Очаровательная грешница - Барбара Картленд

– С вами хотел бы поговорить капитан Вестей, миледи, – сообщил лакей.

– Попросите его подняться сюда, пожалуйста, – ответила она, – я не хочу оставлять его светлость.

– Очень хорошо, миледи.

Она подождала, когда капитан поднимется наверх, и, оставив дверь приоткрытой, встретила его в коридоре.

– Разве вы не наняли сиделку? – спросил капитан Вестей.

Мелинда покачала головой:

– Я хочу сама ухаживать за ним, и хирург согласился, что так будет лучше.

– Вы уверены, что справитесь? – спросил капитан Вестей.

– Совершенно уверена, – заявила Мелинда.

Он посмотрел на нее и заметил пятно крови на ее платье и растрепанные волосы. Она была бледна, но глаза ярко сияли.

– Тем не менее, вам предстоит долгая ночь, – сказал он. – Идите переоденьтесь, я посижу с Дрого, раз уж вы не доверяете никому больше.

Она улыбнулась ему и поняла, что на этот раз он думал только о ней.

– Спасибо, – сказала она. – Я быстро.

– Вам нужно что-нибудь поесть, – настаивал капитан Вестей. – Вы знаете, где гостиная, относящаяся к этой спальне?

– Нет, не знаю, – сказала Мелинда.

– Да и откуда вам знать, – с улыбкой сказал капитан Вестей. – Я собираюсь заказать вам небольшой завтрак, да и себе тоже. Я оставлю дверь приоткрытой.

А вам будет легче справиться с обязанностями сиделки, если вы основательно подкрепитесь.

– Вы обо всем подумали, не так ли? – сказала Мелинда.

– Я скажу, о чем еще я подумал, позже, – сказал капитан Вестей. – А подумал я о ваших вещах. Бьюсь об заклад, что вы забыли их взять!

– Да, забыла, – почти виновато призналась Мелинда. – Мне кажется, что я оставила одно платье здесь, но остальные остались в Чарде.

– Я послал за ними, – сказал капитан Вестей. – Я подумал, что вы захотите ухаживать за Дрого, да и кто стал бы оспаривать ваше право на это?

Мелинда покраснела.

– Вы его любите, правда? – спросил капитан Вестей тихо.

Мелинда подняла голову, и он увидел, что у нее в глазах стоят слезы.

– Как вы… догадались?

– Вы забыли, что я видел, как вы бежали к нему, когда он упал, – объяснил капитан Вестей. – И я видел ваше лицо, когда вы решили, что он мертв. Вы плохая актриса, Мелинда.

– А я думала, что хорошая, – сказала она, пытаясь шутить.

– О боже мой – проговорил капитан Вестей. – Есть ли у вас разум? Разве вы не понимаете, какое разочарование предстоит вам испытать? Не любите его слишком сильно. Помните, эта свадьба – всего лишь притворство, крайнее средство, которым воспользовался Дрого. Все закончится, и тогда – прощайте!

Мелинда отошла от него и схватилась за перила, ограждавшие верхнюю площадку. Отсюда был виден пустой холл внизу. Она представила, как она будет спускаться вниз, дойдет до входной двери и выйдет на улицу, и все останется позади, только сердце разобьется на куски!

– Я знаю… знаю, – прошептала она. – Но что же мне делать?

– Я не хочу видеть вашу боль, – сказал капитан Вестей.

Он подошел к ней и встал рядом, глядя на ее профиль: прямой аристократический нос, небольшие скулы, нежно очерченные губы – Вы слишком хороши, чтобы заниматься такими вещами, – сказал он, и казалось, что слова исходят из его сердца.

Мелинда вздохнула.

– Спасибо, что подумали обо мне, – сказала она. – Но разве вы не понимаете? Я счастлива. Счастливее, чем когда бы то ни было в моей жизни. Это счастье после целого года горя, унижения, а иногда и отчаяния.

– Что вы будете делать, когда станете ему больше не нужной? – спросил капитан Вестей.

– Не знаю, – ответила Мелинда. – Давайте не будем об этом говорить.

– Я надеялся, что это будет совершенно не важно для вас, – сказал капитан Вестей. – Но с самого начала, как только я увидел вас, я знал, что вы чувствительный человек, человек, который, даже ведя такой образ жизни, какой ведете вы, обладает чувствами совершенно не похожими на те, что есть у женщин, с которыми вас связала судьба.

Мелинда не совсем поняла, о чем он говорит, да и не очень внимательно прислушивалась к его словам.

Она думала о маркизе, о том, что сейчас он совсем не высокомерный, властный и могущественный, каким был раньше, а раненый и больной, оторванный от мира, в котором жил.

– Мне нужно вернуться к нему, – сказала она. Она не заметила, что капитан Вестей взял ее за руку, и не стал говорить того, что собирался. – Идите к нему! – велела она ему. – Я буду через несколько минут, и, вероятно, вы правы насчет завтрака.

Она слегка улыбнулась ему и быстро пошла по коридору в комнату, которую она занимала, когда останавливалась на Гросвенор-сквер в прошлый раз. В ней было что-то свежее и воздушное, что-то, что заставило капитана покачать головой, когда он шел к комнате больного.

– Черт побери, Дрого! Она слишком хороша для тебя! – сказал он, вздохнув, и послушно занял ее место у кровати.

Глава 12

Лакей перешел дорогу и открыл ворота частного сада особым ключом. Мелинда поблагодарила его и протянула руку, чтобы взять ключ.

– Я подожду вас, миледи, – сказал он.

Она улыбнулась и вошла в сад.

Послеполуденное солнце, уже спустившееся до крыш, играло лучами в струях небольшого каменного фонтана. Здесь было так много цветов, что воздух был густо наполнен их ароматом. Цвели лиловые и белые лилии, розовели вишни, золотом отливал ракитник, а пунцовые тюльпаны, словно стражи, охраняли аккуратные клумбы с незабудками.

В саду больше никого не было, хотя он служил местом отдыха для всей Гросвенор-сквер. Мелинда медленно прошлась по аккуратно подстриженной лужайке. Цветы и покой напомнили ей Чард, и ей очень захотелось вернуться туда. Возможно, когда маркизу станет лучше, они поедут туда, и тогда – сердце у нее екнуло при этой мысли – они снова останутся одни.

После дуэли она полностью владела им и, только подчиняясь предписанию доктора, оставила маркиза, чтобы подышать свежим воздухом и, как выразился врач, «вернуть розы на свои щечки».

Уход за маркизом требовал многих часов терпеливого и утомительного труда, но в то же время она чувствовала какой-то тайный восторг: маркиз доверялся ей. Он больше не был требовательным аристократом, который ранил ее своими словами или озадачивал непонятными обвинениями. А был просто мужчиной, который лежал и стонал от боли, а она могла утешить его.

Она сидела рядом с ним долгие ночные часы напролет, свернувшись в большом кресле, которое по настоянию слуги подвинули к кровати. Иногда она засыпала ненадолго, но чаще всего сидела и смотрела на маркиза при неярком свете свечей и думала, как сильно, всем сердцем, всей душой она любит его.

Она раньше всегда думала, сможет ли она влюбиться, и мечтала об этом, как все девушки. Но она не ожидала, что ее охватит такое всепоглощающее пламя, которое доставляло ей почти физическую боль и одновременно возносило до небес в каком-то невероятном экстазе.