Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

По мере того как глуховатый голос твердил ему давно известное и избитое, Билли думал о том, что старик, так же как и остальные, видно, давно уже не верит, собственно, и в подлинность существования Гелликонии. Для человека, с головой ушедшего в софистику вокруг противоречий, порождаемых интеллектуальной жизнью Станции, Гелликония была не более чем моделью, гипотетическим понятием.

Приз большой лотереи был изобретен с целью противостоять этому всеобщему искажению восприятия. Билли должен был уйти и умереть во имя того, чтобы остальные могли продолжить жить.

Когда Наставник замолчал, Билли воспользовался паузой, чтобы вставить слово.

— Тысячу благодарностей вам за заботу, Учитель.

Низкий поклон, поворот, и вот он за дверью. Глубокий облегченный вздох.

Его отбытие с Аверна — по местным меркам событие чрезвычайно знаменательное — было обставлено со всеми театральными эффектами и возможной помпой. О том, когда и как он отправляется, знали все шесть тысяч обитателей Станции, которые по прошествии долгого времени потеряли способность уноситься воображением за пределы герметической оболочки своего обиталища, несмотря на все его технические возможности. Билли был реальным доказательством того, что Гелликония не вымышлена, а действительно существует. Поэтому приз лотереи являлся высшим даром невероятной ценности, даже для проигравших.

Повернувшись к Билли своим маленьким лицом, Рози Йи Пин в последний раз обвила его шею руками.

— Я никогда не забуду тебя, Билли.

Билли поцеловал свою подружку.

— Живи счастливо. Пускай ничто не омрачит твоего будущего.

Внезапно и весьма неожиданно лицо Рози исказилось от злости.

— Зачем ты разрушил мою жизнь? Теперь, когда тебя тут не станет, разве я смогу жить спокойно?

Билли покачал головой:

— Не знаю, там будет видно. Многое зависит от тебя самой. Все устроится.

Его дожидался автоматический челнок, предназначенный для того, чтобы доставить в чистилище. Поднявшись по трапу, он вошел в маленькую ракету, и дверь люка с шипением затворилась за ним. Ужас сковал душу Билли; превозмогая страх, он уселся в кресло, пристегнулся ремнями и нажал кнопку. Заслонки иллюминаторов растворились, и он увидел за стеклом огромного кита, из чрева которого он вышел и от которого теперь медленно отваливала его скорлупка. Странно нерегулярная звездная россыпь, похожая на кометный хвост, закружилась в небе, и лишь присмотревшись, он понял, что звездочки эти были не что иное, как непереработанный мусор, выброшенный из Аверна и теперь растянувшийся вслед за Станцией по всей ее орбите.

В течение нескольких минут земная Станция Наблюдения, махина восемнадцати миллионов тонн весом, заслоняла поле зрения его челнока; но скоро Аверн уменьшился, настолько быстро, что Билли и думать о нем забыл. В окошках иллюминаторов плыла Гелликония, знакомая, как отражение собственного лица в зеркале, и в то же время новая, более обнаженная, в полосках облаков, клубящихся над перевалами и полуостровом Пеговин, напоминающим огромную палицу, с маху заброшенную великаном в рябистую гладь моря. На юге блистала огромная шапка вечных льдов.

Челнок повернулся, и в моментально затененные автоматами стекла иллюминаторов ударили сжигающие лучи солнц двойной системы. Билли смело взглянул на светила.

Беталикс, самый близкий к Гелликонии, отстоящий от нее всего лишь на 1,26 астрономической единицы, был почти скрыт за планетарным диском.

Фреир, видимый сейчас как невероятной яркости шар, сияющий сквозь матовое стекло, находился на расстоянии 240 астрономических единиц. Точка перигелия Гелликонии, иначе говоря, наименьшего удаления от своего второго светила, располагалась от него на расстоянии 236 единиц; этот решающий момент близости должен был наступить всего лишь через 118 земных лет. После этого Беталикс и обращающиеся вокруг него планеты должны начать уноситься по своей большой орбите прочь, чтобы вновь приблизиться к своему яростно пылающему хозяину по прошествии 2592 земных лет.

Все эти астрономические факты Билли Ксиао Пин впитал в себя вместе с алфавитом и основами арифметики в возрасте трех лет от роду, причем любой из этих фактов он мог проиллюстрировать ясно и точно нарисованной схемой. Всего через тысячу ударов собственного сердца он должен был опуститься на поверхность мира, где диаграмма подобного рода могла вызвать переворот в токе истории, государственный кризис и даже войну между странами-соседями.

Его круглое лицо сделалось неподвижным, отражая усиленную внутреннюю работу мысли. Гелликония, неторопливо разворачивающаяся перед ним и виденная столько раз во время беспрерывных наблюдений, по сию пору во многом еще оставалась для него тайной.

Билли знал, что свой перигелий планета переживет — на экваторе температура поднимется до 150 градусов, но ничего ужасного не случится; знал он также и то, что Гелликония принадлежала к системе невероятного гомеостаза, не менее мощного, чем у системы Земли, и обладающего максимально, насколько это возможно, устойчивым равновесием. Суеверного страха простых крестьян он не разделял, поскольку знал, что вероятность того, что Фреир пожрет их мир, весьма маловероятна, практически равна нулю — хотя источник таких страхов был ему хорошо понятен.

Чего Билли не знал, так это того, какие из народов и в каком количестве сумеют пережить испытание жарой. В наиболее опасном положении находились, конечно, экваториальные государства, такие, как Борлиен и Олдорандо.

Впервые на орбите Гелликонии Аверн появился на расцвете весны предыдущего текущему Великого Года. Наблюдатели Станции стали свидетелями медленного завоевания холодами поверхности планеты в течение Великой Зимы, на их глазах вымирали миллионы и целые нации приходили в упадок. Вскоре, когда отдаленная ныне Великая Зима снова забрезжит на подходе, повторится в точности все то же самое. И прежде чем круг замкнется, земной Станции Наблюдения и шести ее семействам предстоит существовать еще в течение четырнадцати земных столетий.

Этому вселяющему благоговейный трепет миру Билли вручал свою душу.

Зародившись в животе Билли, дрожь медленно распространилась по его телу. Он готовился ступить в объятия нового мира, готовился к своему новому рождению.

Два раза обернувшись вокруг Гелликонии и погасив скорость, челнок опустился на плато к востоку от Матрассила.

Отстегнув ремни, Билли поднялся из кресла и остановился, прислушиваясь. Через минуту он вспомнил, что должен иногда вдыхать и выдыхать воздух. Вместе с ним на планету прибыл андроид, его «альтер-эго», предназначенный защищать своего хозяина. Авернцы отдавали себе отчет в том, что слабы. Сын многих поколений, родившихся и состарившихся в тепличных условиях, Билли, без сомнения, нуждался в защите. Андроид, снабженный оружием защиты, был запрограммирован на агрессивное поведение. Внешне он был похож на человека и, совершенно естественно, напоминал чертами лица самого Билли, напоминал его во всем, кроме человеческой подвижности; выражение лица андроида менялось слабо и замедленно, что производило на сторонних наблюдателей впечатление недружелюбности и мрачности характера. Самому Билли андроид не нравился. Обернувшись, он взглянул на человекообразный механизм, в ожидании застывший в углублении стены, соответствующем очертаниям его тела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});