Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус

сняли информацию с компьютеров западных штабов, так вот: они собрались окончательно решить русский вопрос, их само существование России даже в таком кастрированном виде почему-то нестерпимо. А чтобы не быть голословным — вот.

И на экране начали появляться один за другим документы, на ходу переводящиеся на русский, оперативные и тактические карты, ролики, показывающие войска нацистов, злые и истово ненавидящие все русское.

— Если бы не наш прилет, то в начала марта украинские войска пошли бы на Донбасс с целью устроить геноцид среди ватников. Именно с целью полного освобождения донбасских территорий от населения Украине оказывалась западная военная помощь.

Профессор продемонстрировал несколько роликов, на которые важные европейские господа прямо говорили угодливым украинским послам, что они должны сделать, те раболепно кланялись, чуть ли не целуя благодетелям руки, и обещали исполнить все в лучшем виде. Зеленский с Арестовичем буквально извивались перед западниками в пароксизме наслаждения унижением перед великими белыми и черными бванами, клятвенно обещая, что ни одного ватника в живых не останется.

— Кстати, — скользнула по губам профессора какая-то странная улыбка, — сообщаю вышеупомянутым господам, что они приговорены к смертной казни через повешение. И будут повешены на главной площади русского города Киева. Я знаю, что вы меня сейчас видите и слышите, подонки. Готовьтесь. Ждите.

Друзья опять подхватились на ноги и яростно зааплодировали. Старый, представив себе, как сейчас корчатся от ужаса украинский президент со товарищи, захохотал. По заслугам скотам! Клоун кровавый!

— Теперь о том, чего мы добиваемся, — взгляд имперца стал пронзительным. — Мы собираемся полностью вырвать у западных и не только западных стран ядовитые зубы. То есть будет уничтожено все крупнокалиберное и ракетное оружие, не говоря уже о ядерном. Останется только стрелковое у всех, за исключением, конечно, России и, частично, Китая. Ядерного оружия не будет ни у кого в принципе. Так же, как военных флотов и военной авиации. Империя на территории бывшего СССР введет технологии двадцать пятого столетия, включая медицину. Но омоложение будет доступно только тем, кто его достоин, убежденным совкам и ватникам. Ни один либерал, обыватель, субпассионарий или человек прозападных взглядов его никогда и ни при каких обстоятельствах не получит. Не достоин! А нашим — добро пожаловать в новую жизнь, длящуюся до восьми столетий. Причем, не старея. А стариков омолодим. Но не тех, кто разрушал Советский Союз, эти сдохнут.

Профессор снова отпил несколько глотков из стакана, поставил его и некоторое время молчал. Затем поднял взгляд и улыбнулся.

— У вас здесь разогнали ФСБ, вдесятеро сократили армию и прочие оборонные структуры, — негромко сказал он. — Товарищи офицеры! И не только офицеры. Для всех, кто желает вернуться на службу, найдется важное дело. А об обеспечении не беспокойтесь. Империя своих людей никогда не обижала и не обидит. Кто решится, звоните по этому телефону. Но учитывайте, что это относится только к честно служившим Родине людям. Продажных тварей прошу не беспокоиться.

И на экране появился самый обычный мобильный номер, начинающийся на +7. Друзья переглянулись, слова, чтобы понять друг друга в этом вопросе, им не требовались, достали свои смартфоны и внесли этот номер в память. Они собирались позвонить как можно быстрее, упускать такую возможность было бы глупо. Хотелось лично участвовать в исторических событиях, меняющих лицо мира.

Семен решил не терять времени и позвонить прямо сейчас.

— Алло, слушаю вас, — ответил ему на звонок приятный женский голос. — Здравствуйте!

— Добрый день, девушка, — с трудом выдавил из себя он, руки слегка подрагивали от волнения. — Нас четыре друга, все офицеры с боевым опытом, хотели бы поговорить об условиях возвращения на службу и узнать, в чем она будет заключаться.

— Конечно, Семен Иванович! — отозвалась незнакомка. — Рады вас слышать. Сейчас перешлем документы вам на е-майл. Насколько я понимаю, с вами Иван Иванович, Николай Васильевич и Сергей Ефимович?

— Да, — ответил Старый, с недоумением переглянувшись с друзьями, они не понимали откуда имперцы могут их знать.

— Документы отправила. Всего доброго! Ждем вашего звонка после ознакомления с ними.

Все четверо дружно подхватились на ноги и направились к компьютеру, стоящему в углу, чтобы посмотреть почту. Жизнь, похоже, сделала резкий кульбит, и важно было не растеряться в новых условиях. Они офицеры, в конце концов, давали присягу служить Родине, а не либерастическому правительству. Тем более, что последнее вышвырнуло их на улицу без зазрения совести.

Глава 17

Сергей проводил взглядом очередной орлан, сразу после залпа украинской артиллерии по Донецку возникший из ниоткуда и одним ударом подавивший стрелявшую батарею. Потом покачал головой и улыбнулся. Наконец-то появился кто-то, кому восставший Донбасс не безразличен. Однако расслабляться было рано, имперцы вчера Украину почти не трогали, что было несколько обидно. Однако сказанное профессором утешало. Представив, как сейчас сходят с ума от ужаса украинские деятели, старший лейтенант хохотнул. Небось пытаются бежать, не поверив, что границы перекрыты. А они точно перекрыты — имперцы, судя по происходящему, слов на ветер не бросают.

Вчера, после явления миру капитана Волгина, обстрелы со стороны ВСУ на некоторое время стихли. Украинские нацисты хоть и сволочи, но тоже люди, они, как и все другие, разве только с ужасом и отчаянием, смотрели, как уничтожают, низводят в ничто силу их западных покровителей и понимали, что вскоре имперцы примутся за них, что их просто оставили напоследок. Слова профессора о том, что нацисты любого толка приговорены к смертной казни и будут уничтожаться там, где их обнаружат, явно многих заставили испачкать штаны. Только с наступлением вечера обстрелы возобновились, но как возобновились, так тут же и прекратились — над Донецком и Луганском прошелестели невидимые тени орланов, полыхнуло белым пламенем, и орудия умолкли. Потом бойцам народной милиции довелось повидать, что остается на местности после удара орлана — либо яма с пылью, либо залитая непрозрачным, потрескавшимся стеклом поверхность — жар после использования этого жутковатого оружия был настолько велик, что расплавил землю и камни, не говоря уже о людях, те просто испарялись, а оружие разлетелось по сторонам брызгами расплавленного металла.

Утром укры подтянули новые орудия и снова попытались продолжить обстрел.

— Вот же упоротые паскуды… — укоризненно покачал головой Иван Семенович, пожилой шофер, которого все звали просто Семенычем. Он воевал в четырнадцатом, потом демобилизовался, а год назад, поняв, что вскоре снова начнется большая война, вернулся на службу, поскольку наводчиком был от Бога. — Тут такое творится, а им похрену…

— А что им еще остается? — хохотнул кряжистый боец с позывным Белуга, прозвали его так за громовой голос, способный перекрикивать грохот взрывов. — Имперцы ж