Девятый Замок - Хаген Альварсон

— Скар, ты всегда был придурком. Передай Бриану, что я еду домой. Также — мой поклон и поцелуй супруге. Всего хорошего.

— Чего!? — глаз Скара налился кровью, он был похож на чудовищного великана-людоеда. — Нам Бриан…! За тебя уже уплачено, что мы Рашиду скажем!?

"Ага, — подумал Тидрек, улыбаясь, — решили Хьяльтинга на цепь посадить?.."

Скар не понял, что сказал много лишнего. А друзья-приятели бросились на мастера.

Тидрек отступил, сбросил мешок и поудобнее перехватил клевец. Он не собирался драться — хотел устроить сутолоку и незаметно улизнуть. Сердце стучало, отмеряя мгновения, и сухо было во рту. Лучше быть трупом, чем рабом, — так говаривал Хильд Хлодисон, отец молодого мастера. Мастер верил в это — и руки его не дрожали…

Но бить никого не пришлось.

Ибо Дейрах быстро спросил:

— Помочь?

И когда Тидрек кивнул — Дейрах вскинул руки, и нападавшие покатились по земле, сбитые с ног могучим ударом. Скар заорал: "Колдун! Колдун!" — и занес топорик, но Дейрах ушёл от удара, перехватил моряка за руку и бросил через бедро.

И ребром ладони разбил ему кадык. Скар дёрнулся и замер, глаз его остекленел.

На остальных Дейрах просто зашипел, как лесной кот. Им хватило. Зевакам и страже — тоже.

Потом Дейрах и Тидрек засели в ближайшей корчме за холодным пивом. Платил мастер.

— Как тебя угораздило? — улыбнулся чародей.

— Я гостил у Бриана, он у них главный. У его жены сломался кулончик. Я его починил, и сделал еще лучше, чем прежде.

Замолк, хлебнул пива и осмелился:

— А ты?

— Я поссорился с друидами. Из-за чести, власти и богатства. И, наверно, из-за женщины. Они должны мне кое-что. И я намерен это получить.

Вот теперь задрожали руки Тидрека Хильдарсона! Но он лишь спросил:

— А как смотришь на то, чтобы до Боргоса идти вместе?

Колдун широко улыбнулся и протянул ему руку.

* * *

Неправдой было бы сказать, что до Боргоса добрались без приключений, но о том — не сейчас и, видно, не здесь. Скажем только, что они сдружились — мастер-ювелир Тидрек Хильдарсон и колдун Дейрах кан Кеарах, коль скоро могут сдружиться столь разные люди.

Прощались в Боргосе, на пристани. Гремели по сходням носильщики, сгружая с кораблей сундуки, мешки, ящики, бочки. Белые и грязно-серые паруса сливались с клочьями облаков на выгоревшем небе. Кричали чайки, пахло мокрым деревом, смолой, гнилыми водорослями, морской солью. Тёплый ветер застрял в бороде, золотые блики на воде слепили. Тидрек знал, что всё это — в последний раз.

— Ты куда теперь, мастер-ювелир? — спросил Дейрах.

— Домой, — улыбнулся Тидрек, — на север и в горы. Верно, родичи заждались. Десять лет я не был дома…

Замолчал, глядя на море. И тихо добавил:

— А если подумать, то и больше.

— Хорошо, когда есть дом, — со сладкой завистью усмехнулся Дейрах, — дом, где тебя ждут, где тебе рады, где ты будешь счастлив…

Тидрека передёрнуло от его голоса. Сколько горечи и злобы, что блики на волнах померкли, и похолодел ветер. Дверг боялся поднимать глаза. Наконец нарушил тишину:

— А ты куда? Разве тебя никто не ждёт?

Дейрах тихо засмеялся. Ничего хорошего не предвещал этот смех тому, кто ждал его.

