Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

не маленький, двести тридцать квартир, год как минимум надо, чтобы достроить. Будет чем заняться.

– Нет, Коля, это в детстве год тянулся долго – долго, а сейчас не успели с Новым годом поздравить друг друга, а уж надо календари на другой год заказывать.

– Какие календари, Федорович? О чем ты?

– Да это я к слову. Календарь – метафора нарастающей с каждым годом скорости времени, – вздохнув, пояснил бывалый строитель.

Опять разговор прервался, приятели задумались каждый о своем.

– Знаешь, Коля, вчера в газете «Недвижимость» увидел объявление, что в центре города, на Колесной улице, продаются два дома под реконструкцию, и продажей занимается Фонд имущества.

– Где эта Колесная?

– За Московским вокзалом сразу.

– А деньги, поди, немереные за это нужно отдать?

– Удивительно, но для такого места разумная цена.

– А чего хочет любимый город?

– Вроде, и желания у города не запредельные. Требуют сохранить уличный фасад, предусмотреть подземный паркинг и, вполне естественно, соблюсти все социальные нормы проживания.

– Сейчас-то дома жилые?

– Дома уже много лет как расселены.

– Наверное, они относятся к объектам культурного наследия?

– Да, в этом районе, Коля, все относится к культурному наследию.

– Тогда не понимаю, что они собрались продавать под реконструкцию?

– Я тебе говорю, два дома по улице Колесной.

– Наверное, две развалюхи. Продать можно всё, только реконструировать никто не позволит.

– Что за глупости, ведь продает город.

– Фонд имущества – это не город.

– Почему?

– Знал бы я почему, ответил бы. Его цель продать, а реконструировать – это твоя нерешаемая задача: много таких в математике, например, гипотеза Римана или известная гипотеза Пуанкаре, решенная приблизительно. Но даже если ты и решишь свою строительную задачу, за это решение тебе 1 млн. долларов, как Перельману, все равно никто не заплатит.

– Ты уж совсем меня запугал, да и о нашей власти плохо думаешь.

– Ой, Федорович, ты вроде живешь в другом мире, и не знаешь, что законы у нас в стране меняют часто, даже очень часто. Ладно бы только меняли, так у депутатов появилась привычка: не успели они принять очередной закон в третьем чтении, как тут же начинают его дописывать, расширять, углублять, да так, что погибнуть в этой глубине недолго. Ни один человек в нашем огромном государстве, будь даже семи пядей во лбу, толком, наверное, не знает полностью ни одного закона, даже нужного лично ему. Каждый закон, как кит, облепленный моллюсками, – с добавками, изменениями, поправками и еще черт знает чем. Без помощи юристов не разберешься.

Это на верхнем уровне власти, а уж чего говорить о том, что принимают законодательные собрания, областные и городские думы!?

– Остановись, Николай. Я знаю, это твоя любимая тема. Тебе надо было стать строительным критиком по аналогии с литературным. Целые тома уже понаписал бы.

– Как будто я чего-то новое говорю.

– Нового ничего не говоришь. Но мы живем по правилам, что изобретают наши же с тобой избранники.

– Вот именно, изобретают.

– Все, все, хватит, Николай. Давай о деле.

Николай по-детски, шутливо прикрыл рот рукой в знак прекращения банального разговора.

– Объясняю, чего я хочу. Осталось два месяца до аукциона по продаже. Твоя задача договориться с изыскателями, чтобы они проверили состояние грунтов, можно ли оставить старый фундамент.

– Послушай, Алексей Федорович, но это ведь больших денег стоит.

– Конечно, договаривайся, чтобы цены не задирали, а я переговорю с проектантами, вернее, попрошу сделать эскизный проект по вопросу: можно ли спасти стены, выходящие на красную линию улицы.

– Сразу скажу, что нельзя.

– Понял, Николай, поэтому и хочу, чтобы сделали это проектанты.

– Так они сейчас же запросят: это дай, это испытай, это проверь.

