Катынь - Юзеф Мацкевич

Форейн Оффис считает выступление с такой декларацией в настоящее время нежелательным, так как она не имеет никакого смысла и может лишь повлечь за собой неблагоприятные с политической точки зрения последствия».

Приложение 2.АГРЕССИВНЫЙ ХАРАКТЕР СОВЕТСКИХ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ПОЛЬШЕ ПО МОСКОВСКИМ ИСТОЧНИКАМ

Агрессивный характер военных действий Красной армии в Польше в 1939 году находит подтверждение и в советских источниках. В первую годовщину нападения на Польшу, 17 сентября 1940 г., «Красная звезда» (№ 210) опубликовала статью, в которой среди прочего говорится:

«Минул год с того исторического дня, когда части Красной Армии перешли границу Польши… В летопись успехов Красной армии навсегда вписаны победы у Гродно, Львова, молниеносный прорыв и разгром укрепленного района Сарны, удары, нанесенные врагу под Барановичами, под Дубно, под Тарнополем… Быстрота действий очень часто не только парализовала сопротивление противника… В течение 12–15 дней враг был полностью разбит и уничтожен. За этот период одной только N группой войск Украинского фронта в боях и при окружении было захвачено в плен 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника, 5.131 офицер, 4.096 унтер-офицеров, 181.223 рядовых польской армии».

В том же номере газеты помещена и другая статья, подписанная неким С. Кожевниковым (корпусным комиссаром — прим. перев.), которая обвиняет Польшу в том, что она спровоцировала войну с Германией. Упоминая битву за Гродно, Кожевников пишет, что Красная Армия взяла там в плен 66 офицеров и 1.477 рядовых.

Приложение 3.ПОЛЬСКИЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ В СОВЕТСКОМ ПЛЕНУ

На основании огромного количества отчетов Исторический сектор канцелярии штаба польской армии составил подробную историю польских военнопленных в Советском Союзе. Приводим здесь выдержки из этого труда.

«Жизнь польских военных в советском плену, ввиду ее исключительных особенностей, относится скорее не к истории польско-советской войны, а к мартирологии польского народа. Судьбу польских военнопленных в СССР невозможно сопоставить с чем-либо в прежней истории. Советский Союз не признает Женевской конвенции 1929 г., исходя из предпосылки, что постановления капиталистических стран, касающиеся области этики, лишены всякого смысла.

Взяв в плен польских военных, большевики сразу разделили пленных на офицеров и рядовой состав, отнюдь не с целью применить к офицерам статью 29-ую Женевской конвенции, но затем, чтобы изолировать их как несомненных «врагов пролетариата». К офицерам присоединяли часто полицейских, солдат Корпуса пограничной охраны, жандармов, таможенных служащих, судей и прокуроров гражданских судов и других государственных чиновников.

Лицам, заподозренным в том, что они скрывают свое офицерское звание, угрожали различные наказания, избиение и пытки.

В лагерях, где офицеры и рядовые не были разделены, большевики ставили офицеров на самые неприятные и унизительные работы.

Офицерское звание для военнопленного в СССР является отягчающим обстоятельством.

Польские военнопленные в СССР, не только офицеры, но и рядовые, были лишены основных прав, принадлежащих каждому военнопленному, не совершившему преступления. Здесь советский подход резко противоречит положениям Женевской конвенции.

Прежде всего, вопреки статье 8-ой Женевской конвенции, которая обязывает воюющие стороны уведомлять немедленно заинтересованную сторону о взятых в плен военнослужащих, советские власти не только никого не уведомляли о попавших в плен польских военных, но воспротивились всяким попыткам установления фактического положения.

При таких условиях невозможно было определить точное число военнопленных. Поэтому вопрос о польских военнопленных в СССР окончательно не выяснен по сей день.

Особенно трудными были для военнопленных два периода. Первый — начало плена, когда все военнопленные попали в совершенно неподготовленные лагеря, проходили через исключительные мытарства и испытывали хронический голод. Тогда только здоровые и сильные могли выжить, а раненые и больные поголовно умирали. Примером может служить лагерь в Шепетовке, «где из-за недостатка уборных всюду была грязь, и многочисленные раненые и больные, несмотря на самоотверженные усилия польских санитарок, буквально лежали в нечистотах…»

Военнопленным в СССР приходилось работать в условиях, полностью противоречащих постановлениям Женевской конвенции. На работу посылали не только физически здоровых (ст. 27–30), но также слабых и больных. Рабочий день доходил иногда до 16–18 часов, выходных почти не было.

