Бабник - Стелла Чаплин

Я приготовила себе чашку чая в своей любимой кружке. На самом деле это была солнечная кружка Эндрю, которую он купил в Музее науки. Она нравилась мне больше, чем лунная или кружка с Эйнштейном, но я никогда ее внимательно не разглядывала.

«Солнце, сущ., ср. р. Звезда средней величины, вокруг которой вращается Солнечная система», – прочитала я.

Звезда средней величины. Именно это сказала Натали о себе. Я неожиданно почувствовала себя маленькой песчинкой в необъятных просторах Вселенной, где много других Солнц и других планет. Да что там я?! Вся наша цивилизация! И как странно и нелепо выглядит в этом ракурсе все то, что мы считаем важным: наша работа и наши доходы, хорошенький домик и иллюстрированные журналы, выбор тренажера и все остальные мелочи, из которых состоит наша жизнь. Всего этого не было в первоначальном проекте.

Я смотрела на кружку и представляла себе фирму, которая занималась организацией жизни на Земле.

Замечание босса на первом совещании:

– Для начала нам понадобятся звезда и планета.

– Какая звезда, босс? Суперзвезда?

– Не слишком большая, но и не слишком маленькая. Нам подойдет одна из этих звезд средней величины. И не вешайте ее слишком близко к планете, а то люди на ней поджарятся.

– Отличная мысль, босс! А что вы скажете, если мы сделаем ее холодной на полюсах и жаркой посередине? Пусть у них будет выбор.

– И им нужно будет чем-то питаться: потребуются растения, животные. Животных нужно будет предупредить. И не забудьте о воде. Потребуется много воды. Не меньше восьми стаканов в день каждому, хотя большинство из них этим будет пренебрегать.

– Уже пришли дизайнеры с первыми набросками полости среднего уха. У вас будет время взглянуть? Боюсь, получилось сложнее, чем мы предполагали. Но я могу попробовать убедить их обойтись без среднего уха, если вы считаете, что это серьезно удорожит проект.

– Оставьте все на столе, я еще свяжусь с вами по этому вопросу.

– А сколько людей мы должны произвести, босс?

– Ну, не очень много. Парочку для начала, они будут воспроизводиться самостоятельно.

– А как именно они будут это делать?

– Хороший вопрос! В отделе маркетинга подготовили небольшой фильм на эту тему. Выключите свет.

Треск кинопроектора.

– Но, босс! Мне кажется, что мы не сможем заставить их этим заниматься.

– Больше оптимизма! Ребята из рекламы уже кое-что придумали: они заставят людей влюбляться друг в друга. Они будут влюбляться и делать это.

Думаю, тут они начали радостно хлопать друга по плечам и отправились пить пиво, считая, что раз они удачно выбрали нашу маленькую планету и звезду средней величины, то все проблемы решены – люди без звука начнут заниматься размножением.

Что же касается всего остального, выдуманного нами самостоятельно, – катание на роликах, серфинг, макраме, – они должны были быть потрясены. Я представляю себе, как плановый отдел в полном составе рвет на себе волосы.

– Нет! Нет! Что они там делают? – кричит босс. – У вас нет времени заниматься сноубордом! Вы должны воспроизводиться! Займитесь делом! Нам нужно больше людей! Что, если у нас кончится запас?

Влюбиться, жениться и завести детей – простой приятный план. Как я ухитрилась все перепутать?

Но давайте предположим – только предположим, – что в первоначальном плане было заложено, чтобы мы влюблялись только на время, достаточное для того, чтобы родить ребенка, научить его ходить, говорить и отправить в школу. Предположим, что эта любовь изнашивается. Как автомобиль. По мнению Эндрю, автомобиль нужно менять каждые пять лет, иначе его ценность резко снижается. А может, ездить на допотопной модели значит идеализировать прошлое?

С другой стороны, машина ежегодно проходит техобслуживание. Если она ломается, то вызываешь механика. Вы не бросаете ее на мостовой и не крадете первый же подвернувшийся автомобиль, не так ли? Все это так запутанно. Если бы я только могла поговорить с Джил! Когда-то я могла обсудить все это с Натали, но эти времена давно прошли. Неожиданно я вспомнила, что Натали говорила что-то о психотерапии. Это не значит, что вы сошли с ума. Просто у вас будет с кем все обсудить.

Может, мой брак и разладился, но это не значит, что нельзя поправить дело. Может, достаточно подкрутить несколько винтиков в голове, сменить масло, и все заработает как часы. Как после балансировки колес, которые едут в разные стороны, что, похоже, происходит у нас с Эндрю.

Я схватила телефонную книгу и открыла раздел «Медицина». В первом месте, куда я позвонила, мне предложили промывание прямой кишки, но ситуация еще не была такой отчаянной. А потом я нашла центр «Доверие». Они готовы были записать меня на консультацию на утро четверга, если меня это интересует.

Интересует ли меня это? Почему бы и нет? Во всяком случае, у меня нет особого выбора.

– А ваш муж придет вместе с вами? – спросила женщина из центра.

– Нет, – ответила я поспешно.

Эндрю там делать нечего!

20

Центр «Доверие» находился в получасе езды в неприятном северо-западном пригороде Лондона за зданием местной администрации. Безжизненное унылое строение из бетона отвечало всем необходимым требованиям – там были стены, крыша, двери и окна, – кроме одного: туда не хотелось входить. Макс проклял бы эту казарму, подумала я.

Двое уборщиков в выцветших комбинезонах мрачно вычищали слизь из пустого бассейна для рыб. Да, романтическое место! Чтобы обратиться сюда, надо дойти до последней стадии отчаяния. Как я. Неужели я действительно верю, что мне здесь помогут? Меня мучили сомнения. Я всей душой стремилась вернуться в те блаженные времена, когда я любила Эндрю и другие мужчины для меня просто не существовали. Но в глубине души понимала, что назад дороги нет. Может быть, моя ситуация безнадежна, но я, во всяком случае, попытаюсь что-то сделать, правда? Кто же сдается без борьбы?

Вход в центр располагался рядом с открытой дверью в туалет. Табличка, прилепленная к оконному стеклу так, что полностью закрывала свет, гласила: «Просьба звонить». Я позвонила, и одно из окошек немедленно открылось. Регистраторша, как видно, сидела прямо за ним.

– Я назначена на консультацию в одиннадцать тридцать к Аннетт Бреннен, – сказала я.

– Проходите, – ответила женщина. – Я открою вам дверь.

Послышалось щелканье кнопок – она набирала комбинацию замка изнутри. Интересно, к чему такие строгости? Может, к ним раньше приходили и воровали руководства по семейной жизни?

Я едва успела открыть журнал «О'кей», как ко мне обратилась женщина средних лет с седеющими волосами и добрым лицом, похожая на строгую школьную учительницу: