Попробуй меня остановить - Кира Сорока

– это значит выхватил? Давай сейчас! Один на один!

Остап в этот момент силой оттесняет меня к двери, и я чувствую, как кто-то хватает за руку.

– Уходим, Варь, – шипит мне в ухо Василиса, пытаясь затащить в школу.

Но я не хочу уходить! Особенно, когда понимаю, что Остап остаётся! Вырываюсь. Дёргаюсь к Остапу и пытаюсь ухватиться за его руку. В этот момент заварушка уже начинается. Некоторые из зрителей начинают толкаться, а другие – провоцировать препирающуюся троицу всякими колкостями.

Нестеров, похоже, тоже жаждет драки, только вот не с Гуреевым. Его цель – Остап.

– Лучше скажи, Войнов, ты добился своего? – выплёвывает Игнат, уже не скрывая злобы за ехидными ухмылками. – У вас уже всё было, да? И как она? Тебе хоть понравилось? Или кинешь её, как всех остальных?

Толпа разделяется на три лагеря. На тех, кто убегает прочь – в основном это девчонки и те, кто помладше. И на тех, кто поддерживает Остапа или Игната. На стороне Нестерова силы значительно больше, но, судя по всему, Остапу на это наплевать. Его накрывает яростью.

– Не говори так о ней, понял? – он резко подаётся вперёд и замахивается.

Его удар не достигает цели, потому что Гуреев отбивает этот удар и многозначительно смотрит за спину друга, на дверь. Я тоже туда смотрю. Там наш директор и охранник дядя Миша. А рядом с ними стоит Вася. Она тычет пальцем в Нестерова и его одноклассников.

Хватаю наконец Остапа за руку и тяну его за собой, пытаясь увести куда-нибудь подальше отсюда. Теперь его точно могут отчислить.

Глава 27

Остап

Убежать, конечно, нам не удаётся. А спустя пять минут всех виновников «торжества» вызывают в кабинет директора. Точнее, почти всех. Меня, Демьяна, Варю и даже Василису. Нестерова с нами нет.

Я успеваю шепнуть снежинке, чтобы помалкивала и не лезла на рожон. Но она, кажется, решила проигнорировать моё предостережение, потому что с ходу лезет в бой.

– Приглашайте сюда и Нестерова тоже! – уперев руки в бока, Варя встаёт перед столом директора. – Это он вечно ко всем цепляется!

Я оттаскиваю её назад и вновь прошу помолчать. Делаю это тихо и ласково. А ещё украдкой держу Варю за руку, с нежностью поглаживая пальчики подушечкой большого пальца.

Варя пыхтит от злости, но всё же прикусывает язык.

– Я так понимаю – Снежная? – директор хмурит брови и, взяв ручку, что-то записывает в блокнот, лежащий на столе. Потом обводит взглядом каждого и обращается к Гурееву: – Твой отец будет крайне недоволен всем этим, Демьян.

– Да чем недоволен? Тем, что его сын защищает девчонку? Или тем, что может постоять за себя? – Гуреев громко фыркает. – Нет, мой отец будет только рад!

– От кого защищает? От Нестерова?

– Да, от него.

И я почти уверен, что директор тоже фыркает. И тут же отрезает:

– Не надо выдумывать, Демьян! Нестеров – гордость школы! Отличник, спортсмен, участвует во всей общественной деятельности!

– Ага, почётный донор и просто красавец, – с сарказмом продолжает Гуреев. – Да он уже всех достал! Девчонок зажимает. К парням вечно лезет со своим сраным авторитетом.

– ГУРЕЕВ! – рявкает директор, багровея от злости.

– Да что, блин? – Гурян отмахивается. – Ясен хрен, Вы будете верить в то, во что хотите. Но нас же больше, в конце концов!

В этот момент, словно в подтверждение его словам, распахивается дверь, и в кабинет вваливается весь 10А. Во главе этой толпы Эрик.

– А вам чего нужно? – опешив, директор вскакивает из-за стола.

Мужик так зол, что его глаза выпучиваются, а ноздри раздуваются как два огромных кратера. Я мог бы над этим посмеяться, но сейчас мне совсем не весело.

– Мы пришли из-за них, – Эрик указывает на нас. – Все всё видели. Нестеров сам начал докапываться.

Вот так вот. Южно-корейский друг готов соврать ради меня, такого неудачника. Ведь Вон явно лжёт. Нестеров говорил только с Варей. А вот мы с Гуряшей с радостью влезли. И побил бы я Игната тоже с радостью. Три месяца назад я почти отправил его в больницу.

– Ага, защитники… – директор вновь делает какую-то пометку и заявляет официальным тоном: – В эту пятницу жду ваших родителей в шесть вечера. Вот и поговорю с ними. Потому что разговоры с учениками школы становятся бесполезными. У вас до экзаменов две недели, а о чём думаете вы? О драках и разборках? О всякой любовной чуши?

На этих словах его взгляд падает на нас с Варей. Он чётко видит, что мы держимся за руки, и мне приходится её отпустить.

– Неявка родителей на собрание может быть лишь по уважительной причине. И эту причину нужно сообщить лично мне. Если кто-то из родителей не явится без таковой, будет решаться вопрос об отчислении ученика. Всё! Все свободны.

Директор опускается на стул, а я делаю шаг вперёд. Варя тянет меня за руку, не понимая, что я намерен делать.

– Дай мне пять минут, ладно? – прошу её негромко.

– Я подожду в коридоре, – немного замявшись, всё-таки соглашается она и выходит вслед за всеми остальными.

– Что-то ещё, Остап? – басит директор, даже не удостоив меня взглядом.

Он делает вид, что чертовски занят, уткнувшись в монитор компьютера.

– Моя мама не сможет прийти на собрание, – говорю я прямо. – Она в больнице. Скорее всего, её выпишут не раньше, чем через две недели.

Директор наконец смотрит на меня. Тяжело вздохнув, откидывается на спинку стула.

– Это правда, что она беременна? Надеюсь, всё нормально?

Скрежетнув зубами, выдавливаю:

– Да, правда.

И я даже знаю, как он узнал.

– А ты сейчас один, что ли, живёшь? – его тон становится заинтересованным, и он немного подаётся вперед. – Кто-то же должен отвечать за тебя.

Я привожу аргумент, который кажется мне логичным:

– Я уже совершеннолетний.

– И что? – голос директора становится на октаву выше. – Как ты платишь за квартиру? На что покупаешь продукты? Пока ты учишься в школе, не можешь работать и обеспечивать свою жизнь.

– Ну-у… Я бы поспорил…

– А ты не спорь! – перебивает он меня. – Что за манера такая – спорить со старшими? Я вообще разочарован в тебе, Остап! Ещё год назад ты был таким незаменимым в спорте, а теперь, смотрю, сдулся. Твой рейтинг стремительно снизился в этом году.

– У меня некоторые проблемы в семье.

Стараюсь говорить бесстрастным голосом. Не люблю жаловаться. Не хочу жалости к себе. Но из-за Вари я должен постараться остаться в этой школе.

– Вот это и беспокоит, – директор кивает. – Ты и твои проблемы. Я буду выяснять, что на самом деле у тебя происходит, и если что – сообщу, куда нужно.

Я вмиг ощетиниваюсь:

– Вы о чём? Куда сообщите?

Директор не отвечает, а кивает на дверь.

– Свободен, Остап! Жду хотя бы звонка от твоей мамы. Ну или от кого-то ещё.

Тётя Света! Мне вновь придётся к ней обратиться!

– Хорошо, – сухо бросаю я и тут же покидаю кабинет.

Выйдя в коридор, вмазываю кулаком в