Олимп, штат Техас - Стейси Суон

с некоторой осторожностью опускается на стул.

— А тебе правда хочется знать?

— Может, и нет. Особенно если это Геп тебя отмутузил.

Молчание Марча служит красноречивым ответом. Питер отодвигает стул от стола, встает.

— Ясно. — Он поворачивается к окну, начинает перебирать деревянные рейки жалюзи.

Звонок у двери, Питер направляется в вестибюль. Вот только в двери входит не новый клиент. А новый подрывной элемент.

— Вера, какая приятная неожиданность! Какими судьбами?

Питер встает в дверях, ведущих во внутренние помещения, скрывает Марча из виду. Это не помогает. Вера сгибает ногу и смотрит Питеру через плечо прямо на Марча, а потом произносит:

— Доброе утро, папа. — Она говорит ему «папа», как говорила всегда, мол, это такая симпатичная шутка, которую не стоит принимать всерьез. — Я очень расстроилась, услышав про Райана. Оставила Арти сообщение, но ей, полагаю, пока не до посетителей. — Она смотрит на Питера. — Я пришла выставить наш дом на продажу и начать поиски нового.

— Прямо сегодня? Это бы, наверное, могло подождать недельку-другую, в свете последних событий. Да и Геп мне даже не говорил, что вы решили переехать.

— Это я решила. Я. С Питом. — Она протискивается мимо Питера, садится за его стол.

Питер медлит у двери, рассматривая встревоженное лицо Марча и Верину спину. Как бы ему хотелось просто выйти отсюда на улицу.

— А Геп знает, что ты здесь? — спрашивает Марч.

— Мне не требуется его разрешение, чтобы уехать из дома, — заявляет Вера. Она что-то ищет в сумочке. Вытаскивает листок бумаги. — У меня есть список обязательного и желательного. Я знаю, что все мои пожелания не удовлетворишь. Сколько тут домов на продажу, меньше десятка? — Она поворачивается вместе со стулом к Питеру, протягивает ему список. — Я еще и в Буллингере поищу, поближе к маме. Если уж совсем припрет, снимем что-то на первое время.

— Не время сейчас в игры играть, — говорит Питер. — Мне и так забот хватает помогать Арти и Арло.

Вера смеется.

— Ты забыл, Питер, что я хорошо тебя знаю. Вряд ли ты что-то станешь делать для Арти, разве что постоишь в сторонке, поэтому лучше окажи мне профессиональную помощь.

Питер с явной неохотой подходит к своему столу, миновав тонкую руку Веры, держащую длинный список. Говорит:

— Если ты действительно хочешь продать дом и уходишь от Гепа, тебе придется поискать другого агента. В Буллингере их два.

— А не поможешь, в кои-то веки, разгрести семейную помойку? Хочешь, чтобы я разнесла новости по всей округе?

Питер видит, что, несмотря на браваду, Вера сильно расстроена.

— А Геп знает, что ты здесь? — повторяет свой вопрос Марч.

Вера отвечает, глядя на Питера, как будто спросил он:

— Еще узнает.

И тут Питер понимает, почему Марч задал этот вопрос. Вера пришла вовсе не за консультацией по недвижимости. Она просто расширяет свой круг мучительства, втягивает в него их всех.

— Я тебе не служба доставки сообщений, — говорит Питер. — Как ты могла так поступить с Гепом? После всего, что уже натворила? Он же тебя любит по-прежнему.

Вера, делая вид, что думает, поглаживает подбородок.

— А ты того и гляди так же поступишь с Юной, после всего, что уже натворил. А она любит тебя по-прежнему.

С кем бы Питер ни спорил, никогда ему не удается взять верх. Но Вера еще не закончила. Она говорит:

— Раз уж задаешь мне такой вопрос, можешь заодно спросить у своего второго сына, как он мог так поступить с Гепом.

У Питера рвется последняя ниточка надежды на возвращение Марча. Он говорит Вере:

— Короче, Геп тебя наконец выгнал?

— Ты правда думаешь, что твой сын выставил меня за дверь, а я пришла просить помощи? Я ушла от Гепа, и это только начало моего наказания. — Она хлопает ладонью по столу. — А тебе, любезный мой Питер, я дарую почетное право во всем этом поучаствовать.

Марч вступает в беседу, как будто еще что-то можно поправить.

— Лучше уходи, — говорит он. — Я очень сожалею о своей роли в этой истории. Сожалею, что ты решила уйти от Гепа, но этого мы никак не можем изменить. Сама знаешь.

Вера поворачивается на стуле. Стискивает руками сумочку, будто пытается задушить.

— Ты тут ни при чем, — говорит она Марчу. — Я выполнила твою просьбу, не стала сразу сообщать Гепу, что ухожу от него, но он как-то выяснил, что мы опять переспали. Ты вообще почему сегодня здесь? Все равно ты на этой работе не задержишься. — Она встает, разглаживает юбку, наклоняется над столом так, чтобы вытянуть палец и упереть его Питеру в грудь. — Ты мне поможешь, в противном случае я уеду с Питом в Хьюстон, и отцу будет куда сложнее с ним встречаться. Ты создал Гепа, создал достаточно прекрасным, чтобы его можно было любить, а потом вы с Юной его обезобразили, сделали достаточно ужасным, чтобы он не заслуживал любви. Это ты во всем виноват, так что теперь делай все, что я скажу. — Голос Веры едва не срывается.

— Да что такое Геп тебе сделал, Вера? — удивляется Марч. — Почему ты отказываешься говорить? Что может быть хуже того, что ему сделала ты?

Вера резко разворачивается, подходит к Марчу, хватает его за рубашку, наматывает ее на кулак. При этом голос снова звучит сдержанно:

— В правду ты все равно не поверишь, так что и говорить не стоит. Так и будешь верить в то вранье, которое насочинял. Что твой отец любит твою мать, ты любишь Гепа, Арло любит Арти. — Она отпускает рубашку. — Груды дерьма, которые больше меня не касаются.

Вера выходит, не удостоив Питера еще одного взгляда. Окликает уже из коридора:

— Дайте знать, когда появятся варианты. И мне нужно побыстрее.

Минуту с лишним Питер и Марч сидят молча. Потом Марч спрашивает полным покорности голосом, как будто уже знает ответ:

— Хочешь, чтобы я сходил к этим на Бартлет-роуд и выяснил, почему они задерживают арендную плату?

— Нет, сын. Иди к Арло, не оставляй его одного. Давай проведем похороны, убедимся, что Арло и Арти снова живут под одной крышей, а там уж вернемся к делам.

Он понимает, что, по сути, говорит сыну: «Когда нужда в тебе здесь отпадет, мы тебя отсюда выставим».

Марч отвечает — так тихо, что Питеру приходится напрягать слух:

— Вера не из-за меня ушла.

— Если они разведутся, если Геп получит частичные права на ребенка… мне кажется, всем будет плохо, если ты останешься.

Впрочем, не всем. Не самому Марчу. Не Арти с Арло. Но Питер себя не поправляет.

Марч трет заплывший глаз.

— Ладно, я тогда пойду. Позвонишь, если что понадобится?

Питер кивает. Ему очень хочется обнять сына, но он боится, что это будет воспринято,