Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле - Фредерик Кемп

Вена

Суббота, 3 июня 1961 года

Команда Кеннеди, выехавшая в Вену для подготовки встречи президента, устроила все таким образом, чтобы расстроить Хрущева, который высказал своим помощникам недовольство в связи с неуклонно растущей популярностью Кеннеди в мире. Чем активнее Советы выступали против грандиозной встречи Кеннеди в аэропорту и автоколонны, тем упорнее О’Доннелл настаивал на этом. После каждого высказанного Советами возражения он увеличивал количество лимузинов и флагов.

Вена наслаждалась этим соревнованием за свое внимание. Никогда в ней не было встреч глав государств такого высокого уровня, привлекшего внимание средств массовой информации всего мира. По крайней мере 1500 репортеров с необходимым оборудованием и помощниками освещали жизнь и встречи двух лидеров великих держав.

В 12:45 фотографы сделали снимки первой исторической встречи двоих людей на покрытых красной дорожкой ступенях резиденции американского посла, серого оштукатуренного дома с коричневыми каменными колоннами. Затем Кеннеди и Хрущев вошли в небольшой, круглый внутренний дворик, покрытый гравием, где толстые стволы елей и прогнувшиеся под дождем плакучие ивы скрыли их от посторонних взоров.

Несколькими минутами ранее советский премьер-министр выбрался из своего черного лимузина, и Кеннеди несколько скованно двинулся ему навстречу. Он ничем не выдал боль, притупленную уколами, таблетками и плотно затянутым корсетом. Нет ничего странного в том, что после столь долгого ожидания первая встреча была неловкой.

Голосом, отработанным во время политической предвыборной кампании, Кеннеди со своим бостонским акцентом громко выпалил: «Как дела? Рад вас видеть».

«Взаимно», – ответил Хрущев через переводчика. Лысая макушка Хрущева находилась на уровне носа Кеннеди. Позже О’Доннелл вспоминал, как жалел, что не сообразил взять кинокамеру, чтобы заснять поразивший его момент, когда Кеннеди слишком явно изучал «коренастого невысокого советского лидера».

Кеннеди, держа одну руку в кармане, отступил на шаг и с нескрываемым любопытством внимательно осмотрел Хрущева с головы до ног. Даже когда фотографы попросили их пожать друг другу руки, Кеннеди продолжал глазеть на Хрущева, словно охотник, наткнувшийся на редкого зверя после нескольких лет выслеживания.

Хрущев что-то прошептал министру иностранных дел Громыко и двинулся в дом.

Описывая первую встречу Кеннеди и Хрущева, журналист «Нью-Йорк таймс» Рассел Бейкер поражался тому, насколько отличались приветствия съехавшихся в Вену 146 лет назад на Венский конгресс Меттерниха, Талейрана и других европейских лидеров, на долгие годы определивших новую расстановку сил в Европе и обозначивших ведущую роль стран-победительниц. «Здесь на родине вальса, слащаво-сентиментальной музыки, хот-догов и Габсбургов, двое самых могущественных людей встретились сегодня в музыкальной комнате», – написал он.

«Уолл-стрит джорнал» представил этих двоих в виде вышедших на ринг боксеров тяжелого веса: «Американский президент – представитель более молодого поколения, высокообразованный, в то время как Хрущев прошел суровую школу жизни, и его политические амбиции связаны с будущим. Конфронтация этих двоих, столь же влиятельных, как Наполеон и Александр I в то время, когда они в 1807 году встретились на плоту на реке Неман, чтобы перекроить карту Европы на фоне старой Вены, некогда влиятельного центра, а теперь столицы небольшого государства, желающего только чтобы его оставили в покое».

По мнению «Уолл-стрит джорнал», если Кеннеди будет упорно настаивать на том, что приехал только для того, чтобы познакомиться Хрущевым, и не будет вести переговоры по Берлину, это будет «наименее худшим» вариантом.

