Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая

жить в погост сборщиков дани – сразу десять человек на своем дворе ему разместить было бы трудно, а погост находился неподалеку, в пределах валов Арки-Варежа, в особой его части, называемой Руш-конд – Русский двор. Женщины приносили припасы и готовили гостям еду. Виги жил вместе с хазарами. На четвертый день, когда женщины пришли печь лепешки и варить кашу, Илика вдруг шепнула ему:

– Как мы уйдем, выйди, я буду тебя ждать у клети!

И ушла к очагу, где распоряжалась ее невестка, Естан, оставив Виги в изумлении смотреть ей вслед. Впрочем, он быстро опомнился: девушка явно хотела сохранения тайны.

Илику, как сестру ее Илчиви и прочих Тойсаровых домочадцев, Виги увидел не впервые. Несколько раз в год, по большим мерянским праздникам, Даг приезжал в Арки-Вареж и пировал с Тойсаром, и сыновья обычно его сопровождали – кроме тех трех лет, которые провели в сарацинском походе. Так что с дочерьми Тойсара Виги и Арнор были знакомы, но дружбы не водили, тем более что до большого похода те были мелкими девчонками. Однако за время похода Илика так выросла, что прошлой зимой Виги едва ее узнал. Крепкая, сильная, с крупными чертами лица и густыми черными бровями, она держалась строго, и хотя первым делом при этом неожиданном приглашении Виги пришли на ум любовные помыслы, он сам не счел это правдоподобным.

Не подавая вида и стараясь даже не смотреть на Илику, он отчаянно терзался любопытством. Но вот женщины ушли. Виги невозмутимо закончил есть, потом с ленивым видом накинул кожух и направился к двери.

Снаружи еще висели утренние сумерки, шел мелкий легкий снег. На Русском дворе, кроме самого дома, стояли несколько клетей для хранения собранной дани и припасов. Сейчас двери их были заперты только на засов, чтобы не нанесло снега и не забрались псы; навесной замок сборщики привозили с собой и пользовались им, когда внутри что-то лежало. Направляясь в сторону отхожего чулана, Виги увидел Илику в щели между двумя клетями. Помахав ему рукой, она устремилась к двери клети, толкнула ее и скользнула внутрь: засов она сняла заранее. Быстро убедившись, что никто за ними не наблюдает, Виги нырнул за нею.

В клети стоял промозглый, затхлый холод, пахло промороженным деревом, и было почти темно. Чтобы не потерять Илику, Виги подошел к ней вплотную.

– Послушай, аля, – зашептала она, когда они закрыли за собой дверь и немного отодвинулись от нее. – Не подумай ничего дурного… я должна тебе кое-что рассказать. Вы же всегда были нам друзьями и привозили подарки… Хотя и тот случай… ну, с Илетай… вы не должны держать на нас зла, это все наша мать, ты знаешь, она была такой строгой и недолюбливала вас…

– Мы не держим зла! – Виги взял ее крупные, загрубелые от работы руки и успокаивающе сжал. При внешней беззаботности он был парнем добрым и хорошо относился ко всем девушкам, даже если они не слишком красивы. – Не бойся, расскажи, в чем дело. Тебе грозит какая-то беда?

– Да! – шепотом, в явном отчаянии воскликнула Илика. – Ужасная беда! Хуже не может быть! Лучше бы я умерла, как Иляви!

– Ну, ну! – Виги приобнял ее одной рукой и похлопал по плечу. – Не надо умирать раньше смерти. Расскажи, что случилось.

– Отец хочет в чужую страну выдать меня замуж! О великий бог, из семи стран-чужбин судьбу приносящий, почему ты так ко мне недобр!

– Уже выдать? – Виги вскинул брови, удивительно темные при светлых, почти белесых волосах. – Так рано?

У мери было принято отдавать дочерей замуж не раньше, чем они отработают родительский хлеб, и мало какую отпускали из дому до восемнадцати-двадцати лет. Так что, по здешним меркам, семнадцатилетняя Илика еще не дозрела до невесты.

– Так рано, но хуже всего – я не хочу уезжать в Хазарию, я там умру!

Она закрыла лицо руками и уткнулась лбом в плечо Виги. Они не были близкими друзьями, но сейчас она не знала другого человека, который мог бы помочь ее беде.

– В Хазарию! – Виги удивился еще сильнее. – Это как же?

– Эти люди… которых ты привез… хазары.

– Это хазары? – Виги впервые услышал об этом. – Ты точно это знаешь?

– Они сами сказали отцу. Что они уважаемые люди из Итиля.

– Ну, ну! И что еще сказали?

