Драконы ночи - Татьяна Степанова

Хохлов ринулся к шкафу, где с памятной ночи вороньей охоты хранилось его помповое ружье (он намеренно «забыл» его в номере хозяйки, чтобы всегда был повод в этот номер вернуться).

Схватив ружье, он передернул затвор и, не рассуждая о последствиях, не думая об опасности, сиганул в разбитое окно, выходившее на террасу. В темноте бабахнул еще один выстрел. Пуля пробила Хохлову плечо, но в горячке новой охоты он поначалу этого даже не заметил.

Глава 36

ПОГОНЯ

«Какой же детектив обходится без погони».

Все случилось одновременно: Анфиса, распевая песни, заперлась в туалете, Катя включила телевизор, и бархатный голос Юрия Яковлева из фильма «Берегись автомобиля» пророчески предостерег: «Какой же детектив обходится без погони».

Бах! Бах! – прогремели выстрелы. Сонный отель разом наполнился громом и звоном, криками, пороховым дымом. Или это только почудилось Кате, когда она вылетела в коридор?

Бах! – новый выстрел прогремел со стороны черной лестницы, снова что-то загрохотало, кто-то заорал «Стой, гад!», мешая мат вместе со стонами боли. На террасе затопали шаги, хлопнула дверь, и в коридор вылетел совершенно незнакомый Кате мужчина в куртке цвета хаки – потный, красный от натуги, с пистолетом в руке.

Он затравленно озирался по сторонам, путь на улицу через черную лестницу был ему в настоящий момент отрезан. Коридор отеля представлялся настоящей ловушкой. И в центре этой ловушки, преграждая дорогу, оказалась Катя. «Один убегает, другой догоняет», – неслось из открытого номера голосом Юрия Яковлева под аккомпанемент «автомобильного» вальса.

– На помощь! – истерически кричала какая-то женщина – не в телевизоре, нет, здесь, за стеной. Катя с трудом узнала голос Борщаковой. – Помогите, Игорь ранен!

Человек в хаки поднял пистолет. Катя была на его пути. Совершенно незнакомый человек или… возможно, когда-то однажды случайно виденный… встреченный… прохожий? Шофер?

Площадь в центре Двуреченска. День приезда. Аптека. Джип у тротуара, коробка пива в руках… Ну, конечно же… Парень в бейсболке, пытавшийся флиртовать с хозяйкой аптеки, которая оказалась невестой убийцы…

Катя вспомнила ВСЕ ЭТО в ту самую секунду, когда увидела дуло пистолета. Но дальше вспоминать и раздумывать было недосуг. С диким воплем – то ли ужаса, то ли устрашения, с каким, наверное, кидались в битву наши предки, она ринулась вперед, согнувшись, чтобы не попасть под пулю-дуру, выпущенную почти в упор в тесном гостиничном коридоре.

Ба-бах! – грохнуло над самым ухом и точно огоньком опалило щеку, но… Она была жива, невредима, она была вне себя от желания драться и победить. Совершенно особенное «мужское» чувство, ощущение собственной силы, несмотря на всю свою слабость, Катя ощутила сейчас, здесь, в гостиничном коридоре, оказавшись один на один с незнакомцем, который стрелял по ней, как по легкой мишени.

Она вцепилась в него, прилипла как пластырь, повисла на руке, сжимавшей пистолет. Где-то у лифта уже топали шаги – сюда мчались охранники. Незнакомец прорычал что-то сквозь зубы и наотмашь саданул ее кулаком – если бы Катя не отвернулась, он бы разбил ей лицо. Он ударил ее снова, потом стряхнул с себя, отшвырнул к стене. Побежал к выходу на террасу.

В этот момент в коридор ворвались охранники во главе с полураздетым Романом Васильевичем Шапкиным. Ида – в алом развевающемся пеньюаре, в черных чулках – была в арьергарде. Она пронзительно визжала.

– Он там! – показала Катя, чувствуя, что из глаз ее сыплются искры. – В кого стреляли?

– В Борщакову с дочкой! – Шапкин ринулся на черную лестницу. – Вызывайте «Скорую» для Хохлова, я за ним!

– Нет, не надо, я боюсь, Рома, тебя убьют! – кричала Ида, повисая на нем.

Ночь любви, оборванная в самом начале… Деревенский шериф и Дита фон Тиз…

– Пусти, чумовая, ты что? – Он оттолкнул ее от себя почти так же грубо, как обошлись до этого с Катей.

С улицы послышался шум мотора.

– У него там машина! Эх, охрана, проспали… вашу мать! – Шапкин скатился с лестницы.

– Я с ним, я поеду, я его одного не пущу. – Иду трясло. – А кто это был? Кто стрелял? Откуда он тут взялся?!

– Я его видела в городе у аптеки, у него джип, и он был в бейсболке тогда. – Катя внезапно умолкла. Иномарка, бейсболка – но они же именно по этим приметам искали человека, который… Как же она могла забыть? – Постой, – она сжала руку Иды, в эту минуту во дворе взревел мотор еще одной машины – шапкинской, – мы их все равно не догоним. А о том, что я вспомнила, надо немедленно сообщить в отдел.