Европейские газеты распространялись об историческом значении этой встречи. Влиятельная швейцарская газета «Нойе цюрихер цайтунг» высказывала сожаление, что Кеннеди, презрев советы, приехал неподготовленным на встречу с упертым кремлевским боссом. Немецкая интеллектуальная газета «Цайт» сообщила из Вены, что «что перед Западом стоит тот же вопрос, который Демосфен поставил перед афинянами в своей речи против Филиппа: «Но если наш противник, держа в руках оружие и имея вокруг себя большое войско, только прикрывается перед вами словом «мир», между тем как собственные его действия носят все признаки войны, что тогда остается, как не обороняться?» [44]

Шестью годами ранее австрийцы подписали «Государственный договор о восстановлении независимой и демократической Австрии» с четырьмя союзниками, который позволил им избежать судьбы соседних стран Варшавского договора и восстановить свободную, суверенную и демократическую страну. Таким образом, венцам пришлось по вкусу решение выбрать их город в качестве нейтральной территории для проведения встречи сверхдержав. Герберт фон Кароян дирижировал Вагнером в Венской государственной опере, и местные жители собирались в кафе и на улицах, чтобы посплетничать и в надежде хотя бы мельком увидеть гостей города.

Моника Зоммер, молодая жительница Вены, написала в дневнике, что она и ее подруги считают Кеннеди «национальным кумиром». Она повесила фотографию Кеннеди на стену в спальне и высказывала сожаление, что в ее стране нет таких образцов для подражания. Совершенно иначе отреагировала на шумиху вокруг этой встречи на высшем уровне другая молодая жительница Вены, Вероника Зейр. Всего пять лет назад она была свидетелем жестокости, проявленной советскими войсками в Будапеште, и большое количество полицейских напугало ее. Сидя на дереве, она наблюдала за кружившими в небе советскими истребителями и вертолетами. Напуганная возможностью нового вторжения, она упала на землю и какое-то время лежала на спине, «словно жук», продолжая наблюдать за вертолетами.

В ожидании двух долгих дней переговоров Кеннеди начал беседу с Хрущевым с воспоминания об их первой встрече в 1959 году в Сенатской комиссии по иностранным делам во время визита советского лидера в Соединенные Штаты.

Хрущев сразу же воспользовался возможностью поставить Кеннеди в невыгодное положение. Он сказал, что помнит эту встречу, хотя «не имел возможности сказать ничего, кроме здравствуйте и до свидания», поскольку Кеннеди, в то время сенатор, пришел с большим опозданием. Советский лидер напомнил Кеннеди, что отметил тогда, продемонстрировав свой дар предвидения, что Кеннеди молодой и многообещающий политик.

В ответ Кеннеди напомнил Хрущеву, что он также сказал, что Кеннеди выглядит слишком молодо для сенатора.

Хрущев сказал, что Кеннеди что-то путает. Обычно, сказал он, «я не говорю подобных слов, поскольку молодой человек хочет казаться постарше, вроде как и помудрее, ну а человеку пожилому всегда хочется выглядеть помоложе. У меня то же самое было, когда я был юношей». Хрущев сказал, что выглядел моложе своих лет, но в двадцать два года преждевременно поседел. Он, смеясь, сказал, что «был бы счастлив поделиться годами с президентом или поменяться с ним местами».

Начиная с вступительной беседы Хрущев установил тональность и темп переговоров, отвечая на короткие высказывания и вопросы Кеннеди затянутыми разглагольствованиями. Американская сторона, стремясь как можно раньше занять главенствующее положение, хотела, чтобы в первый день переговоры проходили на территории американского посольства, и Советы согласились, сказав, что их это устраивает.

Кеннеди в общих чертах обрисовал свои надежды, связанные с переговорами. Он сказал, что его, как президента США, интересует главным образом вопрос, как обеспечить такое положение, при котором США и СССР – две мощные державы, имеющие многочисленных союзников и придерживающиеся разных социальных систем, державы, находящиеся в соревновании друг с другом в различных частях земного шара, – могли бы жить в мире.

Хрущев подробно объяснил то, что он назвал своими многолетними усилиями по «созданию дружественных отношений с Соединенными Штатами и их союзниками». В то же самое время, сказал он, «Советский Союз не хочет достигать соглашения с США за счет других народов, потому что подобное соглашение не будет означать мир».

Кеннеди и Хрущев договорились отложить дискуссию по Берлину на второй день, а в первый день сосредоточить внимание на общих, принципиальных вопросах отношений между США и СССР и проблемах разоружения.

Хрущев сказал, что наибольшее беспокойство вызывают у него попытки США использовать свое экономическое превосходство над Советским Союзом таким способом, который может привести к конфликту, делая завуалированные намеки на растущую зависимость Советского Союза от торговли и кредитов Запада. Он заявил, что сделает Советский Союз богаче Соединенных Штатов, действуя не как хищник, а путем выявления собственных ресурсов.