывая себя по животу, объявил:

- Ну вот, теперь, когда в желудке у меня стало тяжелее, а на душе - полегче, мы можем спокойно перейти к следующему вопросу. Сегодня чтецом буду я, слушателями - вы. Страница сто сорок вторая, первая песня поэмы Ованеса Туманяна “Ануш”.

Лори меня вновь неустанно зовет,Старинной печалью бессонно дыша.И властно расправила крылья, и вотК забытому дому стремится душа…А там, пред вечерним родным очагом,С тоской и надеждой давно меня ждет…

- Ох, как хорошо! Словно о нас написано! - вздохнул кто-то из ребят.

- Эй, горы зеленые, детства друзья!…

- громко и четко продолжал Гагик, и голос его звенел под сводами пещеры, унося сердца слушателей в чудесный мир гор и лугов Лори.

Туда, где гора над горою встает,Где по небу горы ведут хоровод.Где пьяные горы встают по утру.

Как гости на свадебном буйном пиру…

[30]

Нет, можно жить! Можно даже продолжать занятия. Правду говорит Ашот: во всех случаях необходимы лишь воля и любовь к труду. Тогда никакие природные бедствия не будут страшны человеку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

О том, как невыгодно иной раз впадать в зимнюю спячку

Ночью метель утихла, и словно какая-то невидимая рука сорвала с неба покрывало туч. На землю спускался леденящий мороз.

Когда снег, скопившийся у входа в пещеру, заискрился, освещенный первыми лучами восходящего солнца, Ашот решил, что пора отправляться на поиски топлива.

Это был уже тридцатый день их жизни в Барсовом ущелье.

Выйдя из пещеры, ребята невольно зажмурили глаза. Все вокруг снова укрылось мягким белым снегом, а горы, казалось, стали выше и четко вырисовывались на нежной лазури неба.

- Ну, восхищаться потом будем, сейчас не время, пойдем, - сказал Ашот и зашагал вперед.

- Погоди, - остановил его Гагик. - А наш добрый сосед? Тот самый, у которого коготки похожи на кошачьи?

Напрасно Гагик думал, что Ашот забыл об опасности. Но что же было делать? Ведь у них и головешек не оставалось, нечего было даже взять с собой!

- Ты, Шушик, подбрось-ка в костер последние веточки и подуй, пусть дымит, пока мы не придем. Не бойтесь, в такой светлый день зверь вряд ли вылезет из логова.

И все же мальчики медлили переселяться из пещеры.

- Не понимаю вас, - волновалась Шушик. - Говорите, что дом. нашли, настоящий дворец, а сами и шага не делаете, чтобы туда перебраться! Чего же вы ждете? Ведь тут мы замерзнем!

Ноги ребят сразу погрузились в снег, по спине забегали холодные мурашки. А солнце, как нарочно, поднималось в это утро особенно медленно.

- Идите за мной и побольше шумите - кричите погромче, свистите, - скомандовал Ашот.

Но едва они прошли несколько шагов, как Гагик остановился:

- Как хотите, а я считаю, что прежде нам нужно подумать о еде, а потом уж о топливе.

Да, это было важно. Снег плотной пеленой укрыл и виноградный сад, и коренья, и ягодные кусты. Ясно, что сейчас питание целиком зависело от ушанов.

- Ладно, - согласился Ашот. - Асо, пойди принеси огня, хоть веточку.

И мальчики двинулись по направлению к таинственной пещере.

Ушаны оказались на месте. Спали. “Но как переловить их?” - молча раздумывали ребята.

- Давайте напустим дыма, пускай задохнутся.

- Прежде чем задохнуться, они проснутся, и тогда мы уже не сможем их снова усыпить. Нужно брать их спящими, - возразил Ашот.

- Нет, лучше дымом. Разве по одной их переловишь?

Собрав валежник, они сложили его посреди пещеры и подожгли, предварительно заделав дыру над дверью. Поднялся тяжелый дым.

И действительно, вскоре послышались мягкие взмахи крыльев. Летучие мыши проснулись и, найдя в дверях, какую-то щелку, одна за другой начали вылетать наружу.

- Лови, лови - всплеснул руками Гагик.

В панике он кинулся к двери, но щели, пропускавшие свет, были так узки, что в них, как показалось мальчику, не мог бы проникнуть даже, шмель.

Ребята растерялись, а ушаны тем временем продолжали исчезать, словно призраки.

- Куда же они деваются, Ашот?

Гагик растерянно кидался из угла в угол, пока наконец не выяснилось, что именно сквозь узенькие щели в дверях они и “просачиваются”.

Ашот был раздражен: его выводил из себя и шум, поднятый Гагиком, и то, что исчезает их единственная надежда на избавление от голода.

- Асо, гаси скорее огонь! Скорее! И зачем только я послушал этого… этого болтуна? Только распугали их.

Наконец все щели были заткнуты и огонь погашен. Ребята несколько успокоились.

Проснувшиеся от дыма ушаны, едва только открылась дверь, вылетели. В пещере остались только спящие. Они так и висели, прицепившись к потолку.

Мальчики прислонились к скале и задумались. Было холодно. Ноги мерзли. Снова начало томить чувство голода. И зачем только они попусту занимались расчисткой этой проклятой тропы? За это время можно было собрать весь виноград и как-нибудь просуществовать. А теперь что делать?

- Если мы будем стоять, то у нас вообще ничего не выйдет. Надо действовать. Асо, сумеем мы с помощью твоего ножа сделать лестницу? - спросил Ашот.

- Но ведь ты сам запретил говорить “нет”, - уклончиво ответил пастушок. - Значит, если даже не сумеем, все равно должны сделать.