Посредник - Андрей Мартьянов

– Круто. Никогда бы раньше не подумал, что стану сотрудником инквизиции.

– Привыкай. Злоупотреблять властью мы не станем, но в случае чего отмазка безупречная: служба прево города арестовать нас права не имеет, даже в случае публичного совершения противозаконных действий. Обязаны доставить в резиденцию Трибунала и только.

– «Предъявитель этих полномочий действует по моему приказу и во благо Франции», подпись – «Де Ришелье», – процитировал Славик знаменитый рескрипт кардинала из «Трех мушкетеров». – Признаюсь честно, мне страшновато.

– Чего бояться? На нашей стороне король, государство и церковь! Слышишь, полдень бьют? Опаздываем. Я распорядился, чтобы конюх оседлал наших собственных лошадей, мало ли, ночью или под утро придется выехать из города…

– Зачем?

– Ненавижу, когда ты задаешь этот вопрос. Сам-то как думаешь? Хроники и летописи упоминают, что Филипп занял Тампль без сопротивления, но вдруг информация недостоверна? Кроме того, вспомним, что командор Франции Жерар де Вилье и еще десяток высокопоставленных рыцарей капитула бесследно исчезли. Упустить настолько крупную рыбу мы не вправе. Не достанется королю – будет считаться нашей добычей.

– И что нам делать с командором? – изумился Славик.

– Ты безнадежен! Привезти в Сен-Жан, допросить с пристрастием и в расход.

– То есть как?

– Обычно. Ножом по горлу. Хочешь – дагой в сердце. Если нравятся спецэффекты – кувалдой по черепу, чтобы мозги по стенке… Но я уверен, брат Герард запретит пакостить в его любимом подвале.

– Я в этом не участвую!

– Тебя никто и не заставляет. Де Вилье исчез? Исчез. Кто сказал, что не мы в этом виноваты? И прекращай дуться, тебя предупреждали о реальной возможности испачкать руки. Так уж и быть, если предстоит грязная работа – придется заниматься мне, не впервой…

* * *

Ее величество Екатерина I, титулованная императрица Константинопольская, дама де Куртене, графиня де Валуа скончалась очень некстати – в соответствии с древними традициями королевского дома ритуал погребения должен состояться как можно быстрее и непременно обязан быть пышной демонстрацией бессмертия королевской власти и несокрушимости правящей династии.

Перенести похороны с четверга на воскресенье? Исключено! Неизвестно, как будут развиваться события и с какой обстановкой в городе придется столкнуться властям. Поэтому церемонию подготовили в спешном порядке, всего за одну ночь. Увы, но добиться надлежащей помпезности, с траурным шествием сотен дворян, торжественными заупокойными мессами в главнейших церквях Парижа и обязательным приемом в Консьержери, где подданные смогут выразить соболезнование Карлу де Валуа и королевской семье за столь краткий срок никак не получилось: приказом Филиппа траурные мероприятия ограничили, насколько это было допустимо, рамками приличий.

Умершую от чахотки в возрасте тридцати трех лет жену графа Валуа, младшего брата Филиппа Красивого, следовало погребать по высшему разряду – Екатерина носила императорский титул, пусть и номинально. Латинской империи давно не существует, владычествующий над Византией базилевс Андроник II Палеолог не признает притязаний франков на свой престол, но феодальные порядки не изменишь: по статусу дама де Куртене равна королю Франции.

Пергаменты с печатями Священного Трибунала и подписью Гийома Парижского произвели волшебное действие – двоих молодых господ пропустили в Нотр-Дам беспрепятственно, а диакон, отвечавший за порядок в базилике и размещение гостей, дозволил им подняться на хоры, откуда открывался наилучший обзор.

Иван вполголоса проворчал, что начальника охраны короля можно смело увольнять за профнепригодность – достаточно разместить снайперов там, да еще вот там, и никто из королевской фамилии не уйдет из собора живым. Впрочем, хватит и двух арбалетчиков…

– С такими мыслями тебя в Бастилию надо отправить, – шикнул в ответ Славик. – С ума сошел?

– Бастилию пока не построили, так что не получится. Извини, просто я взглянул на организацию нынешнего мероприятия с точки зрения нашей эпохи. Обеспечение безопасности vip-персон вопиюще скверное, но первым королем Франции, погибшим от руки убийцы, окажется Генрих Третий, двести семьдесят лет спустя… Пока августейшим особам ничего не угрожает. Устраивайся поудобнее, скоро начнут – кажется, все в сборе. Ждут только Филиппа, дофина и принцев крови.

