Белая башня - Екатерина Лесина

из всех возможных вариантов выброса силы мы имеем самый безобидный, и ждем, когда энергетические потоки молодого человека нормализуются и войдут в гармонию с телом.

— А…

— А сколько это займет времени, вопрос, безусловно, интересный. При слабом уровне дара на это уходит до четверти часа. Винченцо?

— Около трех часов, — вынужден был признать Винченцо. — И еще потом сутки голова болела.

— Это да, последствия будут… все же тело требует отдыха. Так что предлагаю снять щит и заняться тем, чем мы тут обычно занимаемся. Кстати, неплохо будет его накормить.

— Три часа, значит… — Дикарь перевел взгляд на Винченцо. И тот пожал плечами, поясняя:

— У меня была вспышка. А потом огонь. Это было… неуютно, оказаться внутри огненного кольца. Сила, конечно, владельцу не вредит, но когда огонь обретает самостоятельную жизнь, ему уже плевать.

Первые признаки стабилизации потоков появились ближе к сумеркам. В них, к слову, было отчетливо видно, что древо, все еще выраставшее из макушки парня, светится. Причем свечение это неоднородно.

Ствол древа был будто сплетен из тончайших нитей, которые затем и разделялись, как потоки воды в реке. Единственно, что нитей этих было великое множество. А когда Винченцо рискнул приблизиться — Карраго попытался еще раньше, но Ица зашипела и указала в сторону — то увидел, что каждая нить в свою очередь также состоит из нитей, еще более тонких.

— Это красиво, — заметила Миара. Её, как и Винченцо, подпустили, правда не вплотную. Ица взяла в руки палку и провела на земле линию, тем самым установив границу.

Нарушать её Винченцо не стал.

И не он один.

— Чем-то на нервную систему похоже. На позвоночный столб. Не полностью, конечно, но сама структура. Отростки нервных клеток сплетаются вместе. Восходящие пути. И нисходящие. — Миара указала на ствол. — Обрати внимание. Те, что с краю расположены, бледно-зеленые, а там, к центру, белые. Впрочем и тут неоднородно… у растений тоже проводящие ткани разделены.

— Это не растение.

— И мне так кажется. Нервная система… хотя это напрочь ненаучно, — она обходила мальчишку, который за часы сидения так и не очнулся. Только глаза закрыл, но было видно, как под сомкнутыми веками быстро движутся глазные яблоки. — Магия не имеет собственной структуры.

— Брось, дорогая. Вся наша наука — это попытки слепого описать боевого голема с разных точек ощупывания. И весьма может статься, что то, что кажется ненаучным на самом деле…

Он замолчал.

И застыл, уставившись в небеса. Винченцо тоже посмотрел.

Древо?

И тогда там, наверху, один за другим раскрывались… листья? Только, как не бывает абсолютно симметричных деревьев, так не бывает и идеально-квадратных листьев.

— Подняться бы, — произнес Карраго мечтательно. И даже прищурился. — Но, вряд ли это возможно…

Листья, распустившиеся только что, гасли одно за другим, а следом стремительно таяли тонкие ветви, которых были даже не сотни — тысячи, а может, и десятки тысяч. Следом дрожь прошла по внешнему слою.

Внутреннему.

— Миара, готовься! Откат будет! — Карраго встряхнул руками. — Слишком высокая скорость свертывания. Ульграх готовься тоже. Понадобится поддержка, готов поклясться…

Договорить он не успел.

Мерцающие ветви вдруг вспыхнули все и разом, и единая световая волна прокатилась от кроны к основанию ствола, стирая иллюзию изображения. А следом и она погасла, развеявшись в воздухе. Парень покачнулся и медленно завалился набок.

— Держи! — рев Карраго заставил очнуться, и Винченцо сам подхватил отяжелевшее тело мальчишки.

Откат — та еще дрянь. Оно-то со временем учишься управляться и даже в какой-то момент перестаешь вовсе замечать, тело и дар приспосабливаются. Но это будет потом.

Если еще будет.

Дыхание мальчишки сорвалось. Он открыл было рот, захрипел, а на губах проступила пена.

— Стоять! — Миара ударила в грудь, запуская остановившееся было сердце. — Я тебе не разрешала умирать…

Она бормотала это под нос и совершенно серьезно. А сила вливалась, вливалась, заполняя опустевшие резервы мальчишки. И сила уходила в никуда.

Винченцо подвинул сестру.

— Я заполняю, ты там… смотри, чтобы…

— Не учи.

