Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

не сможет их разделить. Это и есть любовь?!

Да, для Николая это не отвлеченное чувство с красивым названием, а бескорыстная и радостная забота, определенный образ жизни со своими ценностями, мировосприятием, избирательностью внимания и даже дыханием и интонациями. Все годы они с Лизой прожили в непрерывном состоянии влюбленности, в радости, не осознавая, что это и есть счастье.

Говорят, беда не ходит одна. Почему одна не приходит? Такая общительная, наверное? Но ворота открывай, впускай двух, трех ее подружек. А какая из бед страшнее, разбираться некогда.

Страшно остаться в сорок с небольшим лет без любимой работы – удар, который не каждый служивый человек может перенести. Но страшнее беда с Володей, старшим сыном. Они с женой давно замечали за ним что-то необычное. Сын жаловался на усталость, его постоянно мучили сильные головные боли, всегда что-то тревожило, одолевали какие-то страхи, он был в постоянной депрессии, ощущал безнадежность, малоценность своей жизни, терял интерес к учебе, даже перестал играть в свой любимый футбол. Обычно спокойный и добрый, он вдруг проявлял агрессию, на любые замечания отвечал резко, доходило до истерик и даже судорог.

Лизины скитания по поликлиникам закончились страшным диагнозом – шизофрения. Сына увезли в больницу, название которой обычно произносят шепотом. Попросту говоря – в психушку.

Порядок, вернее, бардак в обычных российских больницах известен всем. Но в психиатрических – его ни с чем не сравнить. У Володи от недолгого пребывания в больнице появились тяжелые побочные эффекты: головокружение, обмороки, рвота.

Побывав там в первый раз, Николай ужаснулся.

В палате он увидел сына, забившегося в угол. Он прижимал к себе туфли и полиэтиленовый мешок с вещами.

– Что с тобой? – кинулся он к сыну.

– Папа, – заплакал Володя, – забери меня отсюда. Они все отнимают у меня.

– Кто?

– Психи.

– Ну, тут же только санитары.

– Я не знаю. Мне страшно.

Николай не мог это видеть и забрал сына домой. Вскоре все повторилось, и Володя вновь оказался в больнице. Они с Лизой были близки к отчаянью. Наконец, им удалось пробиться на прием к главврачу.

Разговора не получилось. Главврач сразу заявил, что сам никого не лечит. Он администратор. Психиатрическая больница – это место, где больные изолированы от общества, и на эту изоляцию уходят почти все выделяемые средства. Лечить, конечно, необходимо, но государство не выделяет на эти цели денег. Короче говоря, делаем, что можем. Вот и весь разговор.

Выйдя из больницы, Николай понял, что ни о каком лечении здесь речи идти не может. Нужно искать другую клинику.

Лизе порекомендовали врача, способного определить степень болезни Володи. Ничего утешительного они не услышали.

– Нужна сложная операция. У нас их делают крайне редко и за большие деньги.

– А где возможно сделать операцию?

– В Германии, например. В Израиле, в Штатах…

– Что же нам делать?

– Надеяться на чудо. Или искать богатого спонсора. Однако поверьте моему опыту – чуда не произойдет. Ищите деньги.

После встречи с врачом Лиза развила бурную деятельность. Она где-то подолгу пропадала, часто с кем-то говорила по телефону. В маленьком пространстве кухни однажды она спокойно и твердо сказала мужу:

– Я оформляю документы на переезд на постоянное место жительства. В Германию.

Николай не ожидал, долго молчал, задумался.

– Но ты ведь знаешь: людей, которые имеют дело с военными секретами, за границу не выпускают. У меня еще срок не вышел.

– Кроме того, что ты военный, ты еще и отец. И мы не находимся в состояние войны с немцами. Ты рассуждаешь, как во времена холодной войны. Посмотри по сторонам, Коля! Берлинской стены уже нет, Германия стала единой, железный занавес в прошлом. Сейчас никто никого не держит, каждый вправе выбрать себе место жительства. Володя болен, и я не хочу наблюдать его мучения, я должна его спасти. Вызов от своей сестры я уже получила. Решай. Если не захочешь, я уеду одна с детьми.

– Но почему нужно уезжать навсегда? Разве нельзя сделать операцию и вернуться?

– У нас с тобой не хватит денег даже на наркоз. Да и операция – не самоцель. Володе нужно длительное лечение, на которое уйдут, может быть, годы.

– И что же, там нашего Володьку будут лечить?

– Будут, когда мы станем гражданами страны.

– Неужели там всех лечат?

– Всех, даже безработных.

– А мы-то как будем жить?

– Как многие другие. Я верю, что Володю можно вылечить. Немцы вкладывают огромные средства в медицину, у них лучшая в мире техника и специалисты.

– Не знаю, Лиза, не знаю.

– Володю спасать надо. Тем более, ты уже на пенсии…

Она крепко обняла мужа, давая понять, что он ей необходим. Николай долго еще сидел на кухне. О чем он только не думал в те трудные часы, о чем только не вспомнил. О том, как в детстве он с мальчишками играл в войну, где было только две силы – фрицы и русские. Фрицами никто не хотел быть, поэтому тянули жребий: сломанная спичка в зажатом кулаке – ты фриц. Побеждали, разумеется, всегда русские. А что бы сказал отец, прошедший всю войну, дошедший до Берлина? Для него немцы – враги. Он умер несколько лет назад, и уже не узнает, какое его сын замышляет «предательство». Мама ушла из жизни еще раньше, но она была женщиной мягкой и без железобетонных принципов своего мужа. Она бы поняла Лизу, спасающую своего ребенка. Николая же, как и всякого человека его поколения, воспитывали в духе холодной войны: есть два военных блока, один наш, другой противника. Есть союзники, есть враги, все ясно и понятно.

Так что же случилось с его страной? Разве нет в России специалистов высокого класса, которые идут в ногу со временем, генерируют новые идеи? Наверняка есть…

И тут же перед глазами возникла палата, где находился Володя, озлобленная медсестра, вонь и грязь… И что толку, что врач – человек умный? Больному не легче, что этот специалист много знает и умеет. Больному надо лечиться и выздоравливать.

Лиза уехала в Германию первой. Николай задержался, но не потому, что страна не выпускала первоклассного пилота и человека, владеющего какой-то секретной информацией. Все гораздо проще. Николай ждал окончания младшим сыном учебного года. Ну, а его самого нигде, ни в одной инстанции не спросили ни о цели выезда, ни о знании секретов.

Не стало огромной империи, а тут какой-то маленький человек уезжает. Эка невидаль! Кому он здесь нужен?

4

Кто бы ни рассказывал красивые сказки о загранице, они все равно остаются только сказками. Никто там никого не ждет, и с неба ничего не падает. Смысл один – надо работать. Только своим трудом ты можешь получить тот минимум, который необходим для жизни.

Николай и Лиза за свою жизнь «накопили» денег, которых хватило только на дорогу и на пару месяцев скромного существования. Сначала жили на пособие,