Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон

– Ладно, – пожал он плечами, – я ведь и не собирался ставить эту пьесу.

Через несколько часов мы с Джоджи уже сидели в поезде, несшемся к Мюнхену.

Когда мы приехали в отель, я потянулся к телефонной трубке, чтобы позвонить Лаци, и позвоночный диск снова сместился. Я упал на пол, не в состоянии шевельнуться, и только стонал от боли.

Джоджи была вне себя от волнения.

– Я немедленно вызову доктора.

– Погоди, – остановил я ее. – Такое уже случалось раньше. Если поможешь мне лечь в постель, через день-другой все пройдет.

Жене удалось втащить меня на кровать.

– Позволь, я позвоню Лаци.

Лаци сразу приехал в отель.

– Простите, у меня были такие грандиозные планы, – расстроился я.

– Я могу вам помочь, – неожиданно сказал он.

– Но как?

– Я знаю одного человека, Пауля Хорна.

– Он доктор?

– Физиотерапевт. И вылечил немало знаменитостей. Они приезжают к нему со всего света. Он поставит вас на ноги.

Следующие два дня я провел в постели, а на третий день Лаци уже вводил меня в офис на Платенштрассе, 5, где работал Пауль Хорн. У него была внешность типичного чудака: высокий, тощий, с копной взъерошенных волос.

– Мистер Бус-Фекети рассказывал о вас. И часто подобное происходит? – спросил он.

Я пожал плечами:

– По-разному. Иногда дважды в неделю, иногда много лет все спокойно.

– Я могу вылечить вас, – кивнул он.

В моей голове зазвучала тревожная сирена. Лучшие американские доктора в дорогих больницах уверяли меня, что это невозможно.

Тяните с операцией, сколько можете. Когда боль станет нестерпимой, придется оперировать.

А ведь этот человек даже не имел диплома доктора!

– Вам придется остаться здесь на три недели, и каждый день я буду вас лечить. Семь дней в неделю.

Меня это не очень обнадежило.

– Н-не знаю, – протянул я. – Может, не стоит? Дома я еще раз пойду к доктору…

Лаци покачал головой:

– Сидни, этот человек исцелил немало сильных мира сего. Даже правителей других стран. Дай ему шанс.

Я оглянулся на Джоджи.

– Посмотрим.

Лечение началось на следующее утро. Я приходил и ложился на стол, под лампу, согревавшую спину в продолжение двух часов. Потом отдыхал и повторял процедуру. Так продолжалось весь день.

На второй день к лечению кое-что добавилось. Пауль Хорн помог мне улечься в гамак, изобретенный им самим и позволявший мышцам спины расслабляться. Я лежал в гамаке пять часов. Процедура повторялась каждый день.

Приемная офиса неизменно была забита людьми со всего света. Некоторые языки я даже не мог определить.

Через три недели, в последний день лечения, Пауль спросил:

– Ну, как вы себя чувствуете?

– Прекрасно.

Но я чувствовал бы себя прекрасно и без всяких процедур!

– Вы полностью излечились! – весело объявил он.

Я был настроен крайне скептически. Но Хорн был прав. За все последующие годы у меня не было ни одного приступа. Пауль Хорн оказался талантливее всех лечивших меня докторов.

Пора было ехать домой.

Я вернулся в «МГМ» как в родной дом.

– У меня для вас подарок, – объявил Дор. – Мы собираемся устроить предварительный показ вашего фильма в кинотеатре «Иджипшн». – Увидев мою широкую улыбку, он добавил: – Это будет наш великий день.

По старому обычаю для журналистов газет «Вэрайети» и «Голливуд рипортер» обязательно устраивались предварительные показы всех фильмов. Мы, затаив дыхание, ждали рецензий. Только они могли спасти или уничтожить картину.

Кинотеатр «Иджипшн» был полон людей, предвкушавших занимательное зрелище. Показ начался, и мы не отводили глаз от экрана, с радостью отмечая смех публики во всех полагающихся местах.

Джоджи сжала мою руку и прошептала:

– Это чудесно!

Когда в зале вспыхнул свет, раздались аплодисменты. Значит, у нас действительно получился хит!

Мы отправились праздновать успех в «Мюссо и Фрэнк» в ожидании появления рецензий в обеих газетах и держали пари, какая будет благосклоннее. Рано утром я вышел и купил газеты. Жена еще не встала, но, увидев, что я принес, заулыбалась.

– Читай вслух. Медленно. Я хочу насладиться обеими, – велела она.

Я протянул ей газеты:

– Читай сама.

Взглянув на мое лицо, она поспешно схватила газеты.

– Сначала «Вэрайети».

Вот выдержка из рецензии:

«…тщательно продуманная экранная бессмыслица. Талантливые актеры помогли обыграть глупость сценария, придав ему необходимую динамику, но режиссер Сидни Шелдон чересчур часто превращал действие в фарс, и это неумелое руководство иногда отражается на игре актеров, особенно Кэри Гранта…»

«…„Жена его мечты“ была снята под личным наблюдением Дора Шари, и Кэри Грант сумел сорвать смех и аплодисменты там, где в сценарии нет даже намека на шутку. Беспорядочная смесь утонченного юмора и откровенного фарса не поднимает картину выше довольно забавной комедии.

Сидни Шелдон из кожи вон лез, чтобы создать комические ситуации, но не слишком преуспел в этом».

Критик «Голливуд рипортер» оказался еще безжалостнее – я был раздавлен.

Днем позвонил Говард Стриклинг, глава рекламного отдела «МГМ»:

– Сидни, у меня дурные новости. Мне приказали «убить» картину.

– О чем это ты? – потрясенно спросил я.

– Дор отказался устраивать премьеру в «Мюзик-холле». И никакой рекламной кампании. Пусть тихо скончается сама собой.

– Говард… но почему?

– Потому что в роли продюсера выступает Дор. Как глава студии, он приказывает другим продюсерам, что им снимать и что не снимать. Он не может позволить, чтобы его имя было связано с провалом, и поэтому «Жену его мечты» должны забыть как можно скорее.

Я взбесился. Значит, ничего не будет: ни премьеры, ни интервью, ни прибылей. Корабль отплыл, и актеры и съемочная бригада утонули в море тщеславия Дора. Именно он предложил включить свое имя в титры и из-за этого теперь погубит картину.

Я позвонил Джоджи и рассказал о случившемся. Она ужасно расстроилась.

– Мне так тебя жаль… какой кошмар… – растерянно произнесла она.

– Джоджи, я не могу работать на подобного человека.

– Но что ты будешь делать?

– Уволюсь. Ты не против?

– Поступай, как считаешь нужным, дорогой. Я на все согласна.

Я отправился к Шари:

– Хочу разорвать контракт.

Человек, который всего несколькими месяцами раньше просил меня не принимать должность руководителя другой студии, спокойно сказал:

– Как угодно. Я поговорю с юристами.