Элитные группы в «массовом обществе» - Сергей Владимирович Волков

и лишь меньшая – непосредственно в эти группы. В большинстве азиатских стран социальные группы «профессионалов» и «чиновников» в большинстве (от 55 % до 2/3 и даже 3/4) комплектовались выходцами из массовых элитных групп, т. е. буржуазии, землевладельцев и тех же «профессионалов» и «чиновников», в африканских странах – примерно на треть). Поскольку состав массовых элитных групп формировался главным образом за счет выпускников высших учебных заведений, данные о составе студенческого контингента при всем их разнообразии вполне соответствуют тем сведениям, которые имеются о составе самих этих групп.

Заметно, что с торжеством «массового общества» доля выходцев из верхних слоев в элитных группах падает (причем прежде всего за счет наиболее высоких слоев), но со временем, вобрав новых людей, вновь обнаруживает тенденцию к росту. Тенденция к наследованию социально-профессионального статуса в этой среде достаточно универсальна; даже в СССР, где по идеологическим соображениям пытались специально снизить процент выходцев из образованного слоя в составе «специалистов» до такой степени, чтобы он соответствовал удельному весу этой группы во всем населении страны, это так никогда и не удалось. Даже к концу 30-х гг., когда этот процент удалось сбить с около 60 % до примерно четверти, он все равно в 2–3 раза превышал долю «специалистов» в населении, а после войны постоянно рос до 40–45 %, причем среди лиц той степени квалификации, которая соответствовали понятию «профессионалы» в западной статистике (в т. ч. без учета лиц только со средним специальным образованием), доля выходцев из той же среды составляла более 60 %, а среди ученых из образованного слоя происходили 76,3 %.

Степень самовоспроизводства различных групп высшей элиты могла существенно отличаться даже в одной и той же стране. Экономическая элита почти всех развитых стран отличалась весьма высокой степенью наследственности. До половины и более ее происходило из предпринимательской среды, а все выходцы из массовых элитных групп (или «высший» и «высший средний» классы) составляли от двух третей до 80 и более процентов. Доля выходцев из лиц физического труда обычно не превышала 10–15 % или была еще меньше.

В США, в частности, от половины до 2/3 ведущих бизнесменов происходили из предпринимательской среды (при этом от четверти до трети – из той же самой группы – бизнес-элиты), причем с середины XIX в. до 70-х гг. XX в. доля детей бизнесменов по большинству выборок или росла, или уменьшалась незначительно. Однако даже в случаях некоторого падения в составе предпринимательского слоя доли «бизнесменов из бизнесменов» доля в его составе представителей всех массовых элитных групп (бизнесменов и менеджеров, профессионалов и чиновников) оставалась практически неизменной, а в 70-х гг. стала даже несколько расти – до 75 %. Политическая же элита США, особенно парламентарии, заметно отличалась по происхождению от экономической. Хотя более половины ее тоже принадлежало к массовым элитным группам, но весьма весомую часть (30–40 %) составляли выходцы из такой характерной для США группы, как фермеры, а доля выходцев из нижних слоев была существенно больше, чем в экономической элите, и могла составлять от 20 до 25 %.

Вообще же, в развитых странах доля выходцев из всего, по западной терминологии, «высшего слоя» среди парламентариев превосходила эту долю во всем населении как минимум в 3–5 раз, а в ряде стран – и на порядок, а из высшей части этого слоя – как правило на порядок, а во Франции и Италии – и более того. В развитых странах с давно сложившимися парламентскими системами, на происхождение политической элиты (особенно парламентариев) довольно сильно влияло наличие периодически формировавших правительства левых партий, активисты которых были в среднем более низкого происхождения. В этих странах выходцы из массовых элитных групп обычно составляли в политической элите от половины до 3/4, но выходцев из низших социальных групп в одних странах было не более 10 %, в других же (Германия, Англия, Италия) при правлении левых партий могло быть от четверти до трети. В странах «третьего мира», где парламентская система была заимствована извне, не имела глубоких корней и носила часто декоративный характер, состав политической элиты был горазда более элитарным, и доля выходцев из элитных групп могла доходить до 80–90 %.

Высшая же административная элита развитых стран, в отличие от политической, отличалась исключительно высокой долей выходцев из массовых элитных групп – от 2/3 до 80 и даже 90 % (тем более это касается военной, где она обычно не опускалась ниже 3/4) при минимальной доле выходцев из лиц физического труда (в пределах 5 %). В азиатских странах, не имевших давней государственной традиции и собственного правящего слоя или находившихся долгое время на положении колоний других держав, административная элита обычно имела довольно скромное происхождение, но в монархических странах с многочисленными родственниками правящей семьи, например в Саудовской Аравии, значительную долю высших постов занимали ее члены.

При всем разнообразии профессиональных групп, составлявших высшую интеллектуальную и культурную элиту, представительство в них выходцев из массовых элитных групп в целом было подавляющим, обычно примерно в пределах 2/3. Даже в СССР они составляли 70–80 % научной и от 2/3 до 3/4 культурной элиты. Среди деятелей СМИ выходцы из массовых элитных групп они составляли в разных странах от 60 до 75 %, в научной элите – до 80 % (при доле выходцев из лиц физического труда 10–15 %), только в индустрии развлечений соотношение было несколько иным: здесь выходцы из элитных групп также преобладают (50–60 %), но доля выходцев из низших социальных групп могла достигать трети.

Таким образом, в рассматриваемый период массовые элитные группы в основном (от более половины до 2/3 своего состава) самовоспроизводились, а выходцы из них в составе различных групп высшей элиты составляли обычно не менее 3/4, а часто и более того. Примерно с середины 80-х гг. наметилась тенденция к некоторой «элитизации» высшей, прежде всего экономической, элиты, находящая выражение и в степени концентрации в ее руках большей доли собственности, а также тенденция к дальнейшим изменениям картины социальной стратификации. Но эти процессы нуждаются в отдельном исследовании, и пока трудно сказать, насколько далеко они способны выйти за пределы модели «массового общества» XX в.

Примечания

Введение

1Волков С.В. Элитные группы традиционных обществ. М., 2017.

2 Does who governs matter? Elite circulation in contemporary societies, Ed. by Czudnowski M.M. Dekalb (IL),1982; Education, Inequality and Life Chances. Paris, 1975; Elites: choice, leadership and succession. Ed. by Pina-Cabral de J., Pedroso de Lima A. Oxford-NY, 2000; Elites in Western democracy. Ed. by I. Crewe. L., 1973; Governing Elites: Studies in Training and Selection. Ed. by R. Wilkinson.