Гроб с забальзамированным минувшей ночью телом усопшей установили на возвышении перед алтарем. Присутствовавших на мессе – Славик оценил их число в две с небольшим сотни – рассадили на трехъярусных деревянных сооружениях, похожих на огромные лестницы в три ступени: самых родовитых устроили ближе к алтарю на нижних ярусах, прочие сидели выше, во втором и третьем рядах. Для короля и его семьи предназначались кресла в центре.

– Вот и Филипп, – Иван перегнулся через перила хоров. Говорить приходилось очень тихо, акустика в Нотр-Дам такая, что слышен голос отца-настоятеля, что-то втолковывающего причетникам в дальней заалтарной части собора. – Наследник, младшие принцы Филипп, Карл и Робер, принцесса Изабелла, братья короля – безутешный вдовец Карл Валуа и Луи Капетинг, граф д’Эврё. Все семейство в сборе. Нет, ты только посмотри…

– Тише! – Славик подтолкнул Ваню локтем в бок. Хористы косились на незваных гостей, разговаривавших на непонятном языке, подозрительно, хотя их начальству, пожилому монаху в бенедиктинской рясе, были предъявлены бумаги из Сен-Жан, и он отнесся к документам с надлежащим пиететом. – Что опять?

– Кто по-твоему шествует по правую руку от его величества?

– Если бы я еще знал, кто именно из них Филипп Красивый.

– Ох, дуб… Высокий, в черном с золотом, на голове не графская корона, как у братьев, а просто золотой обруч – скромничает. Видишь? А справа от короля, бородатый, белый плащ с крестом? Соображай.

– Неужто магистр?

– Он самый, мессир де Моле. Ничего себе, шествует в окружении высших персон Франции и делает вид, будто так и надо. Гордыня, гордыня. Считает себя ровней. Не удивлюсь, если великого магистра усадят рядом с Филиппом – его величество проявил здоровый цинизм, решил уважить старика напоследок. Или усыпить бдительность, в свете появившейся информации об утечке. Оцени, следом за королем и магистром – свита. Семь рыцарей Ордена и, кажется, их пригласят занять свободные сиденья у алтаря – братья считаются духовными лицами. Вижу Гуго де Пейро, визитатора Франции и Англии, командора Жерара де Вилье, командора Прованса Бернара де Ла Рока, Жоффруа де Гонневиля, приора Аквитании… Остальные не знакомы.

– Ты что же, руководство Тампля в лицо знаешь?

– Да. Спасибо трудам медиаторов и фотоаппарату, который я контрабандой доставил сюда во время предыдущей заброски.

Иван оказался безупречно прав – магистру предложили кресло подле его величества, что давало понять любому знакомому с придворной символикой: Филипп считает Орден вернейшим союзником и выказывает мессиру де Моле глубокое почтение. Обычно справа от монарха усаживался дофин как будущий преемник короны.

Среди черных траурных костюмов дворян магистр Тампля и его собратья выделялись снежно-белыми орденскими облачениями с алыми крестами, нашитыми на левую сторону плащей – над сердцем. Жак де Моле казался старше своих неполных шестидесяти лет из-за пышной седой бороды; волосы, как предписывается уставом, выстрижены в кружок, горшком. Запрет носить украшения магистра, видимо, не касался – на шее тяжелая цепь кованого золота с медальоном.

Представительный дедушка. Держится с королевским достоинством.

К алтарю вышел настоятель, скорбящая паства встала. Хор грянул cantus gregorianus – по чину заупокойной мессы вначале исполнялось «Sanctus Dominus Deus».

– Часа на два, – шепнул Иван. – Останемся или вернемся в город?

– А у нас есть срочные дела?

– До вечера – нет. Ладно, остаемся. Когда в следующий раз доведется взглянуть на такое?..

* * *

Скверные предчувствия, терзавшие капитана Арно де Марсиньи последнюю неделю, сегодняшним днем обострились – в городе что-то происходило, но старый цепной пес службы городского прево никак не мог сообразить, что именно. Наоборот, после ужасающих событий на улице Боннель в Париже стало куда спокойнее – столица королевства будто начала исцеляться, подобно больному, у которого вскрылась истачивавшая его гнойная язва.

Мистика? Вполне возможно, дом де Бевера источал злую силу, это капитан чувствовал физически, находясь там, в подвале. Оба Гуго тоже упоминали о чем-то подобном – казалось, будто незримый дьявол наблюдает за тобой, скрываясь в темных, затянутых паутиной углах.

Через день после смерти Бевера и отправки его матушки-ведьмы в Сен-Жан-ан-Грев, мессир де Марсиньи заглянул в дом, теперь охранявшийся тремя сержантами Ордена Храма. Не из праздного любопытства – хотелось выяснить, что решили братья-доминиканцы относительно самого здания. Сносить, как и полагается в таких случаях?