Мемуары гейша - Maryna Ostromyr

Полиграф подтвердил.

— …и немного подзаработать.

Полиграф согласился.

— Ну, и какой ваш псевдоним? — спросил тот, кто повыше.

— Да ну как-то я стесняюсь…

— Не валяйте дурака!

— Прима-балерина.

…- Эльвира, это девчачий псевдоним! Я хочу, может, “человеком-пауком” быть!

— Перехочешь. Для конспирации лучше, когда пол не определить. Ты что-то имеешь против девчонок? Сказал, что девчонки второй сорт?

— Ничего я такого не говорил. Просто нескромно, я стесняюсь.

— Максик, ты весь нескромный. Очень тебе подходит…

…В углу там еще был стол с бумагами. Тот, что пониже, покопался в них, принес Максу несколько, выбрал, где “Прима-балерина” попадалось часто. Это были копии эльвириных отчетов, с этими всеми буквами и цифрами.

— Что это значит? Ну, Прима-балерина, расскажите нам.

— Это Эльвирин шифр.

— Расшифруйте.

— Я не знаю всего. Никто не знает полностью. Могу сказать, что это, — Макс показал на свое Л-17, - это значит “ вступить в сексуальную связь”…

И давай суетливо рассказывать про свою сиротскую судьбу, отсутствие образования, одиночество, тяжелый путь сироты в большом городе… Он так опустился, такой стыд… Ну, и это самое… Мадам Эльвира всему его научила, она столько всего умеет… Тантрический секс, знаете… это вообще… Ну, и от сиротской судьбы своей поддался несчастный Макс на легкий хлеб — оказывал дамам сексульные услуги за деньги… СуперМаксик. Узнаете, если погуглите, много хороших отзывов. А тот случай с телефоном — досадное недоразумение, обычно СуперМаксик очень ответственно подходит к делу.

“Помни, Максик, ты жиголо и никто больше. Ты не за что не отвечаешь, я за все отвечаю..”

…ну, это, типа, незаконно наверное, но не так, чтоб сильно, да?…А потом мадам Эльвира дала ему возможность реабилитироваться перед обществом, начать жизнь честного человека — рулить “Сеялками и веялками”…

— Достаточно.

Вытянули из него весь шифр, что знал, дали воды и сводили в туалет. Ничего туалет, приличный. Окна нет.

Продолжили. Из кучи фотографий предлагали опознать тех, кого он видел. Макс опознал только бухгалтершу, бригадира, одну клиентку СуперМаксика, парикмахершу Эльвиры и тренера. Максу было бы занятно узнать, что среди фотографий, что ему показывали, были и “номер два” и даже ее хахаль, но он их никогда не видел, поэтому не опознал.

Еще раз прошлись по персоналу агентства, остановились на “номер два”, выяснили в каких они были отношениях и что Макс про нее знает. Спросили, не она ли дала идею Максу заняться “Сеялками и веялками”?

— Она уволилась за год, до того как я про сеялки и веялки узнал!

— Может, этот ее… как вы сказали… хахаль, вам посоветовал?

— Да я его не видел никогда и никогда не разговаривал, как он мог мне советовать?

И вообще, каким боком “Сеялки и веялки” к “номер два”? Когда уже про ручки на режимном объекте спросят? Что-то он устал…

— А у нас информация, что вы занимались с ним сексом.

Ох! Бред какой… Лучше бы уже начинали бить за те ручки.

— Вот, хотел бы отдельно заявить о своей гетеросексуальной ориентации, — сказал Макс, — отметьте, пожалуйста, — обратил Макс внимание того, кто за аппаратурой сидел, — Я не гей. Ну, я против ничего не имею, даже интересно было попробовать, но не получается…

— Это с этим хахалем вы проводили ваши сексуальные пробы?

— Да нет же! Это Эльвира меня попросила так охране сказать, чтобы не позориться, что она этого хахаля испугалась… Она, вообще-то, никого не боится, а с этим у нее был личный конфликт.

— Они обсуждали “Сеялки и веялки”?

Да что они с ума посходили! Причем тут “Сеялки и веялки”?

— Нет, они не поделили “номер два”.

— А вы что?

— А меня там не было! Я позже пришел…

— Когда вы последний раз видели этого хахаля? В этом году?

— Я никогда его не видел! — а он причем? Кто это вообще такой?

— С кем вы связывались в порту по поводу доставки рассадопосадочных машин?

Да что же это такое? Что им нужно? Да у него в бумагах все это отмечено, все накладные…

— А вон те два иностранца, с которыми вы были в сексуальном сожительстве, они упоминали о “Сеялках и веялках”?

— Я с Эльвирой был в сожительстве, не с ними! Они с другой стороны кровати спали. Я не гей!…Ничего они не упоминали. Как они могли упоминать, если даже Эльвира тогда не знала про эти сеялки.

— А когда она узнала?

Макс, чуть не плача, пересказал, что от секретарши узнал. Ох, ну, хоть бы уже скорей начали бить за подкинутые ручки, ну, сколько можно слушать этот бред. Запутать его хотят…

Понеслось по новой, в мозгу все вертелось и переворачивалось от этих вопросов: транзакции, контрагенты, договора поставки, чернозем, суглинистые почвы, сексуальное сожительство, “номер два”, “джон дир”, бесперебойное техобслуживание, СуперМаксик, роскошные урожаи, подданный японского императора в одной постели, иностранный агент, “сеялки и веялки”…

— Я внебрачный сын мадам Эльвиры — вдруг спокойно сообщил Макс. Полиграф показал, что это правда.

— Что? — удивились допрашивающие.

— А, может, и нет. Наверное, все-таки я сын тех, кто указан в свидетельстве о рождении, — полиграф отметил правдивость сказанного.

— Но я так плохо помню раннее детство. Эльвира меня им подкинула, — полиграф согласился с правдивостью этого заявления.

— А мой отец — японский император! — полиграф не смел сомневаться.

Макс не еще умел тогда жонглировать частицами “не” и прочими отрицаниями, не умел еще не давать прямых ответов, не мог ловко видоизменять вопрос допрашивающего в своем сознании и свой ответ, как ему советовал тренер. Но Макс был хороший актер, ему нравилась система Станиславского, он мог испытать чувства, которые играл, поверить в то, что говорил… Он не понял тогда, но в тот момент он интуитивно поймал свой способ обмануть полиграф — полностью верить в любой бред, что говорит, да так, чтобы все физиологические показатели это подтверждали…

- “Джон Дир” самый лучший трактор…