Бабочка - Кэтрин Харви

— Я понимаю это, мистер Буканан. Я буду вам благодарна за все, что вы сможете сделать.

Он пытался понять ее, подвести под одну из своих категорий. Джонас делил белых на две большие группы. Первая группа — это либералы, которые выступали за чернокожих и искренне считали себя лишенными расовых предрассудков, они очень хотели быть его друзьями, чтобы доказать это. Остальные были настоящими расистами, но притворялись либералами, чтобы доказать, что они считают чернокожих обычными людьми. За последние десять лет Джонас много раз сталкивался с такими людьми, которые очень старались, чтобы их увидели вместе с ним, чтобы он присутствовал у них на вечеринках. Были еще просто любопытные, в основном женщины, которые хотели знать, правда ли то, что они слышали о черных мужчинах. Пока Джонас не мог определить, к какой группе отнести Беверли Хайленд. Но он это сделает, он поймет.

— Вы также хотите, чтобы я нашел вашу сестру, — сказал он, ерзая на стуле. Джонас был крупным человеком. В футбольной команде своего колледжа он был ведущим игроком, и обычные стулья чаще всего были для него неудобны.

— Мою двойняшку, — уточнила Беверли. — Она была удочерена тридцать три года назад. Мне даже кажется, что я нашла юриста, который оформлял дела по удочерению, некто Хайман Леви. Но в то время я была слишком молода, чтобы понимать это. Позже я туда возвращалась, но там давно нет никаких офисов, и я не нашла следов Хаймана Леви.

Джонас хмыкнул. Получалось, что это не только типичное неинтересное дело, но еще и невыполнимое. Ребенок, отданный тридцать три года назад неизвестным людям, юрист, исчезнувший в неизвестном направлении, и еще женщина, двадцать лет назад бросившая своего мужа, конечно, не испытывающая никакого желания быть найденной. Но Джонас подумал, что сейчас ему не помешают деньги заплатить за аренду, да и занятий особенно не было — белые, может, и хотят, чтобы он присутствовал у них на вечеринках, но не спешат иметь с ним дело.

— Я не могу дать никаких гарантий, мисс Хайленд. Чтобы найти вашу сестру, может потребоваться уйма времени и придется много ездить.

— Я готова платить, мистер Буканан.

Богатая девочка, — подумал он, — может быть, испорченный отпрыск с Беверли-Хиллз, которой никогда в жизни не приходилось работать.

— Вы должны иметь в виду, что ваша мать взрослый человек, и, может быть, она не хочет, чтобы ее нашли.

— Я знаю, что она не хочет этого, мистер Буканан Мало того, она будет очень стараться, чтобы ее не нашли.

— Почему?

— Она убила человека. Вот почему она убежала.

Буканан уставился на нее.

— Кого?

— Моего отца. Она зарезала его. Полиция не нашла ее. Неожиданно все предстало в другом свете. А полчаса спустя, когда Джонас Буканан узнал все подробности семье Дуайеров и детских скитаниях Беверли по Юго-Западу и когда он получил от нее первый чек, он начал по-другому относиться к своей новой клиентке.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он, вставая.

Беверли тоже встала и протянула руку.

— Хорошо, мистер Буканан.

Он посмотрел на красивую белую руку и пожал ее. Ладонь была прохладной, а пожатие крепким.

— Могу я спросить, почему вы выбрали меня?

— Вы были одним из нескольких кандидатов в моем списке. Мне понравилось ваше объявление. — Она улыбнулась. — Потом собрала кое-какую информацию о вас. Я решила, что раз вы черный, может быть, вы будете больше стараться.

Он посмотрел на ее улыбку. А затем вдруг понял, что тоже улыбается против своей воли.

Это был очень жаркий день, а в зале общих собраний Торговой палаты Голливуда собралось почти триста человек. Беверли никогда раньше не посещала эти собрания, но в этот раз решила: раз она является членом палаты из-за Эдди и если она продолжает платить ежегодные взносы, то пора прийти и посмотреть самой, что это такое.

Из почти трехсот человек женщин было не более десяти. Одну из них она узнала — это была владелица нескольких салонов красоты в Голливуде. Другая, как выяснилось, вдова, унаследовавшая дело мужа. Еще одна занималась налогами и стремилась сделать на этом карьеру. Все они были гораздо старше Беверли и, вероятно, посещали такие заседания раньше.

Слушая вступительный доклад президента Торговой палаты, Беверли думала о своей встрече с Джонасом Букананом четыре недели назад.

