Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон

Кэри был женат на молодой актрисе Бетси Дрейк, с которой снимался в одном фильме. Каждый вечер, покидая площадку, мы знали, что Бетси и Джоджи уже нас ждут. Кэри брал руку Джоджи и начинал жаловаться на меня. Я брал руку Бетси и принимался жаловаться на Кэри.

Как-то, снимаясь в сцене с Уолтером Пиджином, Кэри стал двигать бровями, как Граучо Маркс.[20]

– Стоп! – крикнул я. – Кэри, что ты делаешь?

– Играю сцену! – притворно удивился он.

– Перестань двигать бровями!

– Хорошо.

– Мотор!

Все началось сначала: и реплики, и брови. Это было так забавно, что меня трясло от смеха. Я стоял за камерой и вовсе не хотел испортить сцену. Пришлось прикусить ладонь, чтобы громко не рассмеяться. Я не издал ни звука, но в середине сцены Кэри, стоявший ко мне спиной, повернулся и сказал:

– Сидни, если будешь так смеяться, я не смогу играть.

В конце концов мы достигли некоторого перемирия. Мы слишком любили друг друга, чтобы враждовать бесконечно.

Однажды на площадке появился Элвис Пресли. Тогда он был на пике популярности, и я не знал, чего ожидать. Но Пресли оказался на удивление вежливым и скромным человеком. Сплошные «мистер Шелдон», «да, сэр» и «нет, сэр». Все были им очарованы.

Дальнейшая его жизнь превратилась в кошмар. Он принимал наркотики, испортил голос и чудовищно растолстел.

Когда он умер, какой-то циник сказал:

– Неплохой карьерный ход.

После окончания съемок мы с Кэри отправились обедать.

– Сидни, – сказал он, – когда захочешь снять меня, только скажи. Я даже не буду читать сценарий.

Мне невероятно польстили эти слова суперпопулярного актера, за которого дрались студии.

Дор и остальные директора увидели фильм и были вне себя от восторга.

– У меня для вас новости, Шелдон, – сообщил Дор. – «Радио-Сити мюзик-холл» согласился показать картину.

Такого я не ожидал! Каждый режиссер мечтал провести премьеру в этом престижном кинотеатре, и моя первая картина будет показана там!

– Я горжусь вами, – добавил Дор. – Прекрасная работа.

– Джентльмены, мы получили хит, – объявил Эдди Манникс.

– Да, и это требует большой рекламной кампании, – согласился Говард Стриклинг, глава рекламного отдела.

– В таком случае начнем, – улыбнулся Дор.

Лифт был на верхнем этаже. Отныне все пойдет как надо!

Глава 23

Как-то на торжественном ужине меня посадили рядом с Граучо Марксом.

– Я Сидни Шелдон, – кивнув, представился я.

Он ответил негодующим взглядом, буркнул «нет» и принялся за креветочный коктейль.

– Что значит «нет»? – удивился я.

– Вы самозванец. Я знаю Сидни Шелдона. Он выше, красивее вас и к тому же классный жонглер. А вы можете жонглировать?

– Нет.

– Вот видите.

– Мистер Маркс…

– И не называйте меня «мистер Маркс»!

– А как вы хотите, чтобы вас называли?

– Салли. Я читал кое-что из ваших вещей.

– Вот как?

– Да. Постыдились бы! – Он снова окинул меня взглядом. – Вы слишком тощий. Кем бы ни были, вы с женой просто обязаны прийти ко мне на ужин завтра. Восемь часов. И не опаздывайте!

Я познакомил Джоджи с Граучо, и они сразу понравились друг другу. Таким было начало нашей дружбы.

На приемах, устраиваемых Марксом, гости неизменно цитировали остроты хозяина:

«Я нахожу, что телевидение способствует образованию. Каждый раз, когда кто-то включает телевизор, я иду в другую комнату и начинаю читать книгу».

«Брак – прекрасный институт, но кто захочет жить в институте?»

Как-то он пришел к доктору. Красивая молодая медсестра сказала ему:

– Доктор примет вас сейчас. Следуйте за мной.

Граучо посмотрел на ее покачивающиеся бедра и ответил:

– Если я последую за вами, наверняка не попаду к доктору.

Мы часто виделись, и, когда узнали Граучо получше, я осознал, что многие совсем его не понимали. Когда он оскорблял людей, они считали это смешным и гордились, что стали объектами его шуток. Однако им было невдомек, что Граучо вовсе не шутил и действительно говорил, что думает.

У него было тяжелое детство. В семь лет его забрали из школы и с братьями послали на съемочную площадку. Братья Маркс вместе снялись в четырнадцати картинах, а Граучо, кроме того, еще в пяти.

Однажды мы шли по Родео-драйв, и к Граучо подбежал какой-то человек:

– Граучо, вы меня помните?

Маркс с обычным пренебрежительным видом хмыкнул:

– А что вы такого сделали, что я должен вас помнить?

Он вел очень популярное телешоу, продержавшееся на телевидении невероятно долго – одиннадцать лет – и названное «Ставка – жизнь». Каждый выпуск неизменно принимался на ура, причем никто не знал, что скажет ведущий в следующий момент.

Однажды гость программы сказал Граучо, что у него десять детей.

– Почему так много? – спросил тот.

– Я люблю свою жену.

– А я люблю свою сигару, но все же время от времени вынимаю ее изо рта, – нашелся Граучо.

Как-то одноклассница пригласила восьмилетнюю дочь Граучо Мелинду в загородный клуб. Девочки надели купальники и пошли в бассейн. Тут же подбежал управляющий и потребовал, чтобы Мелинда вышла из воды.

– Евреи сюда не допускаются, – добавил он.

Когда Мелинда с плачем прибежала домой, Граучо позвонил управляющему.

– Вы несправедливы, – попенял он. – Моя дочь только наполовину еврейка. Ничего, если она войдет в воду по пояс?

Граучо был женат на Иден Хартфорд, молодой актрисе, и однажды мы с Джоджи должны были с ними ужинать. Но оказалось, что и у Иден, и у Джоджи ранние съемки. Граучо позвонил мне:

– Значит, нас только двое? Как мне одеться?

– Граучо, – урезонил я, – мы идем в приличный ресторан. Не позорь меня.

– Не волнуйся, все будет в порядке.

Когда я заехал за ним и нажал кнопку звонка, дверь сразу распахнулась. На Граучо были юбка, блузка и туфли Иден на высоком каблуке. Я сделал вид, что ничего не замечаю.

– Не выпьешь чего-нибудь? – спросил он. Я кивнул.

Мы отправились в кабинет, где Граучо смешал коктейли. В дверь снова позвонили. К несчастью, он совершенно забыл, что договорился о встрече с каким-то телевизионным начальством. Ему ничего не оставалось, как открыть дверь и пригласить гостей в кабинет. Мы немного поболтали, после чего они ушли.

– Сейчас переоденусь, – проворчал Граучо.

И мы отправились ужинать.

В шоу-бизнесе существовала одна проблема: что говорить другу, если его пьеса или игра вам не понравилась. С годами выработалось несколько решений.