Эклиптика - Бенджамин Вуд

на мою остроту, но не улыбнулся.

– Я не поклонник Дулси, но она правда поддерживала тебя последние пару лет. Не забывай об этом.

Я молча внимала проповеди. Виктор встал и подошел к полкам с книгами.

– Какие у тебя планы на Рождество? – спросил он, стоя ко мне спиной. – Поедешь к родителям?

– Они зовут, – ответила я. – Но мне кажется, такого долгого путешествия я не выдержу.

– Сколько туда добираться на поезде?

– Часов шесть.

– Ну, если ты ради родителей не можешь сделать усилие, ради кого тогда сможешь? Мне хочется верить, что Джонатан будет навещать меня, когда я впаду в старческий маразм.

– А ты, значит, поедешь к своим старикам?

– Я точно положу цветы на их могилы.

– Ой… Извини.

Не обращая внимания на мои слова, Виктор подошел к моему креслу со стопкой журналов в руках. Он кинул их на столик, и на шахматной доске покачнулись дорогие фигурки.

– Сегодня мы освоим новое упражнение, – сказал он, пристально глядя на меня сверху вниз. – Я хочу, чтобы ты делала его, пока я не вернусь.

Меня пронзила паника.

– Ты уезжаешь?

– Всего на пару недель. К родственникам в Кент, а потом снова в Штаты. Я там читаю доклад.

– Значит, мы не увидимся до нового года?

Он помотал головой:

– Давай сейчас не будем об этом волноваться. Упражнение тебе поможет. Ты даже не заметишь, что меня нет. – Он разложил журналы веером на столике. Желтые, как бархатцы, обложки с виньетками. “Нэшнл Географик”. – Каждый раз, когда я приезжаю в Штаты, в моем номере лежит новый выпуск. У меня уже целая коллекция. Полистай.

Я взяла в руки журнал. Июнь 1957 года. Внутри были в основном цветные фотографии из других стран: Гранд-канал в Венеции; туристы с палатками в Шварцвальде; пастбища с рододендронами на Роун-Маунтин, Теннесси. В выпуске за ноябрь 1958 года были представлены иллюстрированные статьи – “Водные лыжи завоевывают популярность”, “Личный сад императора: Кашмир” – и карты местности со снимками: “Фоторепортаж из арабского мира”. Такой же журнал я видела в салоне первого класса на борту “Куин Элизабет”.

– Чудесные фотографии, правда? – сказал Виктор.

Я кивнула.

– Мой любимый выпуск – это январь пятьдесят седьмого. Экспедиция по норвежским фьордам. Полное умиротворение. Я возвращаюсь к нему, когда с работой запарка. Помогает расслабиться.

– Так возьми и съезди туда, – сказала я. – Увидишь фьорды своими глазами.

– Мы с Мэнди почти решились пару лет назад. Но, честно говоря, я предпочитаю картинки. Окажись я там на самом деле, это бы все испортило.

Он сел в кресло, а я продолжила разглядывать обложки. Столько статей, столько незнакомых мест.

В Антарктике начался год открытий

Через ледяную пустыню к станции “Бэрд”

Сердце Принцевых островов

Овернь, родина Лафайета

Разделенный град Иерусалим

Сейшельские острова: тропический Эдем

– Самое трудное – это выбрать что-то одно, – сказал Виктор. – Я хочу, чтобы ты взяла несколько выпусков домой и хорошенько их изучила. Рассмотри фотографии. Найди место, которое будет помогать тебе так, как мне помогают фьорды.

Я сомневалась, что фотография способна меня успокоить.

– Ну, не знаю, Виктор. Как-то это бессмысленно.

Если я не воспринимала его всерьез, он всегда строил одну и ту же гримасу – губы поджаты, глаза круглые; состроил он ее и теперь.

– Мы с тобой встречаемся довольно давно, – начал он. – Уже который месяц я тут тебя слушаю и, если честно, сомневаюсь, что мы сильно продвинулись. Если не считать того, что ты сидишь на трицикликах и пишешь больше картин, хотя тебя от них воротит. Мы зашли в тупик, и, если мы сейчас не придумаем, как тебе справляться с тревожностью, серьезно пострадает твое будущее. Ты доведешь себя до депрессии, из которой мне тебя не вытащить. Так что подойди к упражнению ответственно. Да, это не панацея, а всего лишь техника визуализации, но я думаю, она пойдет тебе на пользу.

