Дорога на Дамаск - Джон Ринго

Кафари замерла, вспомнив, с какой скоростью линкор палит из своих бесчисленных орудий, сея повсюду смерть и разрушение. Нет, только не это! Не сейчас, когда уже осталось совсем немного до рождения их долгожданного первенца! Ее затуманенный страхом мозг не сразу разобрал слова говорившего решительным, не терпящим возражений тоном Саймона.

— Это исключено! Сухопутные линкоры не предназначены для подавления беспорядков в центре столичных городов… Мне наплевать, сколько там уже разгромлено магазинов! Сухопутные линкоры не воюют с безоружными людьми. Это все равно что стрелять ракетами по комарам!

Опять послышалось чье-то неразборчивое бормотание. Наконец ее муж рявкнул:

— Я здесь не для того, чтобы обеспечить вашу победу на выборах! Да, я смотрел репортаж о митинге и знаю, что говорил этот мерзавец Санторини, но вы должны сами с ним разбираться! Это мое последнее слово. «Блудный Сын» никуда сегодня не поедет!

Через мгновение Саймон обратился к Кафари:

— Мне прилететь за тобой на аэромобиле?

— Не надо! — ответила она, с трудом подавив желание вновь увидеть мужа в роли сказочного рыцаря, спешащего к ней на помощь. — У меня в общем-то все в порядке. Может, мне придется просидеть здесь еще несколько часов, ну и пусть… С ребенком тоже все в порядке, ты не волнуйся. Если что, я с тобой свяжусь!

— Мой подарок с тобой? — спросил Саймон, намекая на пистолет.

— Он у меня в руке! — воскликнула Кафари.

— Ну и отлично. Никуда не высовывайся из машины. И чуть что, сразу звони! Я тут же прилечу за тобой.

— Хорошо! — Кафари улыбалась сквозь слезы, текшие у нее по щекам. У нее уже промокла от них блузка на груди, и она догадывалась, что ее платье после таких приключений наверняка придется выбросить. Внезапно до Кафари дошло, что она уже расстраивается из-за погубленной одежды. Значит, самое страшное позади!

— Саймон!

— Да, милая?

— Я тебя люблю.

— А я так люблю тебя, что порой хочется плакать, — нежно прошептал Саймон.

«Я знаю», — подумала Кафари.

Молодая женщина часто переживала из-за душевного состояния своего мужа, из-за душевной боли, которую причиняли ему старые раны в сердце, но ничем не могла помочь. А теперь еще новые тревоги! Она могла лишь дарить ему глубокое ответное чувство…

Кафари устроилась поудобнее на сиденье, положила пистолет к себе на колени и стала ждать, когда на улице улягутся страсти и она сможет поехать домой.

II

Никогда еще Саймон не был свидетелем такой вопиющей политической ошибки. Наблюдательные системы «Блудного Сына» перехватывали трансляцию коммерческих каналов новостей и сигналы полицейских видеокамер.

Саймон слушал хитроумно-подстрекательское выступление Витторио Санторини, виртуозно манипулировавшего настроениями толпы с помощью всего лишь бравурной музыки, зловещих красок заката и нескольких своевременных и метких фраз.

Впрочем, еще больше Саймона удручала реакция Джона Эндрюса на беспорядки, неизбежно последовавшие вслед за эффектным выступлением его политического оппонента. Эндрюс явно обиделся на Саймона за категорический отказ бросить на погромщиков сухопутный линкор, не понимая, что такое решение было бы безумным, и, кажется, окончательно утратил трезвый рассудок.

Теперь отряды полиции особого назначения поливали слезоточивым газом и избивали электрическими дубинками толпу на территории шести кварталов. Несмотря на это, ослепленные ненавистью и яростью, задыхающиеся от газа погромщики с помощью самодельных дубинок в десяти местах прорвали кордоны отчаянно отбивавшихся полицейских. Саймон с горечью отметил, что ни один из коммерческих каналов не транслировал сцены избиения упавших полицейских, передавая вместо этого кадры, в которых блюстители порядка колошматили дубинками женщин и подростков.

Саймон сидел дома один, следя на секциях информационного экрана за происходящим и с ужасом понимая, что с каждой секундой у Джона Эндрюса все меньше и меньше шансов добиться переизбрания. Если бы Саймон не дозвонился до оказавшейся в относительной безопасности Кафари, он помчался бы в центр Мэдисона на аэромобиле. Ему и сейчас хотелось полететь туда и посадить свою воздушную машину прямо на крышу гаража, где его жене предстояло провести взаперти еще не один час. Его останавливала только непоколебимая вера в то, что Кафари способна за себя постоять. Он знал, что у ее автомобиля прочная броня, и понимал, что при нынешнем непредсказуемом развитии событий ему лучше сидеть не в аэромобиле со слабеньким коммуникационным устройством и маленьким экранчиком, а дома, откуда он мог с помощью систем «Блудного Сына» наблюдать за всем происходящим в городе.

Вырвавшаяся из Парка имени Лендана толпа ринулась по улице Даркони, громя правительственные учреждения и грабя магазины. Здание Объединенного законодательного собрания охраняла цепочка сдвинувших пластиковые щиты полицейских. Порой под тяжестью навалившихся на их щиты человеческих тел стражи порядка отступали назад к самым ступеням, ведущим в здание, где собирался высший законодательный орган Джефферсона.

Саймон прекрасно представлял, что произойдет, если рассвирепевшая толпа ворвется в это здание, и в глубине души понимал желание президента образумить эту орду безумцев военной силой. Сейчас под угрозой оказались не только здание парламента с его архивом и сверхсовременным оборудованием, но и сама президентская резиденция, находившаяся всего лишь в нескольких небольших кварталах от него. Стоит толпе прорвать полицейский кордон, как ситуация превратится из неприятной в опасную! Необходимо что-то срочно предпринять!

Тем не менее Саймон не мог предвидеть следующий шаг президента или кого-то из впавших в панику военных. Несмотря на сгустившуюся темноту, Саймон почуял неладное гораздо раньше операторов новостей. Он увидел в воздухе вспышки пламени. Это лопались какие-то резервуары, но из них не полилось облаков слезоточивого газа. Воздух над толпой оставался обманчиво прозрачным, но уже через секунду погромщики стали валиться на землю как подкошенные. После непродолжительных конвульсий они замирали. Все заняло доли секунды. Одна из камер продолжала передавать перевернутое вверх ногами изображение. Ее оператор тоже лежал на земле.

Саймон выругался и вскочил на ноги, обливаясь холодным потом.

— Кафари, ты слышишь меня?! Выключи в машине вентиляцию. Постарайся вообще перекрыть доступ воздуха в салон!

— Почему? — недоуменно спросила Кафари.

— Толпу отравили газом!

— Боже мой!..

, Саймон не знал, что делает его жена, но слышал, как она часто дышит от страха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});