Возьмите нас в стаю - Варвара Мадоши

— Где все? — удивился Тим. — Я что, настолько проспал?

— Нет, ты не проспал, — Таня посмотрела на него с юмором. — Просто ты опять забыл, что сегодня выходной. В выходной нормальные люди встают пораньше и уезжают заниматься приятными делами. Вот все и разъехались.

Тим закатил глаза.

— У вас какие-то превратные понятия о выходных, — сказал он с упреком, доставая из шкафа свой собственный завтрак — бутылку кефира и овсяные хлопья (и то и другое заклеймено шемин-мингрелями как жуткая гадость). — В выходные надо отсыпаться.

— Надо радоваться жизни, — не согласилась Таня. — Когда спишь, радоваться невозможно.

— Вам что, не снятся сны? — Тим насыпал хлопья в миску, залил кефиром и уселся напротив Тани.

— Снятся, конечно. Просто способность к активному сопереживанию во время сна снижена.

— Хорошо, а почему ты сама никуда не уехала… радоваться?

— Они все местные, а у меня вся родня на другом континенте.

— Значит, не в Линкаре? — Тим даже удивился, как это он раньше никогда Таню про это не спрашивал. — А разве тетя Мина — не твоя тетя?

— Нет, она просто моя соседка и сотрудница Проекта, инженер, работает из дома. И да, родня моя не в Линкаре. Я вообще из Грикоша, ты разве не заметил? У меня даже фамилия не похожа на местные.

Тим покачал головой. Он знал, что на Триоке несколько стран (хотя можно ли назвать странами регионы с единой валютой и единым правительством, это еще вопрос) и на планете имеет хождение с десяток распространенных языков и еще черт знает сколько мелких. Сам Тим более-менее продвинулся в изучении только того диалекта, на котором говорили в Линкаре.

— И большая у тебя родня?

— Довольно-таки. Папа, две мамы, три дедушки, две бабушки, два брата, но они значительно моложе.

— Две мамы?

— Основная и вспомогательная. Вторая жена папы. Второй жене не обязательно удочерять ребенка первой, но мои родители предпочли такой вариант. Вспомогательная мама — карьерный ученый, ей некогда было таскать в сумке детей в молодости, поэтому она помогала воспитывать меня. Сейчас у нее двое своих.

— Ого, — сказал Тим. — Первый раз слышу о полигамии у вас.

Он хотел добавить, что, исходя из того, что он читал, полигамия идет рука об руку с подчиненным или второсортным положением женщины, а у шемин-мингрелей оба пола казались ему равными.

— Ну, на вашу, земную полигамию это не очень похоже, потому что второй брак не такой как первый. Супруг или супруга приходит и уходит, по договоренности с другими. Потом, это традиция только в Грикоше, в целом у нас это не очень распространено.

Подперев щеку кулаком, Таня смотрела на то, как Тим уплетает хлопья. Потом спросила:

— Какие у тебя планы на сегодня?

— Вообще-то, я хотел поработать…

Она фыркнула.

— Вот поэтому вы, сорохи, и не высыпаетесь: вы просто не умеете отдыхать. Придумай что-нибудь получше.

— Хорошо, — сдался Тим. — Что ты хотела предложить?

— Я хотела предложить развлечение для Джека, — сказала Таня. — Тут есть одно подходящее место.

— Для Джека? — довольно тупо переспросил Тим.

— Да, — кивнула Таня. — Мне кажется, он в последнее время хандрит. Да ты ведь и сам это заметил, правда?

* * *

Если у меня будет знакомый архитектор собачьих площадок, решил Тим, надо будет непременно сказать ему, пусть позовет шемин-мингрелей на помощь.

Во-первых, они не поскупились на размах. «Собачья площадка» была размером со стадион, и даже окружало ее полукольцо сидений наподобие стадиона — правда, не таких высоких. Во-вторых, полупрозрачная пластмассовая крыша над стадионом давала достаточно тени, чтобы можно было сколько угодно носиться, не опасаясь схватить тепловой удар. В-третьих, поскольку собачья площадка находилась на возвышенности, и с нее было видно море, все это еще и обдувал морской бриз.

На площадке было немного людей — в смысле, шемин-мингрелей. Большинство из них облюбовали дальний конец амфитеатра, где он чуть расширялся и где устроены были питьевые фонтанчики.

Тим и Таня облюбовали место подальше — в основном, наверное, выбирал Тим. Сидя на теплых, прогретых солнцем, несмотря на козырек, ступенях, они наблюдали за играющими питомцами.

Издалека их, пожалуй, можно было принять за собак. Большинство было меньше Джека, который представлял собой венец многих веков селекции и генной инженерии, и как-то упитаннее. Из-за ярко-желтой шерсти в густой траве они выглядели одуванчиками-переростками, а из-за более массивных задних лап передвигались широкими прыжками. Нет, не одуванчики, а воздушные шарики. Радостные воздушные шарики. Уж точно ничего они из себя не представляли как служебно-розыскные звери, нечего было и думать.

Они приняли Джека с энтузиазмом, которого трудно ожидать от любой собачьей компании на Земле — такое ощущение, что даже не остановились обнюхать. Джек только обернулся на Тима с мольбой: «Можно?»

— Иди, играй, — сказал Тим, — меня тут не от чего охранять.

Только это команда, казалось, и была нужна Джеку: он тут же радостно вломился в самую гущу этих желтых недоразумений.

— Надо же, — сказал Тим, — как мой парень быстро вписался.

— Так ведь это нэли, — ответила на это Таня с легкой снисходительностью. — А у твоего пса чудесные ментальные способности. Конечно они его приняли.

— Нэли? — Тим удивленно переводил взгляд с желтых созданий на Танину птицу, которая как ни в чем не бывало сидела на камне рядом с Таней и чистила клювом под крылом. — Я думал, нэли — это такие вот птицы…

— Да, многие нэли — птицы ламакар, — кивнула Таня. — Но нэли бывают разные. Все зависит от того, какие потребности у ребенка и его семьи. Некоторые нэли вообще не заводят.

— Расскажи мне об этом подробнее, — попросил Тим. — Раз уж у нас сегодня получается день знакомства с бытом Триоки.

Таня улыбнулась.

— Да тут нечего рассказывать. Как ты знаешь, у нас способности к эмпатическому и телепатическому восприятию в несколько раз больше, чем у сорохов. Собственно, почти у всех разумных рас в Галактике так.

— Да, нас природа в этом смысле обделила. Наши ученые сейчас думают, что именно поэтому мы считаемся более агрессивными, чем другие виды.

Таня кивнула.

— Наши тоже так считают. Ну вот, наши способности тоже не у всех одинаковые… От трети до половины всех рожденных детей обладает повышенной чувствительностью. Такие дети все время плачут, страдают или беспричинно радуются, не могут успокоиться. Поэтому есть традиция, что ребенку находят нэли.

— И как выбирают, какую именно нэли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});