Новая реальность - Елена Белова

Горные еще что-то говорили, а Дим не мог оторвать взгляда от спины Лёшки. Усталой, но…

Это Лёш?

Глава 7

Алекс

Пока они обследовали тела серых (Лёш никому не дал коснуться, сам поворачивал телекинезом), пока договаривались с Магдой (горная ведьма дала добро на повторную встречу и над возможным союзом, кажется, призадумалась сама), пока доставляли дай-имонов в Свод и объяснялись с Координаторами (Дим машинально отметил виртуозное вранье Лёшки о причинах такого подарочка – мол, горная ведьма подала сигнал тревоги, и они, как находившиеся ближе всего… и так далее, и так далее) – Дим оставался каким-то замкнутым и молчаливым. Нет, он отпускал положенные реплики, отвечал на вопросы, свидетельские показания выдавал – все как положено. Но когда Лёшка высказал все предостережения и Пабло хищно закружил над «доставленным материалом», когда Нинне принялась мягко выставлять их из лаборатории – «разумеется, юноши, примем все меры безопасности, спасибо за помощь, хорошие мальчики, идите отдыхать», – Дим молча перехватил управление телепортацией, и вместо дома они оказались в совершенно другом месте.

Здесь было тихо и зелено, мягко шелестели листья. Кто-то пел неподалеку старинную русскую песню «Ой да не вечер» слаженно, на два голоса. Кто-то пискнул и шарахнулся с ближней черешни – а, опять леший. Лешие в последнее время просто массово повадились менять квалификацию с леших на садовых, чтоб втихую лакомиться персиками-черешнями. Хозяевам с этого никакого убытка, а вот лесам… к демонам лес. Не об этом сейчас.

Лёш замер рядом, напряженно осматривая сад.

– Так. И что это значит?

– Тебя хотел спросить.

– Ты про лед…

– Я про все. Про твои нежданно объявившиеся контакты на Уровнях. Про странную осведомленность о силах вторженцев. Про новые боевые умения, так внезапно проявившиеся. Лёш, что происходит? Тебе не кажется, что пора объяснить? – Дикая догадка, зревшая в сознании уже несколько дней, оформилась наконец в слова. – Если ты – Лёш.

Последняя фраза ударила в упор. Лёш быстро поднял глаза – потемневшие, настороженные – и снова отвел в сторону.

– Вот даже как. Ладно. Мы где?

– Сад на Камышовом шоссе.

– А… да. Надо же… ты как угадал.

– Что?

– С местом угадал. На этом месте, только повыше, должен быть твой Дворец. Горные ведьмы подняли землю, и Дворец, как старинный замок, возвышался над городом. Грозно так.

Вечер дохнул холодом. И словно скользнуло что-то по затылку, взъерошивая волосы. Так. Так… Он стоял рядом, знакомый до последней черточки, до привычно неподстриженной челки. Знакомый. И неуловимо чужой. Пальцы сами сложились в положение для захвата.

– Ты не Лёш.

Ветер зашелестел листьями, качнул над головой ветку, бросил волосы на глаза – не-Лёшки. И как-то сразу все изменилось. Зеленые глаза знакомо потеплели.

– Да нет, это я. Я. Прости, Дим… так получилось нечаянно.

Тело серого пришельца запеленали в семь слоев всевозможных защит. Нинне, мягко оперируя зачарованными инструментами, снимала темную, изрядно потрепанную одежду. Пабло россыпью подбросил в воздух кристаллы и разместил их по окружности – чтобы изображение шло с разных точек. Ну что ж, приступим.

– Свет!

Белый, почти кипящий свет бьет из стола, просвечивая тело пришельца.

– …случайно. Он хотел только передать для нас несколько воспоминаний о дай-имонах, чтобы мы знали.

– Кто – он? – уточнил Дим, уже зная ответ.

– Алекс. Алексей Сокол. Мой двойник из барьера.

Дим молча смотрел на брата. Тот вздохнул:

– Но получилось не так. Не знаю, может, он и я слишком уж похожи, больше, чем вы с тем Вадимом, но получилось, что на передачу пошла вся память, по крайней мере, взрослой жизни.

Удивления не было. В Лёшкином признании сходилось все – «шероховатости» последних дней, странности в поведении брата. Его знания, его замкнутость, его новая песня про войну, короткая и непривычно жесткая. Чужая память, значит. Та еще память.

– Значит, Алекс.

То, что у двойника было другое имя, почему-то успокоило. Слегка. Значит, Лёшка разграничивает свою жизнь и чужую память. Но, демон побери, на шизофрению смахивает.

– Да.

– И… как оно? – Дим попробовал представить, каково это – иметь два сознания, две памяти. Наверное, благодаря их «связке» он может это представить лучше кого-то другого. И все-таки отдает шизофренией.

