Очерки истории чумы (фрагменты) - Михаил Супотницкий

60. Дезинфекторы в Харбине (Мартиневский И.Л., Молляре Г.Г., 1971)

Место сожжения заливалось изве стковым молоком, а ценные вещи от правлялись в дезинфекционную каме ру; начиналась дезинфекция фанзы: пол, потолок и стены еще раз облива лись горячим раствором сулемы и тщательно обмывались мыльно-карболовым раствором; если пол земляной, то он заливался известковым молоком. Фанзы, негодные для жилья, передавались пожарной команде для сжигания, или же умышленно приводились в негодность путем сноса крыши, дверей и оконных рам. О сжигаемых домах предварительно составлялись акты (см. ниже). Европейские дома подвергались дезинфекции формалином при помощи аппарата Заревича. Теплушки, предназначенные для обсервации и ночлежек китайцев, обыкновенно, еженедельно, а в случае надобности и во всякое время, дезинфицировались предварительно горячим паром от паровоза, а потом обычным путем.

По требованию зажиточной части населения Харбина, особенное внимание обращено на дезинфекцию денежных знаков и ценных бумаг. Металлические деньги погружались в спиртовые растворы, а бумажные деньги, как и всевозможные бумаги, подвергались действию паров формалина. Исходящие из Московского чумного пункта письма и завещания больных смачивались в растворе сулемы (1:1000) в продолжение нескольких минут, а затем высушивались; при применении последнего приема дезинфекции чернила несколько расплывались, но написанное можно было разобрать.

Здесь интересно указать на способ дезинфекции денег, какой применил во время эпидемии чумы директор Русско-азиатского банка Кугушев: деньги поступая в банк, помещались в специальную камеру, где подвергались действию сухого нагретого воздуха.

Порядок уничтожения построек. Согласно распоряжению Главной санитарно-исполнительной комиссии, этот порядок заключался в следующем. По указанию санитарно-участкового врача, особо назначенная комиссия в составе участкового врача, полицейского пристава, техника и контролера обходила дома и об осмотре составляла акт. В акте отражалось решение комиссии о дальнейшей судьбе постройки (сжечь, разрушить или привести в негодность), а также приводилась сумма ее оценки. При оценке саманных построек комиссия руководствовалась справочной ценой на дрова и количеством сгоревших деревянных частей дома.

В акте помещался схематический чертеж подлежащих к уничтожению строений. Составленные акты представлялись председателю Противочумного бюро на резолюцию. Комиссия в составе санитарно-участкового врача, пристава и брандмейстера исполняла резолюцию председателя Бюро, т.е. сжигала, разрушала или приводила в негодность, о чем так же составлялся акт за общей подписью и представлялся в Бюро (рис. 61).

Всего уничтожено частных построек 390; принадлежащих 155 хозяевам, в том числе сожжено 237; разрушено 78, приведено в негодность 75; построек, принадлежащих Обществу КВЖД, уничтожено 83, в том числе сожжено 73 и разрушено 10.

61. Сжигание построек в Фуцзядяне (Мартиневский И.Л., Молляре Г.Г., 1971)

Организация и деятельность санитарно-летучего отряда. Организован 28 октября для транспортировки больных чумой и трупов в составе врача, трех фельдшеров и 10 санитаров. Заведование отрядом было возложено на доктора Г.Г. Зеленко, а хозяйственной частью с личным составом — на капитана В.Г. Рожалина (в январе 1911 г. возглавил отряд) и его помощника — околоточного надзирателя Салля.

Организационная структура отряда постоянно совершенствовалась. В январе состав летучего отряда был доведен до 10 фельдшеров, 52 санитаров, 15 кучеров, двух поваров, одного кладовщика, одного писаря, двух дезинфекторов, двух служителей, одного вестового-городового и одного боя-китайца.

Деятельность летучего отряда проходила в чрезвычайно тяжелых условиях: за больными и трупами приходилось выезжать в окрестности города, доставлять их на Московский чумный пункт расположенный в четырех верстах от Харбина, причем поиски больных, ввиду часто неточных указаний адреса, отнимали очень много времени.