Женевская конвенция в специальном разделе (ст. 31–32) оговаривает запрещенные для военнопленных виды работ — те, которые связаны с ведением войны или же с нездоровыми и опасными для жизни условиями. Большинство лагерей польских военнопленных в СССР предназначалось для производства работ, связанных с военными нуждами.

Пять крупных бригад из лагерей в Донецком бассейне и в районе Кривого Рога работали в шахтах по добыче угля и железной руды. Руда и уголь, добываемые руками польских военнопленных, шли до середины 1941 года в Германию. Это стало причиной забастовки военнопленных лагеря в Марганце, так как они не хотели работать на пользу Германии.

Невозможно установить, сколько польских военнопленных погибло в советских шахтах и рудниках, сколько стало инвалидами — советские власти скрывали количество умерших и искалеченных.

Первые лагеря военнопленных, взятых в плен Красной армией, размещались на территории Польши и носили временный характер.

Ужасные условия в этих временных лагерях вызывали многочисленные побеги военнопленных, так как бежать из лагеря на польской территории было нетрудно. Однако многие военнопленные верили большевистским заверениям о скором освобождении и ждали пропусков.

В первый период плена, как удалось выяснить, перемещение относительно крупных групп военнопленных происходило в следующих направлениях. Из лагерей на территории Польши военнопленных направили в Шепетовку, в Старобельск, Козельск и Осташков. Небольшие группы попали в другие лагеря, как например в Путивль, Грязовец, Суздаль. Вначале в эти лагеря помещали вместе офицеров, унтер-офицеров и солдат. Позже начали создаваться офицерские лагеря. В октябре 1939 года забрали рядовых из Козельска и Старобельска. Рядовых из Козельска вывезли, в большинстве случаев, в мелкие лагеря на территории Польши. Из Старобельска, Путивля и других лагерей рядовых направили на угольные шахты и на железные рудники на юге СССР. Полицейских, Корпус пограничной охраны, жандармерию отправили в Осташковский лагерь, который уже в 1919–1920 годах функционировал как лагерь для военнопленных поляков.

Таким образом, перемещение военнопленных (офицеров) шло в одном направлении — с запада на восток. Перемещение же рядовых было более сложным: сначала с запада на восток, потом одних направляли обратно, других — на юг, третьих — на север. Некоторая стабилизация создалась к концу 1939 года и продолжалась до весны 1940 года. В эти месяцы военнопленных этапировали в единичном порядке с места на место, но численный состав лагерей не изменялся. Однако весной 1940 года началась ликвидация офицерских и полицейских лагерей (Старобельск, Козельск, Осташков), а также лагерей в южных шахтерских областях (Еленовка, Каракуб, Кривой Рог, Марганец, Запорожье).

По приказу Командующего польской армией на Востоке был про веден опрос бывших военнопленных в СССР, который установил существование 138 лагерей для военнопленных.

В силу сложившихся обстоятельств очерки об отдельных лагерях написаны очень неровно, в зависимости от имевшихся анкетных данных. Но несмотря на неточности и изъяны, общая картина судьбы военнопленных получилась достаточно полной, а местонахождение лагерей удалось установить с большой точностью.

Большинство лагерей, преимущественно мелких, находилось на территории Польши. Согласно имеющимся данным, таких лагерей насчитывалось 90.

На территории СССР было 48 крупных, иногда даже огромных, лагерей, которые находились в трех советских республиках: Украинской, Российской и Коми АССР.

Лагеря на территории крупнейшей советской республики — Российской — были разбросаны на огромном пространстве: от Малаховки под Москвой, Козельска, Суздаля и др. до Мурманска. Лагеря на территории Архангельской области — Котлас и Урдома были органически связаны с лагерями в Коми АССР.

Остальные лагеря были временными лагерями, в которых военнопленных не заставляли работать вне лагерной зоны; были и еще какие-то лагеря, характер которых не удалось установить опросом.

Эти отчеты не дают ответа на основной вопрос: сколько польских военнослужащих попало в советский плен? Вполне достоверные цифры относительно последних дней существования четырех лагерей, из которых вышли первые солдаты польских вооруженных сил в СССР, во много раз ниже официальных советских данных. Эти цифры составляют меньше 10 % всего количества военнопленных. В связи с этим напрашиваются новые вопросы и возникают новые сомнения».