«Если», 2005 № 07 - Журнал «Если»

Прежде всего, пока никто толком не может объяснить, что же это такое — виртуальная реальность? Интуитивно каждый это понимает, но объяснить точно — увы… На нынешнем уровне науки и техники она еще нереализована, поэтому наши представления о виртуальной реальности не лишены заблуждений. Как будут вести себя человеческие чувства, обманутые виртуальностью? Человек ведь дьявольски приспособляемое существо; известен эксперимент, когда люди, постоянно пользующиеся специальными очками, которые переворачивают картинку вверх тормашками, спустя какое-то время начинают видеть нормальную картинку. Их мозг адаптируется и корректирует зрительные образы. Не говорит ли это о том, что мозг заставит все-таки человеческие чувства «выглядывать» из виртуальности в реальность, а стало быть, полное погружение в виртуальность все-таки невозможно?

Писатели-фантасты пытаются смоделировать поведение людей в виртуальности — каждый по-своему. Именно оттого, что никто не знает правды, попытки описать виртуальность и не прекращаются. Каждый писатель представляет иллюзорные миры иначе, чем коллеги. И описывает иначе. Это как дорога к счастью: у каждого она своя, непохожая на прочие, да и не факт, что ведет она именно к счастью, а не куда-нибудь еще.

Вряд ли попытки описания виртуальной реальности прекратятся даже тогда, когда она наконец будет реализована в полном объеме. Неизвестно, что ждет нас там, но абсолютно ясно: после этого мы столкнемся с целым спектром новых проблем и загадок, которые сегодня просто не в состоянии вообразить.

Все в мире развивается по спирали: мы выходим на новый виток и сталкиваемся со старыми проблемами, владея более весомым багажом знаний. В случае с виртуальной реальностью это утверждение верно стократ — спираль уж очень небольшого диаметра и несемся мы по ней с крейсерской скоростью… простите, меня зовет компьютер, что-то ему от меня нужно. Продолжим в Сети…

КРИТИКА

Андрей Плеханов

Левый глаз

Москва: ЭКСМО, 2005. — 448 с. (Серия «Русская фантастика»). 6100 экз.

Новая книга нижегородского фантаста представляет собой сборник, куда вошли четыре повести, одна из которых дала название сборнику, и несколько рассказов. Некоторые из них уже знакомы читателям «Если», поскольку впервые были опубликованы именно здесь: повесть «Душа Клауса Даффи» и едкий рассказ «3D-action в натуре» — о том, как криминальная братва переносит свои разборки в виртуальность.

Несмотря на то, что произведения сборника написаны в разное время, они производят впечатление единого целого, скрепленного общей идеей. Каждый текст — это выход в иную реальность, будь то дивной красоты роща, в которой резвятся сатиры («Левый глаз»), или сон о финансовом благополучии и достатке («Особенности русской ультразвуковой диагностики»), и одновременно это путь к себе, познание своего «я». Так, герои рассказов «Правильный диалог» и «Холст, свернутый в трубку» совершенно неожиданно для себя обнаруживают, что являются всего лишь плодом чьей-то фантазии, а роль их незавидна и второстепенна.

Мир, в котором живут герои Плеханова, легко узнаваем, поскольку это наша действительность, куда вторгается нечто ирреальное и необъяснимое. К примеру, доктор Мятликов, герой повести «Левый глаз», получает в наследство от совершенно незнакомого человека этот самый глаз, который дает своему владельцу возможность перемещаться в иную реальность, а узор на банальной кафельной плитке способен превратить идиота в кандидата наук («Узоры для умных и тупых»), или бывший музыкант, а ныне кладоискатель Дэн заключает договор с дьяволом («Золотая лоза»). Плеханов рисует портрет своего современника, который замотан жизнью, не в ладах с самим собой и от этого несчастен.

«Левый глаз» — подарок ценителям умных книг с острым сюжетом: эдакая вкусная смесь фантастики, мистики и психологической прозы.

Екатерина Кузнецова

Олег Кулагин

Московский лабиринт

СПб.: Азбука, 2005. — 416 с. (Серия «Звездные врата» ). 4000 экз.