– Что хотят с нами породниться. И вчера отец сказал Толмаку, что, может быть, можно отдать им одну дочь. А это буду я! Илчиви еще совсем малявка. Естан любит ее, а меня нет. Я – старшая, меня отдадут. А я не могу, я умру там, в такой дали, среди чужих людей!

– Это за кого же тебя сватают? – прикинул удивленный Виги. – За Ямбарса, что ли? Самуил вроде уже староват.

– Нет, за того, который самый молодой, у которого волосы вьются, – Илика вытерла щеки ладонью. – С голубыми глазами, тот, с которым ты разговаривал, а теперь Карак.

– Хавард?

– Кажется, да.

Караком меряне звали русина, кузнеца по имени Хравн, который жил в Арки-Вареже очень давно и хорошо знал и русский, и мерянский язык – как и сам Виги. Именно он служил посредником в разговорах Тойсара с хазарами без участия Виги.

– Тебя сватают за Хаварда? – Виги взял Илику за плечи. – Но этот стервец подкатывал к Арнэйд! К моей сестре!

– И что она? – Илика взглянула на него с надеждой.

– Она его знать не хочет.

– О, Юмалан-Ава!

– А он, выходит, как пес, ко всем подряд присватывается! Саатана! – выбранился Виги.

Он вовсе не желал, чтобы Арнэйд вышла за Хаварда, но узнать, что тот за считаные дни переметнулся к другой невесте, было унизительно.

– Я не хочу выходить за него! Это же на другом краю света! Там все чужие – люди, боги! Там нет наших кереметов, могил наших дедов и бабок, как я буду там жить? – жалобно восклицала Илика. – Кто меня защитит? Там чужой язык, чужая еда! Я зачахну, я года там не проживу!

– Ну, может, они еще не договорятся. Или Тойсар прямо так хочет тебя выдать? Из-за этой ёлсовой шубы?

– Шуба ему очень понравилась! – всхлипнула Илика. – Но я подумала… может быть… ты не хотел бы… похитить меня?

– Что? – От неожиданности Виги чуть не подпрыгнул.

– Ну, вы же сватали Илетай для твоего брата, – смущенно продолжала Илика, не глядя на него. – А я следующая после нее. Я умею лить украшения из бронзы. Я все умею, что нужно – шить, готовить еду, снимать и чистить шкурки, лепить горшки. Я бы лучше жила у вас… Вы близко живете, тоже в Мерямаа, вы знаете наш язык. У вас хорошие обычаи. Илетай богато живет, всегда передает нам поклоны и подарки, говорит, что счастлива. Ее муж, Велкей, – добрый человек, он всегда так приветлив с нами. И ты – хороший человек… – совсем смутившись, прошептала она. – Ты тоже всегда с нами приветлив. Может, ты… или твой брат…

– Э… – Виги сглотнул, одолевая растерянность. После неудачной попытки Арнора жениться на Илетай в доме у Дага больше никогда не говорили о браке с дочерьми Тойсара, и Виги считал этот замысел навек похороненным. – Я бы, может… Но я не могу решить это без отца… да и мой брат должен жениться первым, так было бы лучше…

«Вы можете выбрать себе любых жен, хоть русских, хоть мерянских, – вспомнилось Виги, что сказал ему Даг однажды утром, незадолго до отъезда хазар из Силверволла. – Я даю слово, что приму любую невестку, лишь бы была свободная женщина». Как-то так отец говорил. Он дал сыновьям полную волю в выборе жен, а значит, Виги не совершит проступка, если решит жениться на Илике.

– Но ведь твой отец хотел получить в невестки Илетай! А я почти не хуже нее, я после нее следующая по старшинству!

– Успокойся, моя серебряная! – Виги еще раз обнял Илику. – Вытри слезы, а то твои домашние заметят, что ты плакала. Не бойся, никто не увезет тебя в Хазарию, если только я сумею этому помешать.

– Ты похитишь меня? – Илика с надеждой взглянула на него мокрыми от слез глазами.

– Почему бы и нет? – Виги улыбнулся. – Если твой отец твердо решит… Но ты должна передавать мне все, о чем Тойсар говорит с хазарами, поняла? Постарайся быть при всех их разговорах, внимательно слушай, запоминай, а потом передавай мне. Ты будешь приходить к нам готовить, и если ты мне подмигнешь – я буду знать, что нужно прийти сюда. И мы обо всем договоримся.

– Ты такой добрый! – с облегчением воскликнула Илика.

Виги нежно поцеловал ее в мокрые от слез губы – больше чтобы успокоить. Илика ушла, на ходу вытирая рукавом лицо, а Виги еще некоторое время посидел в клети, обдумывая случившееся. Больше всего он был возмущен вероломством и переменчивостью Хаварда. Да стоило ли хоть чего-то его желание жениться на Арнэйд? Или он надеялся