Сердце все-таки бухнуло, сперва нехотя, словно через силу. Раз. Другой. И сорванный ритм восстановился. Молодой организм брал свое.

Дыхание выровнялось, пусть и оставалось поверхностным, частым. Но хоть как-то. А сила… силу мальчишка уже тянул сам и жадно.

И Винченцо слегка уменьшил поток.

— Еще, — скомандовал Карраго. — Вдвое.

— Не много?

— Пусть ищет подпитку вовне. Организм здоровый, поймет что делать. А оставишь, так и будет брать из ближайшего доступного…

На треть.

Оставлять парня вовсе без подпитки было страшновато, но Карраго оказался прав. Недополучив энергии из ближнего источника, мальчишка потянулся к дальнему.

К дальним.

— Еще меньше и давай, отходи… дальше очухается.

Винченцо сузил канал передачи, а потом и вовсе оборвал один. Второй. Отступил. Сила шла в тело ровным спокойным потоком.

— Все, — Миара смахнула пот со лба. — Скажи… как очнется, скажи этому недоумку, что он мне обязан!

Она отняла дрожащие руки, которые вытерла о юбку. Затем посмотрела на небо и задумчиво так произнесла:

— Что за место такое… ни дня спокойно!

— Это не в месте дело, — Карраго все еще держал парня за руку. — Поверь, совсем даже не в месте.

Глава 33

Глава 33

Миха

Ночь прошла беспокойно.

Мальчишка то проваливался в сон, причем такой, что дыхание его становилось поверхностным, частым, то открывал глаза и начинал бормотать нечто невнятное. Иногда он вовсе садился, озирался с совершенно безумным видом, и тогда Михе приходилось укладывать его обратно.

Благо, Джер не сопротивлялся.

Спокойным сон стал только к утру, да и то после того, как сонная и злая до невозможности Миара влила в парня очередной отвар.

— Это нормально? — шепотом спросил у нее Миха. — Что он… такой?

— Что здесь вообще может быть нормально, — буркнула она, взяв Джера за руку. — Но в какой-то мере да. Дар, когда пробуждается, он влияет на тело. Перестраивает его. Физически это мало заметно, хотя опытный целитель и по костям может отличить одаренного от неодаренного. Чем сильнее дар, тем оно дольше… и глубже. Я помню, что ломало кости. Крутило. Не столько больно было, сколько муторно. Ничего. Все через это проходят.

— А обезболивающее?

— Считается, что если затуманить разум, то маг потом будет испытывать сложности с контролем. Но ему я дала. Это… заблуждение. Про сложности. Пусть поспит.

Это было сказано так, что еще немного, и Миха поверит, будто в ней есть сочувствие. Или что-то около того.

— Если все пойдет нормально, завтра он очнется.

Во сне Джер продолжал хмуриться и шевелить губами. Миара же опустилась рядом.

— Карраго не спит, если что, — заметила она так, продолжения беседы ради.

Миха оглянулся.

— А выглядит спящим.

— Подслушивает, старый козел, — Миара поставила флягу рядом. — Тень тоже… там вон в кустах Ирграм. Я теперь его чувствую. Кстати, он почему-то волнуется.

— За кого?

— Явно не за меня… ну да плевать. Я… все не могу выбросить из головы про то, что видела там, за чертой. То, что я видела… наверное, это важно для науки. Для будущего. Для понимания, кем были Древние.

Кем бы они ни были, но в компах явно разбирались.

— Но это для будущего. А сейчас? Какой в этом смысл сейчас?

— Да как тебе сказать…

— Ты что-то да знаешь, — это прозвучало почти обвинением.

— Скажем так, я кое о чем догадываюсь, но… смотри, мы собираемся добраться до некоего сооружения, возведенного Древними. Так?

Миара кивнула.

— И найти там некую вещь, что характерно, тоже сотворенную Древними. Так?

— Да. Я поняла… мы понятия не имеем, что это за вещь и что с ней делать, чтобы защитить мир. А те… те люди, они из Древних и должны что-то знать.

— Не факт, — Миха на сей счет думал.

Долго думал.

И пришел к не самому веселому выводу. Вот… вот спроси у него, что именно он знает о космических полетах, ядерном оружии или управлении спутниками, которые исключительно в теории способны остановить космическую угрозу?

В том и дело, что ничего.

Разве что в самых общих чертах. Да и те знания будут наполовину чьею-то выдумкой, а на другую… в общем, следовало признать, что если бы Миху через пару тысяч лет выдернули из небытия и задали