Отрок. Внук сотника (Часть 1-2) - Евгений Красницкий

Теперь можно было нарабатывать мышечные рефлексы. Балансируя на доске, Мишка тыкал кончиком камышинки в бубенчики так, чтобы они издавали звон. Постепенно тело научилось само направлять самострел в сторону цели, без участия разума. Мишка нарезал стрелок из камыша, налепил из воска наконечников и стал стрелять по бубенчикам со все большего и большего расстояния. Разумеется, баллистика у легких камышовых стрелок была иной, чем у настоящих болтов с металлическими наконечниками, но Мишка решил, что потом сможет приспособиться.

Наконец, занятия пришлось перенести на улицу, так как размеров «спортзала» перестало хватать. Остаток октября, весь ноябрь и часть декабря Мишка отдал освоению самострела и изготовлению болтов. Экзамен состоялся гораздо раньше, чем он думал, и сразу — по самому высшему счету — сани, в которых Мишка вместе с матерью ехали за сеном, напоролись на «волчью свадьбу».

Глава 6

Декабрь 1124 года. Село Ратное — Нинеина весь

— Вот, деда, так я и учился. На доске неподвижно не устоишь, надо все время туда-сюда качаться, нижняя часть тела, получается, все время в движении. А верхнюю надо на месте держать, чтобы прицелиться. Постепенно тело само привыкает направлять самострел туда, куда глаз смотрит, а камышинка и бубенчик показывают, что самострел направлен правильно.

Мишка рассказывал, балансируя на доске и время от времени прикасаясь камышинкой то к одному, то к другому бубенчику. Дед слушал внимательно, даже не перебивая вопросами.

— Сначала учишься на доске уверенно держаться, пока без самострела. Для этого в пол втыкаешь палку, за нее одной рукой держишься. Потом палку бросаешь, и качаешься просто так. Потом берешь самострел и начинается самое трудное. Во-первых, все время хочется руки в стороны развести — для устойчивости. Во-вторых, когда задумываешься о самостреле, забываешь про ноги и падаешь. Я, чтобы все время не расшибаться, веревку к потолку привязывал, а петлю подмышки продевал. Она мне до пола долетать и не давала.

— Кхе! То-то Прошка прибежал: «Минька повесился!» — кричит. Машка, с перепугу, горшок со сметаной об пол грохнула, вот Чифу праздник был, все вылизал!

— Как он подсматривать умудряется? — Мишка недоуменно пожал плечами. — Вроде и дырок нигде нет…

— Ты, Михайла, лучше подумай: как он с Чифом договорился? Тот же чужих на подворье не пускает и угощения ни у кого не берет. Талант! Будут от Чифа щенки хорошие, надо Прошке одного подарить, да посмотреть, как воспитывать будет, может, чего полезное узнаем.

«Так, сэр, вот мы один из секретов лорда Корнея и узнали. Он оказывается весь „передовой опыт“ коллекционирует. Отсюда и авторитет. Во-первых, знает у кого к чему особые способности есть, во-вторых, может компетентно высказаться по поводу любой новинки. А ТАМ-то: „Информационное общество, информационное общество!“ — информация везде — капитал, надо только уметь собирать и использовать Интересно, он сам это придумал, или научил кто-нибудь?»

— Так, Михайла, пока самострелы для братанов не готовы, пусть учатся на доске, как ты сказал?

— Балансировать.

— Кхе! Придумают же… Пусть учатся на доске баласи… Тьфу! Качаться. Да! Слушай, а ты ножи с доски кидать не пробовал?

— Нет

— А ну, давай-ка, посмотрим, что получится.

Мишка, для начала, взял, все-таки, деревянные кинжалы и попробовал жонглировать ими, балансируя на доске. Вроде бы получалось, хотя чувствовал себя Мишка не очень уверенно. Потом повторил тот же номер уже с настоящими — острыми. Тоже, вроде бы, ничего. Но как только он попробовал метнуть один их кинжалов в стену сарая, тут же слетел на пол.

— Э-э-э, Михайла, так дело не пойдет! Попробуй боком развернуться и кидать, когда правая нога вверху будет, тогда упор получится.

Мишка попробовал. Упасть не упал, но бросок получился паршивый.

— Надо позаниматься, деда, постепенно приспособлюсь. А зачем это?

— В жизни все, рано или поздно, пригодиться может, если можешь чему-то научиться — научись. Выпадет случай, а умение-то — тут как тут.

«Точно! Коллекционирует навыки и людей ими владеющих. Потому при нем сотня и благополучна была — он на каждое дело знал кого лучше всего поставить, а еще знал тех, кто редкими умениями владеет и заранее прикидывал: что и в какой ситуации может пригодиться. С такой информационной базой, да еще умеючи с ней обращаясь… Когда еще у нас такой сотник будет? И будет ли вообще?»

— Вот, к примеру, — Продолжал развивать свою мысль дед. — Поедем мы праздновать проводы зимы в стольный град Туров…

— Что? Правда поедем?

— Ты не перебивай, слушай. Приедем мы, значит, в Туров к Никифору — материному младшему брату, а твоему дядьке — а у него двое сыновей твоего возраста. Они ребята столичные, купеческого сословия, начнут перед тобой форсить, да задаваться. А ты им раз, да и покажешь, что-нибудь эдакое. Вы, мол, купеческого сословия, а мы — люди ратные, с нами не шути!

— Так мы, правда, поедем?

— А ты сам-то как думаешь? Купцы к нам осенью из-за морового поветрия не приехали? Не приехали. Мед, воск, другой товар нам сбыть надо? Чего молчишь? Надо или не надо?

— Э-э надо! Если целый год ждать, то товару к следующей осени у нас вдвое больше будет, значит цена упадет. А если в марте в Туров привезти, то там же запасы уже к концу подойдут — в этом году их не обновляли. Значит цена выше обычной будет. Очень выгодно получится. Да и торговать самим не придется, дядька Никифор выгодных покупателей найдет, особенно, если за долю от продажи.

— О! Слыхал, Андрюха? Не, не зря он к попу таскается, есть толк от учения.

— А можно и еще выгоды прибавить, деда!

— Ишь, разошелся! Ну, говори, послушаем, что ты еще измыслил… купец.

— Что дороже: свеча или воск, из которого она сделана? — Задал Мишка вопрос, и сам тут же на него ответил: — Свеча! У нас почти вся зима впереди, воск есть, лен для фитилей есть, формы, чтоб свечи отливать дядька Лавр седлает. Продадим свечи, а не воск — еще больше прибытку получим.

— Кхе! Андрюха, а пойдем-ка к Лавру в кузню, поговорим. Может пацан и в правду дело придумал?

— Деда, и я с вами!

— Куда уж без тебя денешься, пошли.

* * *

Дело завертелось. Мишка на токарном станке выточил деревянную модель свечи, сначала обыкновенной, потом, крепенько помучавшись — витой. Дядька Лавр по моделям изготовил формы для отливки. Мать, как выяснилось, знала средство вываривания воска для того, чтобы он из желтого становился совершенно белым. Свечи получались просто загляденье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});