Падение Твердыни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

***

28 августа 1204 года от Р.Х., Иерусалим

— Я не буду делать широкие проёмы, чтобы не разрушить весь город, — продолжал упорствовать я, несмотря на упрямство Ричарда, — не собираюсь становиться крестоносцем, который уничтожил Священный город. Если хотите ваше величество, можете так войти в историю сами.

— Ты слишком много думаешь о том, каким тебя будут помнить потомки, а не современники, Витале, — злился Ричард, приподнимаясь на стременах и показывая лежащий перед нами город.

— Может стоить напомнить кое-кому, кто в прошлый свой поход, вместо захвата города, бегал по пустыни и грабил караваны? — тонко намекнул я ему, — так что плевать я хотел на мнение нынешнего поколения. К тому же, у меня появился личный хронист, который пишет события моей жизни, возьму и попрошу его добавить упоминание о том, что король Англии, Ричард I Львиное Сердце, был вовсе не таким героическим, как думали о нём некоторые современники. Он был злобным, мстительным и ворчливым, как я его видел каждый раз. И пусть там хронисты будущего разбирают, кто из нас был прав.

Подобная характеристика конечно же ему не понравилась, но заставила задуматься.

— Ладно, выбей с помощью своих страшных орудий вон ту угловую башню, она рядом с воротами и будет мне сильно мешать при штурме.

— Может лучше тогда сами ворота, ваше величество? — поинтересовался я.

— А в город мы как войдём? Ров засыпать что ли? — он покачал головой, — зачем нужны лишние действия, если всё можно сделать проще.

— Если ничего больше разрушать не нужно, то как скажете, — мгновенно согласился я, — и не забудьте, в Храм Господень первым войду я со своими людьми.

— Тогда и ты не забудь, что первым флагом на стене, должен быть мой! — сварливо ответил король.

— Как скажете ваше величество, — я склонил голову, — принцам только прикажите не лезть в первых рядах, меня они не послушают, а свои обычные методы внушения я не могу к ним применить, по понятным причинам.

— Скажи, чтобы приехали ко мне, — кивнул он, — им победы вскружили головы. Не понимают, что они происходят только благодаря тебе и мне.

— Мне? — искренне изумился я, — военачальник войска вы, ваше величество.

Он покосился на меня.

— Витале, не нужно забивать мне голову говном, ты сам прекрасно понимаешь о чём я говорю. Обеспечение войска всем нужным — одно из основных условий для победы. Я впервые сталкиваюсь с тем, как ты всё организовал и вынужден признать, что и здесь ты превзошёл всех, кого я знаю. Воины накормлены, напоены, животные тоже. Лекари готовы принимать раненных прямо с поля боя, вытаскивая с того света до двух третей из тех, кто слёг от ран. И если я сначала скептически относился к найму тобой госпитальеров, чтобы они не сражались, а вспомнили истоки зарождения своего ордена, леча раненных, то сейчас я уже твёрдо убеждён в том, что в следующий свой поход я постараюсь всё организовать по подобию тому, что я имею сейчас с твоей помощью.

— Странно, что это только вам пришло в голову ваше величество, — хмыкнул я в удивлении, — все ваши вассалы, а также другие командиры убеждены, что происходящее, заслуга только лично ваша. Слышали же какие здравницы орут вам каждый вечер.

— На то, я и король, — он гордо выпрямился в седле, — а тебе я и так знаю, слава не особо и нужна, ты довольствуешься тем, что имеешь.

— Ну ладно, — улыбнулся я, — то, что мы с вами лучшие, и так было понятно до этого похода, так что отправлюсь-ка я готовить пушки, и пришлю к вам принцев.

— Хорошо, — Ричард кивнул, переведя взгляд на город, который манил его одним своим видом.

***

1 сентября 1204 года от Р.Х., Иерусалим

— Ваше величество, — к нам, стоящим кучкой, для последнего обсуждения ролей в предстоящем штурме, подъехал один из его лордов, смущённый донельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дюпон, мы заняты, — Ричард, несмотря на слова, всё же повернулся к нему, — что у тебя?

— Прибыла делегация христиан, живущих в городе, они опасаются, как бы мы ни убили и их в горячке боя, — по-прежнему смущённо ответил он.

Ричард задумался.

— Такое возможно, — наконец признал он.

— Что же тогда будем делать? — спросил его рыцарь.

— Граф, мы не будем менять уже принятых решений, когда до штурма осталось совсем чуть-чуть. Убивайте всех на своём пути, а Господь на небесах разберёт, кто из них свой, — спокойно заметил я, вызвав изумлённые взгляды окружающих.

Ричард, видя взгляд своего вассала, который мне не подчинялся, кивнул ему.

— Патриарху католической церкви виднее, — заметил он, — пусть будет так, как он сказал.

Граф поклонился и с этой новостью отправился к войскам, а король тихо заметил.

— Витале, прошу, после этого похода, никогда больше не приезжай в Англию.

— А если нужно будет помочь Эдуарду, с которым мы сдружились? — я перевёл взгляд с города, на него, — опасные обещания, вы с меня хотите взять, ваше величество.

Ричард покачал головой, но не стал дальше развивать эту скользкую тему.

— Что же, тогда пора начинать, — не услышав от него больше ни слова, я повернул лошадь в сторону своих канониров, расчехляющих пушки и готовя их к бою.

***

Едя в сторону Храма Господня, я старался не смотреть на тысячи трупов, которыми были завалены улицы. Все, кто хотел покинуть город, должны были это сделать сразу, как только во всеуслышание мы объявили цель похода. И без того было понятно, что рыцари не будут щадить никого, в отличие от тех же арабов, которые не так свирепствовали в захваченных ими городах. Бегать и убеждать каждого рыцаря, щадить каждую жизнь, было настолько бесполезно и главное опасно, поскольку такого человека приняли бы за сумасшедшего, что я не собирался этим заниматься. Время гуманизма и всеобщего всепрощения не пришло даже в моём веке, не говоря уже про тринадцатый, так что нечего было и пытаться заниматься подобной ерундой.

— У меня трепет в душе, сеньор Витале, — признался мне внезапно, едущий рядом военачальник, — у меня волосы дыбом стоят по всему телу.

— Я здесь второй раз, но всё равно испытываю схожие чувства сеньор Бароцци, — согласился я, показывая варяжской страже на кинувшихся на нас арабов, а пока те занимались ими, продолжил.

— Осознавать, что по этим улицам ходил Он, касался вещей, к которым можешь прикоснуться и ты сам, это просто потрясает воображение.

— Согласен сеньор Витале, — кивнул он, — мне точно, что будет рассказать внукам.

Сломив ещё три очага сопротивления, мы наконец доехали до самого Храма, который никем не охранялся.

— Главное, чтобы не вывезли святыни, — за переживал сеньор Бароцци.

— Я отдельно об этом говорил арабским купцам и иудейским, которых с семьями, выпустил из города ночью, — напомнил я ему, — не в их интересах злить меня, ведь они знают, что я был здесь лично и помню, где что лежит.

— Тогда проведите меня внутрь, — попросил он, — я-то здесь впервые.

— Идём, — я слез с лошади, поманив к себе Харольда.

— Ящики готовы?

Он лишь кивнул.

— Всё, как и прошлый раз паковать и оборачивать аккуратно, кроме того, что нужно оставить. Надеюсь никому не нужно напоминать, где мы находимся.

Дан хмыкнул и отрицательно покачал головой.

— Тогда за дело, я покажу, что мы заберём отсюда, а что оставим, — показал я ему следовать за собой.

***

15 ноября 1204 года от Р.Х., Дамаск