Нередко на один только выезд приходилось затрачивать 3–4 часа и, если к тому добавить, что выезды происходили при морозе в 25–30°С, то станет понятным, почему работа персонала летучего отряда, приходившего по несколько раз в день в ближайшее соприкосновение с чумными больными, была одной из самых тяжелых и опасных в Харбине. Были дни, когда персоналу отряда приходилось поднимать около 60 больных и трупов (рис. 62).

62. Деятельность летучего отряда

Подбор низшего персонала в летучем отряде стал серьезной проблемой для Противочумного бюро. Санитаров приходилось набирать из ночлежного и безработного элемента, в большинстве случаев злоупотребляющего алкоголем; поддержать дисциплину среди таких лиц стоило доктору Зеленко больших сил и энергии.

Особенно тяжелые минуты пережила вся русская противочумная организация, когда появились в отряде первые заболевания чумой среди медицинского персонала. Санитары, охваченные паникой, решили отказаться от службы. Остановка деятельности отряда грозила катастрофой, телефон не переставал сообщать об обнаружении новых больных и трупов, выброшенных на улицы, а сложная машина их транспорта ежеминутно могла остановиться. Только личный пример неустрашимости доктора Зеленко побудил санитаров снова приступить к исполнению своих тяжелых обязанностей, правда, при условии увеличения им месячного жалованья до 60 рублей. 30 января на заседании Противочумного бюро решено часть русских санитаров уволить «за неодобрительное поведение» и заменить их китайцами.

Летучий отряд размещался в двухэтажном каменном здании, при котором к концу декабря оборудовали раздевальню с двумя ваннами и прачечную; кроме того, для нужд медицинского персонала была снята отдельная баня и для дезинфекции его платья установлена дезинфекционная камера.

63. Карета санитарно-летучего отряда доставляет больного в чумную больницу. Впереди экипаж дежурного врача (Богуцкий В.М., 1911)

Врач отряда выезжал только в том случае, если вызов исходил не от участкового врача. На месте вызова врач должен был установить, чумной ли больной или труп, или нет. В зависимости от этого он отправлял подозрительного на чуму больного в Московский чумный барак, а труп на чумное кладбище; такую препроводительную записку врач давал фельдшеру, который и сопровождал вместе с двумя санитарами карету или линейку до места назначения (рис. 63).

Выезжая за трупом, санитары летучего отряда брали с собой «трупную» широкую двойную простыню, пропитанную сулемовым раствором, в которую и завертывали труп, накатывая его баграми и крюками.

Врач брал от больного или трупа выделения и отсылал их для исследования в лабораторию Московского чумного пункта, к докторам И.Я. Осканову или А.С. Мещерскому. Завернутый в простыню труп отправляли на чумное кладбище, где имелась своя специальная похоронная команда, в ведение которой фельдшер его передавал вместе с препроводительной запиской. Если же больной оказывался «не чумным», то он отправлялся в приемный покой Центральной железнодорожной больницы (в карете скорой помощи, или же на извозчике).

По возвращении медицинского персонала с выездов производилась дезинфекция надетых поверх верхнего платья халатов с капюшонами. Их обливали во дворе из гидропультов раствором сулемы или карболовой кислоты, затем через форточку со двора эти халаты бросались в ящик с горячим раствором сулемы, поставленный в прачечной, где они дезинфицировались, и отсюда их брали в стирку. Верхнее платье и обувь после снятия халатов также дезинфицировали из гидропульта, и только тогда разрешалось входить в помещение, хотя в начале эпидемии врачами отмечались уклонения в единичных случаях от установленного порядка. После гибели нескольких человек такие уклонения прекратились.

Сокрытие трупов населением. Это явление носило массовый характер. Находили трупы, заключенные в ящики для возки барды и выброшенные прямо в степи. Попадались настолько прогнившие трупы, что не представлялось никакой возможности подбирать их, так как все части тела при дотрагивании к ним трупным крючком, отваливались. Такие трупы, сильно прогнившие, зарывались со всеми возможными предосторожностями на месте их нахождения, причем место это тщательно дезинфицировалось известковым молоком и сулемовым раствором.

В местах, осмотренных накануне, снова попадались трупы и также старые, что наталкивало на предположение, что китайцы, пользуясь весенними полевыми работами, вывозят трупы вместе с навозом, выбрасывают их на поле и засыпают тонким слоем земли или просто наскоро покрывают соломой.