– Ну, а ты как хотел, все расчеты провести в уме с учетом своего опыта?

– В уме – не в уме, а опыт никуда не денешь, – обиженно ответил зам.

– Не хочу с тобой спорить, Николай. Прошу сделать то, что я сказал, – сурово подытожил Карнаухов.

– Хорошо, только не одобряю я твою затею. Зачем нам рухлядь, за эти деньги можно купить землю, не обремененную строениями.

– Только не в центре нашего города. А хочется память о себе оставить добрую, послужить ему – великому – делом. И люду его тоже.

– Служи не в центре. На окраине «великого» проектировать можно без всяких «вымыслов», согласовывать легче, строить проще.

– Ой, Коля, ты не мечтатель, не хочешь ничего нового попробовать. Никто нам на блюдечке с голубой каемочкой эти два дома не преподнесет.

– Ладно, – согласился Николай. – А смету по затратам составить мне?

– Составь и покажи, возможно, добавить что-то придется.

– Завтра утром смета будет на твоем столе, романтик-экспериментатор, – подколол начальника приятель.

– Но ты не зависимо от этого сегодня вечером договаривайся с изыскателями.

– Хорошо. Убедил.

Алексей Федорович остался в кабинете один, пододвинул к себе папку с документами: что-то внимательно прочитывал, что-то подписывал, слегка пробежав глазами. Многие подготовленные приказы, распоряжения, письма он знал почти наизусть.

Закончив долгое и ответственное это дело, со вздохом облегчения закрыв и отодвинув папку с документами на край стола, Алексей набрал номер телефона приятеля – руководителя проектного института.

– Привет, Юрий Павлович.

– Будь здоров, Алексей Федорович.

– Как дела?

– Дела в прокуратуре, у нас работа.

– Значит, все нормально.

– Нормально, – громко сказано, однако, держимся.

– До́ма как?

– Пока все в порядке.

– Юрий Павлович, что звоню-то. Хочу узнать, вы проектными делами, связанными с реконструкцией жилых домов, занимаетесь?

– Сейчас время такое, ни от чего не отказываемся, но особой тяги к этому делу не имеем.

– Почему так?

– Реконструкция жилых домов, особенно в центре, дело хлопотное, связанное в основном с трудоемкими изыскательными работами.

– Что, трудно скважину рядом с фундаментом пробурить?

– Пробурить скважину просто, но ведь изыскания касаются всего: фундаментов, стен, перекрытий и еще многих узлов.

– Для тебя легче разобрать дом?

– Для меня, конечно, но это уже не реконструкция.

– Это безжалостный снос, – неодобрительно продолжил мысль приятеля Алексей и, не дав ему ответить, продолжил: – Юрий Павлович, а что в городе нет проектной конторы, которая занимается такими делами?

– Была довольно крупная организация. Раньше в городе все проекты для капитального ремонта жилых домов выполнялись только ею.

– А где она сейчас?

– Там же где и другие организации из прежней плановой экономики – приказала долго жить.

– Почему, если это такая необходимая организация?

– А ты слышал в наши демократические времена, чтобы кто-то капитально ремонтировал дом с отселением проживающих?

– Нет, но сейчас я этим не интересовался. Знаю, что такая практика была в советское время. Людям давали на время реконструкции их дома маневренное жилье, а потом возвращали обратно. А в наше время – не знаю.

– Можешь поинтересоваться, в наше время такого не было и быть не может. Поэтому и надобность в проектантах отпала.

– Куда же они все подевались?

– По другим проектным институтам и бюро разбрелись. Специалисты не потерялись, а вот все их наработки, все уникальные исследования, материалы по основаниям и фундаментам, характеристики стен и перекрытий, похоже, исчезли бесследно.

– Сожгли, что ли, при ликвидации?

– Такие вещи не сжигают, кто-то, вероятно, прибрал к рукам. А тебя почему вопрос наследства документации так заинтересовал?

– Юрий Павлович, давай я к тебе