Роман Олега Кулагина относится к числу так называемых «сопротивленческих» текстов. В очередной раз обыгрывается ситуация, когда мир победившей глобализации включает в себя Россию, притом делает это весьма жесткими средствами, а в стране разворачивается отчаянная подпольная деятельность. Об этом успели написать Ник Перумов, Андрей Столяров, Вячеслав Рыбаков, Кирилл Бенедиктов и некоторые другие. Тему, что называется, уже «застолбили». Однако в романе Олега Кулагина имеются относительные новинки. Во-первых, роман заметно жестче всего написанного в этом ключе до настоящего времени. Автор нарушил негласное табу на атомные бомбардировки. Разрушен Кремль, искалеченный памятник Минину и Пожарскому на Красной площади заменен монументом академику Сахарову работы Шемякина, руины, ужасающие «зачистки» русских, грызня между разрозненными группировками партизан… Во-вторых, автор четко прописал царящий над картиной побоища мистический план — гораздо более важный, чем месилово, переходящее из кадра в кадр. Наконец, в-третьих, авторский текст прост, прям, «грубо, зримо» публицистичен; рыбаковского высокого философствования в нем нет.

В стилистическом отношении текст не блещет особенными достоинствами, а в композиционном напоминает гибрид пособия по партизанской войне в условиях мегаполиса и беллетризацию электронной игрушки DOOM po-moscowski. Но, во-первых, автор прекрасно отличает виртуал от реальности-1 и даже едко высмеивает геймеров, утративших способность подобного различения. И, во-вторых, многое искупает живое и сильное чувство человека, которому больно, когда больно народу. Да, кулагинский роман не причесан, дик, лишен признаков литературной «школы», но ведь и Великая Отечественная не была бы выиграна без ребят, которые погибали, прежде написав непричесанные стихи:

Я с детства не любил овал,Я с детства угол рисовал…

Дмитрий Володихин

Дэвид Брин

Глина

Москва: АСТ — Люкс, 2005. — 622 с. Пер. с англ. С.Самуйлова. (Серия «Зарубежная фантастика» ). 5000 экз.

Технология импринтинга позволила переносить сознание человека в глиняные тела, имеющие ограниченный срок годности. И, как любая инновационная технология, эта — вызывает значительные необратимые изменения. Безработица и новые луддиты, немыслимые ранее ощущения и основанные на них пороки — лишь некоторые приметы такого общества.

Одной из мер, направленных на восстановление порядка в данном обществе, стала четкая цветовая дифференциация.

Серые копии предназначены для повседневной жизни, Белые — для чувственных наслаждений, Эбеновые — для интеллектуальной работы, а Зеленые — для рутинных дел вроде уборки и стрижки газона.

А вот Зеленому частному дитективу (от слова «дитто», обозначающего в романе керамического двойника человека) Альберту Моррису приходится идти по следам криминального таланта, гениального ученого и собственного исчезнувшего оригинала. Впрочем, в отличие от многих фантастических детективов, использующих фантастические элементы в качестве своеобразного декора для детективной интриги, в данной книге фантастика все-таки преобладает. А сюжетные перипетии ближе к финалу разворачиваются в масштабную картину душеспасения и богоискательства на научно-экспериментальной основе.

«Глина» Дэвида Брина — литературная попытка ответить на вопросы о том, как далеко могут простираться границы научного познания и подлежат ли научному изучению тайны душ человеческих (существование которых является важной сюжетной предпосылкой романа).

Дэвид Брин, написав увлекательный и неординарный роман, создал, в первую очередь, своеобразный гимн научному прогрессу. Возможно, оно и действенно как аргумент в защиту науки в условиях низложения научно-технической парадигмы общественного сознания, но как орудие нападения на теологические бастионы, конечно, пасует перед тертуллиановским постулатом: «Верую, ибо абсурдно».

Сергей Шикарев

Сергей Чекмаев

Анафема

Москва: АСТ, 2005. — 336 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 6000 экз.

Автор показывает двухслойность современной русской жизни: относительное благополучие среднего класса и под ним — бездна криминала. Наркотики, педофильские дома свиданий, лохотронные секты и т. д. Политическая элита пытается подключить к «исправлению нравов» Церковь. В результате учреждается организация, соединяющая под одной крышей священников, сыскарей, спецназовцев. Бойкие газетчики моментально придумывают ей звонкое неофициальное прозвище — «Анафема». Собственно, плоть романа в основном состоит из каскада историй об удачных расследованиях одной из групп «Анафемы», столкновениях ее сотрудников со всякого рода отморозками, спасении несчастных людей. И лишь в самом конце оказывается, что все предыдущие успехи — простая репетиция, а настоящий враг только-только решился явить свой лик.