Мгновенно столик с журналами словно отъехал вдаль.

– Я попробую.

– Хорошо. – Виктор снял очки и подышал на стекла. – Каждому нужно место, принадлежащее ему одному. У меня это фьорды, а ты выбери что-нибудь другое.

Я начала листать ближайший ко мне журнал.

Лыжники в Альте, штат Юта.

Волы на горе Шнеберг в Австрии.

– Нельзя выбирать место, где ты уже была, – продолжал Виктор. – С которым связаны воспоминания. Самое важное – это нарисовать его в воображении. Только так оно станет твоим.

Боулдер-Пик, Айдахо.

Гора Лафайет, Нью-Хэмпшир.

Скала Дьяман близ Мартиники.

– Ты поняла суть упражнения?

– Кажется, да. Но…

– Никаких “но”. Никаких отговорок. Постарайся, и все получится.

Я вспомнила, как в детстве впервые после бомбардировки выехала за пределы Клайдбанка. Мы с матерью отправились в Колдстрим на автобусе, в гости к моей двоюродной бабке. Никто не объяснял мне, чего ожидать; я знала, что мы едем в сельскую местность, и представляла Колдстрим, как представлял бы его любой пятилетний ребенок: маленький городок с домиками из серого кирпича у замерзшей реки, счастливые люди катаются по льду в деревянных башмаках с лезвиями и пьют горячий шоколад. Место, куда мы приехали, оказалось более зеленым и не таким волшебным. Колдстрим моих фантазий исчез, больше не мой.

– Мне необязательно знать, какое место ты выбрала, – сказал Виктор. – Но в январе, когда я вернусь, ты должна уметь его представлять. Если ты научишься делать это в моменты волнения, воображать себя там при необходимости, тогда мы сможем постепенно снизить дозу. – Он откинулся на спинку кресла, чиркнув друг о друга носками кожаных туфель. – Знаешь, первым классом путешествие в Шотландию не так уж утомительно. Шесть часов в поезде тебя не убьют.

6

Новости пришли в конверте от матери. Сообщив свежую порцию сплетен о соседях и пожаловавшись на скверное настроение отца, в последнем абзаце она упрашивала меня приехать домой на Рождество. К письму была прикреплена газетная вырезка с припиской на полях: “Увидела вчера в «Вестнике». Соболезную, зайка хх”.

ХОЛДЕН, ГЕНРИ

В ПОНЕДЕЛЬНИК 11 ДЕКАБРЯ 1961 Г. В КОРОЛЕВСКОЙ БОЛЬНИЦЕ ГЛАЗГО МИРНО СКОНЧАЛСЯ ГЕНРИ МАКИНТОШ ХОЛДЕН (ХУДОЖНИК И ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ШКОЛЫ ИСКУССТВ ГЛАЗГО), 78 ЛЕТ. ЭТОГО ЩЕДРОГО И ЛЮБЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА МНОГИМ БУДЕТ НЕ ХВАТАТЬ. ПОХОРОНЫ СОСТОЯТСЯ 18 ДЕКАБРЯ В 10:30 УТРА В ПРИХОДСКОЙ ЦЕРКВИ ЛАССА В ДАНБАРТОНШИРЕ, ГДЕ ОН ЖИЛ С СЕМЬЕЙ. ЦВЕТОВ НЕ НУЖНО.

До похорон оставалось три дня. Я позвонила матери и сказала, что собираюсь в гости. Она была на седьмом небе. Немного расстроило ее лишь то, что сперва я поеду почтить память Генри, но она постаралась этого не показывать.

– Ладно, зайка, – сказала она. – Делай, как тебе лучше. Мы все подготовим к твоему приезду.

В Ласс я добиралась бесконечно долго. Я купила билет на самый ранний поезд до Глазго, решив воспользоваться простором и покоем комфортабельного вагона первого класса. В пути я прочла почти целую книжку и пролистала прихваченные с собой выпуски “Нэшнл Географик”. С нашей последней встречи с Виктором прошло несколько дней, и я еще не решила, какое место назову своим, – по правде говоря, ни одна фотография не запала мне в душу, я лишь смутно дивилась им, словно украшениям в ювелирной лавке. Но я пообещала себе попробовать снова.

В Глазго я пересела на поезд до Баллоха, деревни на берегу озера Лох-Ломонд. Чемодан у меня был такой тяжелый, что стоило потаскать его пару минут, и локти больно захрустели. Поезд был