Гольф с моджахедами - Валериан Скворцов

Можно представить, как я полезу в нефтевозку и потом заковыляю по горам с элегантной палкой, посверкивая набалдашником из слоновой кости...

Пока Ваэль эль-Бехи нашел ответ на мой вопрос, он прикончил ещё два фужера.

- Потому что у этих людей служил покойный Бервида, я и ещё трое, которых вы видели... Бервида заграбастал в Чечне кого-то не того, кого следовало бы... Я и остальные это видели. Бервиду, видимо, убрали, чтобы замазать неприятность. Я догадываюсь, кто приказал это сделать. Его зовут Хаджи-Хизир. Толстый на тонких ножках. Вам не кажется, что по его распоряжению попытались и вас прикончить в Праге?

- Ну и что?

- Меня тоже могут тронуть. Хаджи-Хизир сейчас здесь, в нашем клубе... Это бешир, то есть начальник стражи фирмы, которая нанимала нас для службы в горах. Вы ведь вызвали меня, чтобы вывести из-под удара? За это я готов дать вам любую информацию...

- Кроме контакта, по которому вы вышли к Горе и этому вашему... беширу или как там его, меня ничего не интересует. Понимаете? Ничего. Мой интерес минимален. Сохранить свою шкуру. Я пойду по следу и найду того, кто замочил Цтибора. Это личное... Я не хочу жить в вечном страхе. А как вы тут обойдетесь, меня не касается. Экая сложность! Разбежитесь в разные стороны, вот и все...

Я допускал, что из ресторана "Ла Фиеста" Ваэль эль-Бехи прямиком помчится к своему бывшему беширу и слово в слово передаст наш разговор. Или он уже прослушан через радиопередатчик на присосках под форменным свитером с вышивкой на правой стороне "Гольф-клуб Эль-Кантауи". Это во-первых. А во-вторых, работу, которую предлагал сделать Ваэль эль-Бехи, уже выполнял Слим.

Агент по продажам гольф-туров был выжат полностью, он мне уже надоедал, и его давно следовало бы вернуть на службу, но в этом случае он бы снял, как говорится, с поста прослушивания подменившего его Слима. Чеченские гольферы не ради игры слонялись вдали от родимых гор по ненавистным плоским лужайкам вдоль моря, от одного вида которого их тошнило. Они хотели наговориться всласть и при этом в полнейшей безопасности. Как говорится, чтобы и ветер не подслушал.

Одолженный Ганнибалом "Эриксон" наконец-то пропищал.

- Курс гольфа закончился, - сказала женщина в кожаном жакете. Русские идут пешком к главному зданию. Новый прислужник в пончо сопровождает следом на электрокаре с инвентарем и напитками. Что дальше?

- Поговорим через десять минут, - ответил я.

Ваэль эль-Бехи понял. Он дождался, когда я спрячу в карман пиджака мобильный, встал и, поколебавшись, протянул руку.

- Я вернусь, - сказал я официанту с огромными тараканьими усами.

На лестнице перед спуском я зацепил пальцем брючный ремень чеченского ветерана, притянул к себе и медленно, тщательно артикулируя слова, сказал ему в ухо:

- Если со мной что-то случится в этой стране, будь уверен, тебя и твоих коллег достанут немедленно. Больно достанут! Так что если задумал подшутить надо мной, сразу покупай ковер, в который тебя завернут, чтобы отнести за крепость... Полслова пикни твоему бывшему или настоящему беширу насчет нашей встречи, и мой человек...

Набалдашник слоновой кости коснулся кармана с "Эриксоном".

- ...Услышит эти полслова непременно.

- Мы не увидимся с беширом. Кавказская группа улетает рано утром в Стамбул. А я и остальные в гольф-клуб не вернемся. Переждем неделю-другую.

- Отчего не уехать совсем? Скажем, катать на верблюдах туристов по пустыне...

- Я подумаю...

Отпустив ремень агента, я сказал на прощание:

- Иншааллах...

3

Спровадив Ваэля эль-Бехи и вернувшись за столик, я вызвал по "Эриксону" женщину в кожаном жакете.

- Мадам, ваша работа оказалась бесценной. Прошу извинить за сверхурочные часы...

- Шестнадцать часов и тридцать шесть минут, согласно правилам, округляются в сторону увеличения, - сказала она.

- Семнадцать часов сверхурочных, ночное время, выезд, питание и остальное, что полагается, будут компенсированы господином Ганнибалом. Еще раз благодарю, мадам, вы блестящий работник... У вас есть на чем вернуться в Тунис?

- Вы любезны, господин капрал. Благодарю и всего хоро...

- Не торопитесь, мадам! У ворот гольф-клуба стоит такси - желтый "Пежо 406". Дождитесь водителя, он скоро явится. Скажите, что вы знаете, как его зовут... Слим. Попросите по пути с вами в Тунис сделать крюк в двести метров в Хаммамете к ресторану "Ла Фиеста". Я хочу забрать из багажника сумку с вещами. Это займет несколько минут...