– По-разному. То, что не нужно, потихоньку уходит, приглушается, гаснет. Будто рисунки на солнце выцветают. Я стараюсь оставлять полезное. Но иногда чье-то слово или лицо будто выдергивают из той памяти какую-то сценку… будто проваливаешься туда. Тогда воспоминание чувствуется как свое… яркое такое… демон его забери совсем!

И снова этот взгляд на сад, такой, будто вместо неясной массы ветвей и листьев Лёш видит что-то совсем другое. Дворец. Или дракона. Или… Свет побери.

– А почему Сокол? Я думал будет что-то вроде Соловья.

Попытка разрядить атмосферу не удалась.

– Не до песен было, – вздохнул Лёш, и от этого ответа, короткого, негромкого, снова повеяло холодом.

А это кто сказал? Его брат или… И кто молчал все эти дни, ни словом не обмолвившись о своих проблемах?

– Мне ты не сказал.

– Нет.

Дим немного подождал, но объяснений не последовало. Словно Лёш внезапно онемел. Или прикидывал, как соврать. Он теперь это хорошо умеет.

Прояснять надо сразу. И все. Непонимание веками гробит народу больше, чем террористы. Поэтому Вадим и задал вопрос, который задавать не хотелось:

– Почему?

Тихо-тихо в саду. Притих даже ветер.

– Прости.

– К демонам. Я не извинений прошу. Объясни, Лёш.

– Все равно прости. Сначала было некогда. Надо было, чтобы Координаторы объявили тревогу, а не занимались шизофренией одного Стража и расспрашивали о… о всяком-разном.

– А потом?

– Потом я просматривал эту память. А она оживала все сильнее, и Алекс этот тоже. А он скрытный. И как-то получилось… я и Лине ничего не сказал, и семье, и Координаторам. Все секреты – под замок.

Похоже на правду. Очень похоже. Скрытный, конечно. Лёшка проникся реакциями своего двойника. Да, очень похоже. Именно поэтому Дим проговорил:

– Врешь.

Лёш посмотрел на него. И словно удар под дых – из его глаз снова выглянул кто-то другой. Старше, опытнее.

– Дим… поверь, так лучше. Не надо тебе это.

Что-то стояло за этими словами странное. Какое-то почти безнадежное предостережение, какая-то горькая забота. Жалость даже.

Не надо. Не лезь. Будет хуже. Не надо.

Дим скрипнул зубами.

– Спасибо за заботу. Ты влез в голову моего брата, навязал ему свои воспоминания, а теперь еще и мной командовать пытаешься? Убирайся! Оставь Лёшку в покое!

– Я уже попросил прощения. И постараюсь… убраться, как ты говоришь. Еще пара дней.

– Пара дней. Так. Объясни, на что.

– Ты знаешь, что такое «регенератор»? «Змеиный песок»? Sueno de plata? Он теперь знает. И примерный расклад сил на Уровнях, и твоих потенциальных союзников. И еще многое. Нужное. И пусть знания и боевые навыки «обкатаются» хоть немного. Сам понимаешь, тогда шансы на выживание повысятся. Хотя бы процентов на тридцать. Прости, но так надо.

Глава 8

Живые сосиски, дети и вечер тайн

Дом встретил Лину сюрпризом. Уже на подходе она услышала что-то вроде «Хватай!», «Лови!», «Мамочка!», причем выкрики доносились именно из тех окон, под которыми Лина когда-то подслушивала разговоры семьи Соловьевых.

Поэтому вполне понятно, что в квартиру феникс ворвалась с ножом в руке. Первое, что она увидела, были рыбки, буквально прилипшие к стеклу. Второе – незнакомую девчонку, замершую на подоконнике. Третье – Игорька, занесшего над головой зонтик… а в следующую секунду к Лине метнулось что-то гибкое, змеевидное, быстрое.

Нож свистнул, пригвождая пробравшуюся в дом змею, та шарахнулась прочь, отбросив хвост подобно ящерице. Розовая, поблескивающая на слабом свету гадина скрылась под диваном.

– Так ее! – донесся комментарий.

– По хвосту, по хвосту!

– Кетчупом ее!

Рыбки азартно болели за новую хозяйку. Не поняла. А при чем тут кетчуп?

– Сидите там! – Феникс махнула рукой в сторону детишек. И присела рядом со странной гадиной. Первый раз попадается розовая змея… Какой странный хвост. Хвост?

Феникс недоуменно приподняла насаженную на нож тварюгу.

– Это сосиска, – чуть виновато проговорил Игорь.

Да, в этом доме не расслабишься.

– Вижу. И что же с ней случилось?

Оказывается, с сосисками случился Игорек. Точнее, неиссякаемое желание мальчишек повыделываться перед симпатичной одноклассницей. Вообще-то он не планировал измываться именно над всеми сосисками, просто так вышло.

– Где-то я это уже слышала, – пробормотала феникс, взглянув под диван. Похоже, там опять что-то шевельнулось.

– Ой, ползет! – заорали рыбки, прерывая Игоря на полуслове.