Очаровательная грешница - Барбара Картленд

На следующее утро я приехала к вам на Гросвенор-сквер. Я никогда не плела никаких интриг. И даже в самых своих смелых мечтах не могла вообразить, что вы женитесь на мне, и я совсем не хочу разрушать вашу жизнь или делать что-либо, что не принесет вам счастья.

Поэтому, милорд, вы меня больше никогда не увидите. Капитан Вестей сказал мне, что в том случае, если я умру, вы сможете получить деньги немедленно, и у вас больше не будет никаких неприятностей.

Хочу поблагодарить вас за ту доброту, с какой вы отнеслись ко мне. Иногда я была очень счастлива. Прошу простить мне, если я не так вела себя

С уважением,

Ваша Мелинда Стэнион».

Когда маркиз прочитал последние строки, казалось, у него пропал голос, а когда он поднял глаза от Письма, в них блестели слезы.

– Ты понимаешь, Жервез? – спросил он. – Она была невинна! Ты понял, что она сказала? Элла встретила ее в тот вечер на вокзале. Мне всегда говорили, что эта женщина действует подобным образом, но я не верил этому.

– О, это правда, – сказал капитан Вестей. – Эйприл рассказывала мне, что она встречает поезд, предлагает деревенским девушкам, приезжающим в Лондон, переночевать у нее и привозит к себе домой. После этого им нет дороги назад. – Он увидел выражение лица маркиза и добавил:

– Эйприл мне также рассказывала, что их опаивают снотворным первые две-три ночи, пока они не станут послушными. Смею сказать, Мелинда и понятия не имела, куда она попала.

– Я совершенно уверен в том же, – сказал маркиз. – Но откуда мне было знать? Она же пришла от Кейт!

– Она не раз говорила, что не знает никакой Кейт, – напомнил капитан Вестей.

– У нее не было времени познакомиться с ней, – медленно проговорил маркиз. – Ты пошел к Кейт в ночь приезда Мелинды, а после того как Элла купила ей свадебное платье, она отвезла ее на Гросвенор-сквер.

Он неожиданно поднял руку и закрыл глаза.

– Боже мой! Что я наговорил ей! Как я с ней обошелся! Она выглядела такой чистой, но я не смел поверить в это.

– А как ты думаешь, что с ней теперь будет? – спросил капитан Вестей.

Маркиз вскрикнул:

– Она же ушла из дома! Куда она пошла? Боже, Жервез! Что, если она…

Он почти побежал к двери, распахнул ее и вышел в холл. Дворецкий ждал там.

– Куда пошла мисс Стэнион? – спросил он. – Кто-нибудь знает?

– Не совсем, милорд, – ответил дворецкий, – но поскольку вашу светлость, кажется, удивил ее уход, то я навел справки.

– Ну и что вы выяснили? – спросил маркиз. – Говорите быстрее!

– Мисс Стэнион никому не сказала, куда она идет, – ответил дворецкий, – но она спрашивала у факельщика на улице, как пройти на набережную.

Маркиз повернулся и пошел к входной двери.

– Подожди, Дрого! Возьми коляску! – прокричал ему вслед капитан Вестей.

– Возьми сам, – на ходу сказал маркиз. – Я сяду на первый попавшийся кеб, чтобы добраться туда.

Не успел лакей догнать его, как он уже был на улице. Он поспешно оглядел улицу, на углу медленно поворачивал двухместный кеб. Он махнул кучеру, и тот подъехал ближе.

– Гинея, если вы отвезете меня на набережную как можно скорее, – выпалил маркиз, вскакивая в экипаж. – Гинея, нет, две, если хотите, только скорее отвезите меня туда!

Кучер подумал, что он пьян, и хлестнул лошадей.

– Быстрее! – кричал маркиз. – Быстрее! Быстрее!

Лошади на огромной скорости повернули к Беркли-стрит, понеслись по ней, потом выехали на Сент-Джеймс-стрит, но, несмотря на удары хлыста, устав, замедлили бег на Парламент-сквер и поскакали по набережной.

– Теперь помедленнее, – скомандовал маркиз, и кучер натянул поводья, чтобы лошади пошли шагом.

На набережной было темно, потому что фонари были далеко друг от друга, шли какие-то прохожие, и маркиз, высунувшись в окно, внимательно разглядывал парапет. Затем внезапно в темном промежутке между двумя уличными фонарями он увидел ее. Это, без сомнений, была она: маленькая, хрупкая фигурка, золотые волосы, с которых сползла покрывавшая их шаль.

– Остановитесь!

Кебмен остановил лошадей, и маркиз выскочил на улицу. Он вытащил кошелек и бросил его кучеру, который ловко поймал его и присвистнул от удивления, когда увидел, сколько там денег.

Маркиз, который больше не торопился, стоял и некоторое время смотрел на Мелинду. Он видел, что она подняла голову к небу, а потом взглянула вниз на темную, колышущуюся воду под парапетом. Очень тихо он подошел к ней.

– Мелинда! – сказал он, и она вздрогнула, услышав свое имя.

Когда она увидела, кто зовет ее, она вытянула в его сторону руку, словно преграждая ему путь.

– Нет… нет! Вы не должны… мешать мне, – взмолилась она. – Просто… здесь… было много людей, и… вода такая холодная и… темная.

– Мелинда! – снова произнес маркиз, и его голос прозвучал очень нежно. – Как вы могли прийти сюда, да еще с такими мыслями?

– Я должна, – ответила она. – Разве вы не понимаете, что я должна? Все так запуталось. Я доставила вам столько огорчений. Я разрушила… вашу жизнь, а… я совсем не хотела этого делать.

Он протянул руки и тепло обнял ее.

– Вышла ужасная ошибка, Мелинда, – сказал он. – Вы сможете простить меня? Смогу ли я объяснить вам, что разговаривал с вами так только потому, что вы совершенно измучили меня? Я сходил с ума от ревности. Видите ли, я полюбил вас, как только впервые увидел!

Он почувствовал, что она вздрогнула, потом убрала его руки.

– Это… шутка? – спросила она. – Потому что… это немилосердно… – Она с трудом выговаривала слова.

Маркиз продолжал держать ее в объятиях.

– Немилосердно? Кто говорит о милосердии? – сказал он. – Я люблю вас! Я обожаю вас! Я хотел сказать вам об этом с первой нашей встречи, но что-то мешало мне.

Она дрожала в его объятиях, но при этих словах отодвинулась немного и спросила:

– Леди Элис?

– При чем тут леди Элис? – спросил он. – Я сказал ей в тот самый день, когда она приходила в библиотеку, что между нами все кончено. Потому что я встретил вас и понял, что больше не хочу видеть ни ее, ни любую другую, похожую на нее.

– Но тогда я ничего не понимаю, – прошептала Мелинда.

– Теперь я знаю почему, – сказал он. – И я знаю, что в тот раз на вечеринке, которая вас так поразила, мне следовало понять все и увезти вас оттуда. Но вместо этого я, глупец, повел себя как невежа. Мне остается только униженно просить вас, Мелинда, простить меня.

– Конечно, я вас прощаю, – тихо сказала она. – Но вы должны понять, что я должна исчезнуть, я должна… умереть. Я больше ничем не могу… помочь исправить ваше положение. Вы же сами сказали, что дядя Гектор будет болтать. Он может даже настоять, чтобы об этом напечатали в «Газетт».