По правде говоря, три предыдущих следователя пришли к такому выводу: Бросьте эту мысль, мисс Хайленд, — говорили они. — Ваша мать не хочет, чтобы ее нашли, а найти вашу сестру без какого-нибудь следа просто невозможно.

Первому частному детективу удалось раскопать больше всех. Он сообщил, что Наоми Дуайер вновь взяла девичью фамилию Берджесс и жила какое-то время в маленьком городке в Неваде, прежде чем, как считают свидетели, переехала в Калифорнию. Какое-то время она жила в Реддинге, работая поваром в доме для престарелых, и там ее след исчез. Это было пятнадцать лет назад. Что касается сестры-близняшки, все, что он смог выяснить, — что Хайман Леви-старший умер и что его сын больше не занимается юридической деятельностью в Калифорнии. В больнице не вели никаких записей, и не было никаких очевидцев, которые могли бы рассказать что-либо об удочерении.

Второй следователь, как подозревала Беверли, не сделал вообще ничего, только взял деньги. Она уволила его через два месяца.

Третий выглядел многообещающе, но все, что он смог сделать, это повторить сделанное первым, также взяв деньги.

Теперь она наняла Джонаса Буканана. У него, однако, было несколько преимуществ, выгодно отличавших от его предшественников: раньше он работал в полиции, ему можно было доверять (по крайней мере, так сказал его бывший коллега), и он был черным.

Безнадежное дело, — сказали его глаза месяц назад. Но Беверли не верила этому. Нет ничего безнадежного. По крайней мере, пока ты не оставляешь попытки.

И вот он позвонил ей после четырех недель молчания. Он возвращается из Лос-Анджелеса и хочет встретиться сегодня вечером. У него были новые сведения о ее матери и сестре.

Доклад, с которым выступал президент Торговой палаты, касался самой серьезной проблемы Голливуда. Проблемы, которой мы должны заняться немедленно и которой необходимо найти решение. Если же этого не произойдет, пострадает бизнес, и, как результат, пострадает сам город.

Беверли смотрела и слушала.

Перед аудиторией располагалась небольшая сцена, на ней за длинным столом, глядя на собравшихся деловых людей Голливуда, сидели несколько человек. Все они были одеты в дорогие костюмы и, как подумала Беверли, занимали определенное положение — главный исполнительный директор, президент, председатель. Голливуд вообще был городом имен, положения и богатства, хоть и потерявшим свой былой блеск и славу, а эти люди были силой в этом городе. Беверли прожила и проработала в Голливуде восемнадцать лет, она очень беспокоилась о его будущем, поэтому сейчас она внимательно слушала, что говорил президент.

Он говорил о проблеме стоянок. Из его доклада следовало, что это самая большая проблема Голливуда. Население города росло и росло, он уже переполнен, однако нигде не предусматривалось расширение существующих и строительство новых автостоянок. Поэтому днем основные магистрали были забиты машинами деловых людей и туристов, а ночью по ним носились на своих машинах подростки. В зале не было ни одного человека, утверждал президент, который бы не согласился с фактом, что такое интенсивное движение и нехватка стоянок наносили вред бизнесу. Он и сам, например, страдал от этого.

Беверли знала, что этого человека звали Драммод. Он был владельцем крупнейшего в городе универмага, находящегося прямо в сердце делового района Голливуда. Его магазину принадлежали четыре стоянки, прилегающие к зданию, но построенные двадцать лет назад, сейчас они не могли разместить всех желающих.

Беверли подумала об этом магазине и его стоянках. Она, Мэгги и Кармен иногда ходили туда. Стоянки были огорожены цепями и охранялись. Вам не надо было платить за стоянку, если вы покупали что-нибудь в магазине. Если же вы не собирались делать покупки или если вы просто шли куда-то по своим делам, оставив машину на стоянке, вам надо было платить довольно высокую плату. Эти деньги шли в карман мистера Драммонда. А так как он являлся владельцем самой популярной стоянки в округе, Беверли не могла понять, как же он мог страдать.

Видя, что несколько человек в зале кивают в знак согласия, Беверли поняла, что ей повезло. Когда заправочная станция рядом с ее закусочной закрылась, она смогла выкупить ее, снести и переделать в стоянку. Через два года после того, как Беверли унаследовала Королевские гамбургеры, она расширила закусочную.

Новая стоянка пришлась кстати, чтобы размещать постоянный поток клиентов.