Миля над землей - Лиз Томфорд

вечер столь необходимую передышку.

– Спасибо за подарок. – Она толкает меня плечом в плечо.

– Они тебе нравятся? – Мой взгляд блуждает по ее ногам, отмечая новые спортивные штаны.

– Нравятся. Правда, это слишком дорого.

– Я богат, милая.

– Я знаю.

– Итак, где мой подарок?

– Здесь. – Она проводит сверху вниз по своему телу, и я быстро и заинтересованно выгибаю бровь. – Нет. Неправильно получилось. Я имела в виду, что мое присутствие – это твой подарок.

– По-моему, звучит заманчиво. – Я придвигаюсь к ней еще на пару сантиметров, но все еще не прикасаюсь, хотя мне этого очень хочется. – Как прошло твое Рождество?

Она мгновение смотрит на меня, изучая мое лицо. Возможно, размышляя, хочет ли она ответить.

– Паршиво.

– Что случилось?

Стиви делает большой глоток и качает головой.

– Просто кое-какие семейные дела. Моя мама в некотором роде стерва.

– Эй, моя тоже! – Волнение в моем тоне не имеет ничего общего с сарказмом. Она действительно стерва, но мой энтузиазм заставляет Стиви смеяться.

– Твоя мама за твоей спиной комментирует то, как ты выглядишь, или делает неодобрительные заявления по поводу пути, который ты выбрал в жизни?

Я хмурю брови. К черту ее маму. Меня снова заводит первая часть этого вопроса. Я знаю, что у Стиви есть некоторые проблемы с ее представлениями о своей фигуре, и я стал по-настоящему защищать ее из-за этого.

– Моя мама ушла, так что ее нет рядом, чтобы что-нибудь говорить.

– Черт. – Стиви замолкает. – Прости, Зандерс. Мне не следовало об этом спрашивать.

Храня молчание, я не отрываю глаз от ступенек под ногами. Стиви пытается быть со мной откровенной. Пожалуй, о себе лучше не распространяться.

– С чем в твоей жизни у нее проблемы? – Я возвращаю разговор к хорошенькой девушке, сидящей рядом со мной на ступеньках.

– Честно говоря, я не знаю. Я даже не уверена, осознает ли она эти проблемы. Но она постоянно сравнивает меня с моим братом-близнецом, и по сравнению с ним все, что делаю я, ее абсолютно не впечатляет.

– Почему? Потому что он – профессиональный спортсмен?

Стиви поворачивается ко мне:

– Как ты?.. Как давно ты знаешь?

– С тех пор, как нашел тебя пару месяцев назад в соцсети, – улыбаюсь я, но в моей улыбке нет извинения.

– Почему ты ничего не сказал?

– Честно? Потому что мне плевать на то, что Райан Шэй – твой брат. И я подумал, что ты скажешь мне, если захочешь, чтобы я знал.

Ее сведенные брови разглаживаются. Наклонив голову, она одаривает меня благодарной улыбкой.

– Кстати, почему ты не хотела, чтобы я знал?

Стиви пожимает плечами:

– Я просто подумала, что в кои-то веки было бы неплохо не быть известной как сестра Райана Шэя. Хотела, чтобы меня любили такой, какая я есть, а не из-за моего брата или сестры.

– Ты мне нравишься такая, какая ты есть.

Черт. Что со мной сегодня такое, что я не могу держать свой чертов рот на замке?

Стиви игриво толкает меня плечом в плечо.

– Я знаю. Ты мной практически одержим.

Слава богу, что она поддразнивает меня. Я пока не готов к тому, чтобы она узнала, как сильно я влюблен в свою стюардессу.

Но мне это нравится. Мне нравится с ней разговаривать. Я никогда не разговаривал с девушкой, которая мне нравится. Я всегда старался, чтобы общение было поверхностным и физическим, потому что это все, чего я хотел.

Но сейчас я хочу другого.

– Я не понимаю, как твоя мама могла отказаться от того, чтобы тебя поддерживать. Я имею в виду, у тебя есть полноценная работа. Ты нашла увлечение на выходные и можешь путешествовать по стране с самым сексуальным мужчиной в Чикаго.

Это вызывает у нее смех. У нее действительно чертовски красивая улыбка.

– Она – традиционная южная красавица и ожидала, что я тоже стану такой, но я не участвовала ни в конкурсах красоты, ни в женских клубах. Я уверена, она предполагала, что я выйду замуж за своего парня из колледжа и залечу в ту же секунду, как мы закончим школу, и я не думаю, что она находит работу в собачьем приюте такой уж впечатляющей. Она ожидала, что я буду жить так, как жила она.

– Похоже, она ревнует.

– Она не ревнует, – смеется Стиви. – Она разочарована.

– Не знаю, Стиви. Похоже, она застряла, занимаясь какой-то скучной ерундой, в то время как ты можешь жить той жизнью, которой хочешь, и заниматься тем, чем любишь заниматься.

– Чего я действительно хочу, так это больше не летать, чтобы иметь возможность каждый день проводить весь день с собаками.

– О нет. Мне нужно, чтобы ты продолжала летать. – Я подношу пиво к губам и делаю глоток. – Кто еще на борту принесет все, что мне нужно?

Стиви со смехом закатывает глаза.

– Да любая другая стюардесса в самолете.

– А что сказала твоя мама, когда ты послала ее на фиг?

– Но я ее не посылала.

– А почему бы и нет? Ты без проблем ставишь на место меня. Почему твоя мать топчет тебя и почему ты позволила тем девчонкам в Нэшвилле выйти сухими из воды?

Она застенчиво пожимает плечами, отводя от меня взгляд.

– Стиви… – уговариваю я.

Она делает глубокий, покорный выдох.

– Не знаю. Иногда, когда я не лучшим образом отношусь к самой себе, я позволяю людям относиться ко мне так же.

– Ты не позволяешь мне так с тобой обращаться.

Не то чтобы я мог так поступить.

– Это потому, что мне всегда хорошо рядом с тобой.

От этих слов моя грудь раздувается от гордости.

– Некоторые люди будут относиться к тебе так, как будто ты недостаточно хороша или недостойна их, но это – проявление их собственной неуверенности. Они тебя запугивают, и они остановятся только тогда, когда ты заставишь их остановиться. Если ты начнешь себя любить, их слова больше не будут иметь смысла. Ты должна научиться стоять за себя, Стиви.

Она одаривает меня понимающей улыбкой:

– Я над этим работаю.

Не мудрствуя лукаво, я придвигаюсь к ней на ступеньке еще на пару сантиметров, но по-прежнему не прикасаюсь к ней. Нет, пока она не скажет мне, что хочет этого.

– Как Рози?

Лицо Стиви озаряется.

– Хорошо. Хотя она скучает по тебе.

– Мне скоро нужно будет ее навестить.

Выражение ее лица смягчается, улыбка становится ласковой.

– Как прошло твое Рождество? – спрашивает Стиви, допивая пиво и ставя бутылку рядом с собой.

– Все было в порядке. Хотя, возможно, я все испортил.

Скрестив руки на коленях, она подпирает ими щеку, повернувшись ко мне лицом.

– Как так?

– Приехал мой отец. – Я показываю наверх. – И у нас не самые лучшие отношения, но я только что высказал ему то, что долгое время держал в себе.

– Не хочешь об этом рассказать? – мягко и осторожно спрашивает Стиви.

Вглядываясь в ее лицо, я колеблюсь. Немногие знают эту часть моей жизни. Я сужаю свой круг общения из-за страха, что люди либо воспользуются этим, желая продать историю СМИ, выставив меня с той стороны, о которой я не хочу,