— Нетрудно сказать, — хищная улыбка блестела на загорелом лице. — Меня ждут судьи, друиды, которые кое-что мне задолжали. Я иду забрать своё…

— Дейр!..

Крик оборвал его на полуслове.

— Дейрах! — снова крикнула женщина. Их глаза встретились. Он кивнул, ибо узнал её. А потом они обнялись, нежно, но не страстно, не так, как любовники. Скорее как друзья, как брат и сестра.

— Аллиэ… я думал — ты… и остальные…

Тидрек любовался ими. Аллиэ была молода, но страдания искажали красивое лицо, словно незримая печать. Длинное бордовое платье, слишком уж тяжёлое для жаркого лета на Боргосе, защищало её, словно глухой панцирь. Из-под чепца выбивалась непослушная рыжая прядь. Зелёные глаза горели тем пламенем, что в миге от безумия вселенского пожара. Эти двое стали на тропу войны всему миру.

— Знай же, Тидрек Хильдарсон, — сказал Дейрах, — что очень помог тогда в Кериме жрецу Золотой Ветви. Мы умеем быть благодарными. Коль скоро тебе понадобится помощь — трижды призови Дейраха сына Кеараха и сожги веточку омелы.

А та, которую звали Аллиэ, поклонилась Тидреку до земли:

— Спасибо тебе, добрый человек. Смелость не будет забыта.

Тидрек улыбнулся и смущенно кивнул. На большее его не хватило.

Позже он горько смеялся над собой тогдашним — наивным, не умевшим видеть истинный смысл слов.

Ибо то верно сказано, что ни одно доброе деяние не останется безнаказанным.

* * *

Дейрах и Аллиэ исчезли, и над островом нависли серые тучи. Сплошная пелена без просвета затянула небо, и нудный мелкий дождь всхлипывал неделю подряд.

Тидрек никуда не уезжал. Бродил по городу, спрятавшись под капюшоном, любовался дворцами и храмами, проведал несколько винных погребков и борделей. Побродил по лавкам стекольщиков и ювелиров, и подумал, что им бы таких учителей, как Хильд Хлодисон, и быть может, вышел бы толк. А ещё подумал, что если открыть здесь своё дело, то скоро можно будет стать богаче короля. Потом, после доверительной беседы за кружкой-другой-десятой с одним из подмастерьев, передумал. Ибо соперников, чужих, тут не жалели, цех ювелиров мог позволить себе не одну жизнь. А стать своим… нет, никогда бы этого не случилось, и Тидрек знал в сердце своём, что дело не только в роде-племени.

Как-то, прохаживаясь по одной из рыночных площадей, Тидрек заметил на прилавке ювелирного цеха прекрасный обеденный набор. Золотые тарелки, выложенные гранатами по кайме, такие тонкие, что пропускали свет, словно цветное стекло. Дно каждой тарелки было покрыто лёгкой пленкой червонного золота, и менялись узоры гор и лесов, если свет падал под другим углом. Изукрашенные серебряные вилки и ножи, золотые ложечки, высокие и тонкие бокалы из серебра, роскошный хрустальный графин в виде свирепого вепря… Тидрек стоял, будто громом поражённый. Будто боги спустились к нему из чертогов на Мировой Горе. Ибо это не было мастерством чужаков-борго, нет! То было искусство народа Двергар.

— Кто этот умелец? — на ломаном борго спросил Тидрек.

— Он карлик, как и ты, — отвечал продавец. — Мы зовём его Мастер Скетто. О, а вот и он!

И обратился к шагающему вдоль рядов двергу:

— Мастер Скетто, ваш сородич любопытствует о товаре!

— Что же, — бородач обернулся и откинул капюшон, — это всегда радует…

И осёкся. Пристально глядя на Тидрека. Взор его мрачнел.

— Твоё лицо кажется мне знакомым, — произнёс наконец Скетто. — Ты похож на Хильда Хлодисона из рода Хьяльтингов племени сольфов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});