– Я за ключами от машины! – Ида кинулась со всех ног.

Катя прислонилась к стене. Она вся была переполнена – как чаша до краев. Все случилось так быстро, что… Вот и «автомобильный» вальс еще продолжает звучать, и Анфиса там, в уборной, напуганная до смерти, но прикованная необходимостью, зовом природы, что-то там орет, верещит как заяц…

И тут в вальс из «Берегись автомобиля» вплелась еще одна мелодия – как будто где-то кто-то дунул в губную гармошку, извлекая из нее незатейливый мотив. Катя закрыла глаза. Это у нее в голове – звон. Ее же ударили – тот незнакомец в хаки. Насколько помнится, Деточкин не играл на музыкальных инструментах, он играл в «народном театре», а губная гармошка – это просто галлюцинация, обман чувств.

Глава 37

СМЕРТЕЛЬНОЕ РАНЕНИЕ

Во двор «Валдайских далей», воя сиреной, въехала «Скорая помощь», прибыли сразу несколько милицейских машин, следственно-оперативная группа, эксперты-криминалисты. Раненого Игоря Хохлова вынесли на носилках, погрузили в «Скорую». Ольга Борщакова не поехала с ним в больницу, осталась с Дашей, Марусей Петровной, со своими служащими и постояльцами, со следователем, охранниками и милиционерами. В Содом и Гоморру разом превратился тихий загородный отель! Однако она проводила Хохлова до самой машины, шла рядом с носилками, крепко держа парня за руку.

– Останусь жив – поженимся, – прошептал Хохлов. Он потерял много крови, но держался геройски. Помповое ружье его, с помощью которого он оборонял хозяйку, уже осматривали эксперты.

Увы, ничего этого Катя не видела. Не наблюдала она воочию и ночной погони: один убегает, другой догоняет. Вездеход-«самодел» Романа Васильевича Шапкина обладал мощным мотором, увы, этой ночью не моторы решали дело. В начале погони Шапкин отстал от своего противника, а потом и вовсе потерял объект преследования из вида на темных, кривых проселочных дорогах. Отдел милиции немедленно был поднят по тревоге. В Двуреченске был введен план-перехват. Сотрудники милиции получили приказ останавливать и досматривать все без исключения подозрительные машины.

Ида на своей машине доставила Катю в отдел, когда план «Вулкан» вовсю уже был в действии. За пультом царил и раздавал указания знакомый Кате дежурный, ему первому она и рассказала о приметах нападавшего. Дежурный тут же доложил подполковнику Поливанову, вызвал оперативников, эксперта, и Катя отправилась с ними составлять словесный портрет и фоторобот киллера. Это заняло немало времени. Было уже почти три часа ночи, когда с поста ДПС, расположенного на повороте у железнодорожного переезда, сообщили о прорыве через выставленный на шоссе заслон. Инспектор ДПС пытался остановить для досмотра джип, но из салона загремели пистолетные выстрелы. Инспектор был легко ранен, он дал вдогонку по джипу очередь из автомата, но машина на высокой скорости направилась к городу.

На место нового ЧП выехал подполковник Поливанов, сотрудники уголовного розыска, сюда же прибыл на своем «самоделе» и Роман Шапкин. Район был блокирован, начался новый виток преследования.

Когда фоторобот нападавшего был уже практически закончен и Катя с уверенностью сказала эксперту: «Да, это он, похож», в отдел пришло известие о том, что поисковая группа во главе с Шапкиным и Поливановым обнаружила в районе Юбилейного брошенный джип. Автоматная очередь инспектора ДПС пробила переднее колесо и бензобак. Машина была не на ходу, поэтому ее и бросили посреди дороги. В салоне и возле машины были найдены следы свежей крови. Тот, кто управлял джипом, очевидно, был ранен – автоматная очередь достигла своей цели.

– Ну, теперь далеко не уйдет, – объявил Кате оперативник, с которым они столько мучились, составляя портрет, – теперь возьмут. Дерзкий, гад. Хорошо, хоть там, в пансионате, все живы остались. Вы-то как сами?

– Я ничего, но спина болит, он меня так там, в коридоре, приложил. – Катя старалась не подавать вида, что ей больно.

– У нас тут медпункт во дворе, сестра дежурит, пойдемте, я вас отведу, мазью какой-нибудь смажет или укол сделает.

– Только без уколов, – Катя поежилась. – Если можно, чаю горячего мне и моей спутнице. Кстати, а где она?

– Она тут была, – ответил помощник дежурного. – Все о Романе Васильевиче каждую минуту справлялась. Нервная дамочка. Мы уж ее успокаивали – ничего, мол, с товарищем Шапкиным не случится, он человек опытный, на рожон не привык лезть, а она… Уж хотели валерьянки ей плеснуть, такая она вся неспокойная. Но от валерьянки она отказалась, как и вы от укола. Я посоветовал ей домой в пансионат ехать – чего тут торчать, только взвинчивать себя напрасно. Ну, она села на машину и укатила. Насчет вас тоже беспокоилась, я сказал, что мы вас потом, как все тут закончим, отвезем сами.