Мои "Раймон Вэйл" показывали почти четыре пополудни. Я почувствовал аппетит. Мне не хотелось обедать в "Ла Фиесте". Сам не знаю почему. Может, из-за похорон, встреча с которыми считается плохой приметой.

- Нет проблем, господин капрал, - сказала женщина в кожаном жакете. Десять минут не имеют значения. Но если зашкалит за насчитанные семнадцать часов, то...

- Вне всякого сомнения, мадам.

Она разъединилась. Мне понравилось обращение "господин капрал". Напоминание о временах, когда все казалось предельно простым... Без спутниковой связи и без "эриксонов".

Я попросил официанта принести свежую бутылку белого "Сиди Раис". Капризы, если на меня находили, свидетельствовали о начале деморализации. Откупоривая новую бутылку, официант по моей просьбе подробно рассказал, какие гостиницы в округе наилучшие. Когда я действительно уставал, я не противился внутренне вызревающим соблазнам. Желаете, господин Шемякин, поспать в хорошей постели и в тишине, прежде чем отстрадать предстоящую ночь в узком кресле аэрофлотовского самолета? Пожалуйста...

По моим представлениям, внутренние часы у всякого выпившего идут с иной исторической скоростью, чем у остальной части человечества. В ожидании прибытия Слима и дамы в кожаном жакете я почти прикончил вторую бутылку "Сиди Раис", и мои биологические ходики, конечно, понеслись. Я прозревал грядущее, в котором ничего хорошего не видел, и мрачно иронизировал над прошлым. Вспоминал, как впервые в жизни увидел родину своего отца, которая потрясла меня до глубины души. Я поверить не мог, что вот эти люди, русские, как и я, и есть те самые, которые считались грозным противником Европы, Америки и Китая. Запад и Восток, вне сомнения, населяли безумцы, безумцы в чистом виде, если они действительно в такое верили... В новой для меня стране обретались существа, которые не имели ни воли, ни материальных или других возможностей нанести кому-либо вред, даже самим себе. Единственное, что водилось там в изобилии, - полуграмотные жуликоватые управленцы, теоретики и специалисты, эмигрировавшие из провинции в столицу. Возможно, некоторые из них попытались бы эмигрировать и дальше, за границу, но ничего, кроме должностей уборщиков и официантов, им, наверное, не предложили... Провинция, мои Кимры, угнетала убогостью... Жизнь людей, к которым я присоединился по собственной же воле, представлялась с изнанки ликвидационным объединением банкротов, чьи предприятия улетели в бездну от непосильных затрат на звездные войны ради господства на земле...

Жалко, конечно, что я отверг Ваэля эль-Бехи, единоверца. Мы вместе обсудили бы причины того явления, что земли, богатые нефтью и другими алюминиями, населяют исключительно народы, исповедующие ислам и византийское православие. И вообще, не на пороге ли мы, скажем так, совместных крестовых походов исламистов и православных на Запад? Когда предпринимались европейские? Столько же веков назад, сколько разницы между христианским и мусульманским календарями. Если считать от Рождества Христова, правоверные ведут хронологию с 622 года и живут сейчас, таким образом, в XIV веке. А Киев крестился и обрел религию вообще тысячу лет спустя. Нет, нам, чеченцам и русским, пора возвращать Иерусалим...

Я гордился открытием. Смущало одно: в период религиозных войн крестоносцы не имели ракет и атомных боеголовок. Над этим ещё предстояло, конечно, подумать, привлечь специалистов, скажем, из института Азии, арабистов... И я мысленно засекретил тему.

Возможно, я слишком долго читал исключительно западную и азиатскую прессу. А Россия, подумал я, все-таки Евразия. Это успокаивало, и я чувствовал, как во мне формируется намерение отпраздновать обретенное душевное равновесие новой бутылкой белого "Сиди Раис" или красного "Сиди Саад"...

Мне действительно следовало бы остановиться и выспаться.

Я попросил кофе покруче, шестой или седьмой за день, и счет, а потом спустился вниз к столикам на асфальтовой площадке под тентами. Как раз вовремя.

Слим подкатил на своем "Пежо 406". Мадам сидела на заднем сиденье без жакета, в светлой вязаной кофточке, бейсбольной кепке с наушниками и темных очках. Я помахал им. Мадам, как и положено, бросила взгляд сквозь меня на ресторан, отвернулась и стала всматриваться в море. Слим сделал вид, что торопится в туалет. На обратном пути он мимоходом уронил мою сумку слоновой кожи на соседний пластиковый стул.

У меня вертелся на языке вопрос, не забыл ли он выпустить из багажника парочку наших новых друзей, Пятиугольника и Что-Ему-Сказать, и если нет, не следует ли возместить парой бутылок нанесенный им моральный ущерб... Я взглянул на свои "Раймон Вэйл". Четыре с лишним свободных часа до выезда в аэропорт у меня было.