Голливудский мустанг - Генри Денкер

Теперь казалось, что попытка закончится провалом. И ощущение неудачи заразит всю съемочную группу. Кинопроизводство сходно с ведением войны. Когда сражение может быть выиграно, все знают это и идут в бой с душевным подъемом. В других случаях, когда битва проиграна — еще не окончательно, но все же проиграна, — все также знают это. Дух войск падает, и главной задачей командира является снижение потерь, сохранение войска, упорядоченное, достойное отступление.

Но Джок Финли уже попадал в такие ситуации в искусстве более эфемерном и коварном, чем кино. При съемке фильма можно зафиксировать на пленке удачную игру актрисы и позже смонтировать куски. Но Джок пережил сходный кризис в театре, где ничего нельзя записать. И где все должно сработать, точно по волшебству, в один определенный вечер. В противном случае в послужном списке навсегда останется неудача.

Ему говорили, что Джулия Уэст — это беда. Блестящая, талантливая беда. Его не надо было предупреждать об этом. Он знал ее работу и репутацию.

Молодой Джок Финли (в то время Джек Финсток), его агент, продюсер Кермит Клейн понимали во время их первой встречи, что, если бы Джулия Уэст не была бедой, они бы не обсуждали сейчас назначение на должность режиссера юнца, поставившего всего два спектакля в авангардистских, внебродвейских театрах. Тем более что Джулия Уэст уже несколько лет не появлялась на сцене.

Только начинающий режиссер, стремящийся завоевать авторитет на Бродвее, мог согласиться работать с Джулией Уэст, пользовавшейся скверной репутацией.

Когда Кермит Клейн, полный, разменявший шестой десяток человек, в послужном списке которого было несколько хитов, поставленных на Бродвее достаточно давно, спросил двадцатипятилетнего Джека Финстока: «Вы знакомы с Джулией? Видели ее работу? Знаете что-нибудь о ней?» — Джек заверил продюсера: «Я ее видел. На сцене. И в Студии».

— Когда? — поинтересовался лысоватый, задыхающийся продюсер.

— Два года тому назад. Почему вы спрашиваете?

— Два года назад? Ну… — произнес Клейн, обращаясь скорее к агенту, нежели к Джеку. Агент, дородная женщина с большим бюстом, печально покачал головой. Два года тому назад — значит, еще до нервного срыва.

В дни молодости Джока Финли, когда речь шла о Джулии Уэст, слова «до» и «после» относились к ее срыву.

Джек Финсток понял эту безмолвную игру.

— Послушайте, мистер Клейн, актриса не может потерять талант. Если он был у нее, то останется навсегда! Проблема только в том, чтобы раскрыть его.

— Почему вы считаете, что вам удастся это сделать? — спросил Клейн. Он не понимал, в чем причина оптимизма Финстока — в его энергии или полном незнании ситуации. — Логан не справился с ней. И Казан едва не сошел с ума. С ней тяжело работать.

— Я не говорил, что с ней легко работать! — выпалил Джек. — Как долго вы будете сравнивать каждого молодого режиссера с Логаном и Казаном, которые, кстати, больше не работают в театре? Вы похожи на бейсбольного менеджера, который отказывается выпустить команду на поле, пока он не получит Бейба Рута. Мистер Бейб Рут умер! А зрители ждут!

— Что вы намерены предпринять? — внезапно спросил Клейн.

Джек неожиданно подался вперед; его лицо горело.

— Что, по вашему, я должен делать? Я — режиссер!

Клейн улыбнулся, посмотрел на агента Джека и грустно произнес:

— Хорошо, когда молодой человек, работающий в театре, имеет какую-то другую профессию, приносящую ему доход. До моего первого хита я работал управляющим четырех доходных домов, принадлежавших моему дяде. Одновременно я продюсировал спектакли. Порой мне хочется вернуться к той работе. А кем работаете вы?

— Я — посыльный в суде, — признался Джек.

— Посыльный в суде! — засмеялся Клейн. — При вашем-то честолюбии!

Джек подался вперед, не обращая внимания на то, что агент положил ему руку на плечо.

— Эта работа дает мне массу преимуществ! Я работаю в удобное для меня время. В промежутках между занятиями, репетициями и… встречами с толстыми, самодовольными негодяями, называющими себя продюсерами!

Клейн перестал смеяться. Он посмотрел на агента. На лице женщины появилась виноватая материнская улыбка: «Вы сами напросились на это, Кермит.»

— Может быть, мы ставим вопрос неправильно, — сказал Клейн. — Возможно, следует спросить, а поладит ли с ним Джулия Уэст?

Он повернулся к Джеку.

— Я не хотел вас обидеть. Я просто удивился. Большинство молодых людей, когда я спрашивал их, отвечали, что работают у своих отцов, или в «Мейси», или продают страховые полисы.

— Я пытался продавать страховые полисы, — признался Джек. — Мне это не понравилось. Кто станет покупать их у мальчишки?

Клейн заговорил серьезным тоном.

— Шоу-бизнес — ненадежное занятие. По правде говоря, я не советую никому бросать ради него стабильную работу. Потерпев неудачу в театре, человек уже не может вернуться к прежней жизни. В этом бизнесе нет ни одного психически здорового человека. Когда вы поймете это, будет уже поздно. Потому что вы уже станете его частью, и вам будет казаться, что безумен весь остальной мир. Поэтому я не решаюсь никого воодушевлять.

— Если я потерплю неудачу, то на следующее утро вернусь в суд и буду снова разносить повестки, — сказал Джек. — Я не стану винить вас.

— Мне пришла в голову фантазия, — заявил Клейн. — Падает атомная бомба. Все человечество уничтожено. Выжили только два человека. И пока один из них ищет что-нибудь съедобного, другой заявляет: «У меня есть превосходная идея спектакля для одного актера…»

Клейн повернулся к телефону, набрал номер, дождался ответа.

— Это Кермит Клейн. Я хочу поговорить с Одри. Одри? Это Кермит. У меня в кабинете сидит Джек Финсток. Вы знаете этого молодого человека, поставившего два внебродвейских спектакля…

— И телеспектакль с Полом Муни, — вставила женщина-агент.

— И телеспектакль с Полом Муни. Помните. Да, да, думаю, справится. Я уверен. В любом случае давайте устроим встречу. Завтра?

Клейн заглянул в свой календарь.

— В пять! Нет, Одри, нет, в три я не могу.

— А я могу! — твердо произнес Джек, чтобы Одри его услышала.

Клейн недовольно посмотрел на Джека, затем, словно желая проучить его, сказал в трубку:

— Одри, мистер Финсток свободен в три часа. У вас в кабинете? Хорошо! Он придет.

Клейн положил трубку и придвинул свой календарь к Джеку. Финсток удивленно взглянул на своего агента.

— Посмотрите! — приказал Клейн. — Есть ли у меня дела в три часа?

Джек увидел, что с половины третьего до шести у Клейна нет встреч.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});