Сон и явь. Перепутье (СИ) - Лин Брук

— Чуть больше года, — отвечаю я.

— А я вот десять лет, — с грустью усмехается и отводит взгляд в окно. — И все эти десять лет я провела в любви к нему, — её голос дрожит, но она старается его унять.

Меня удивляют её слова и в какой-то степени задевают. Ощущение, будто я вторглась в чужой дом и навела там хаос, хотя всё наоборот.

— Никто об этом не знает, — продолжает она. — Даже Итан, которому кажется, что он знает обо всём, — произносит, криво улыбнувшись и сглотнув ком в горле.

— Вы десять лет были в отношениях? — спрашиваю я. — Как вы познакомились?

— Моя подруга училась в его школе. Я пришла к ней в гости, увидела его в общей компании, так и познакомились. Кажется, я сразу в него влюбилась. Старшеклассник, на тот момент футболист, красивый и веселый — мечта, — она продолжает смотреть в окно, и по её взгляду я вижу, что мыслями она улетает далеко в прошлое. — Лет пять мы просто дружили, и мне приходилось наблюдать за тем, как он вступает то в одни, то в другие отношения. Он был непостоянным в вопросе отношений. А потом он заметил меня, и всё завертелось.

Я сжимаю край стула, стараясь усмирить неприятные чувства внутри себя. Кажется, я до сих пор не готова столкнуться лицом к лицу с настоящим Лукасом. Мне так нравился тот, которого я знала всё это время, так сильно его любила, а что сейчас? Чувствую, что наш с ним мир рушится.

— Понимаешь? — спрашивает она. — Половину сознательной жизни я провела в любви к одному человеку. Я понимаю, что он этого не достоин, но ничего с этим не могу поделать.

— Мне жаль, правда. Я не знала о тебе. Да и вообще, — мой голос содрогается. — Кажется, я ничего не знала о Лукасе, — добавляю разочаровано.

— Думаю, ты знаешь только ту часть, за которую возможно его полюбить, — тяжело вздыхает. — Мне, к сожалению, известны все его стороны. И каждая, как острый нож, вонзается мне в сердце.

— Что между вами случилось? — спрашиваю я, понимая, что нужно с этим разобраться раз и навсегда.

— Много чего. Всё начиналось у нас хорошо. Первые полгода я была настолько ослеплена своей влюблённостью и счастьем, что не замечала очевидных вещей. А потом всё навалилось на меня, как снег на голову. К моему сожалению, я о нём на тот момент слишком много знала. Я помнила, как он себя вёл во всех своих отношениях, и начала проводить параллели. Вскоре узнала про его первую измену, но думаю, первой она была только для меня, а он успел переспать и с другими. Это был наш первый скандал, после которого мы расстались. Я тогда была уверена, что не допущу к себе такого отношения, — она усмехается и смотрит мне в глаза. — До чего я глупая. Я быстро его простила, потому что он умел красиво говорить. Вот тогда и начались наши американские горки. Он заставлял меня взлетать вверх, а потом резко бросал на землю, и это сводило меня с ума. И вот мы расстались в очередной раз, я ждала, что он скоро придёт меня возвращать, но этого не случилось. Как оказалось, он встретил тебя. Я не восприняла это всерьёз, решила, что это очередное недельное развлечение. А потом прошёл месяц, второй, а он не бросал тебя и не возвращался ко мне. И это сорвало меня с цепи, ведь никогда раньше, кроме меня, он не был так долго с кем-то. Я приехала к нему, требовала объяснений, и тогда он признался, что влюбился в тебя, а ко мне больше ничего не испытывает. Хуже его измен были только эти слова. После, я совершила первую попытку самоубийства. Но, наверное, я просто хотела привлечь к себе его внимание, чтобы он испытал чувство вины и жалости.

Меня шокирует такое откровение. Я слушаю её и впитываю в себя каждое слово. Стараюсь не думать о том, что она рассказывает о моём женихе, убеждаю себя, что эта история о другом мужчине, и это смягчает каждый удар, нанесённый её словами по моему сердце.

— А дальше? Вы были вместе, когда он был со мной? — со страхом спрашиваю я.

Она делает паузу, вижу по взгляду, что мечется в принятии решения говорить мне правду или нет. И это уже становится ответом на мой вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Только честно, — добавляю я. — Я пришла сюда за правдой.

— Хорошо, — делает глубокий вдох. — Как видишь, меня спасли. Лукас так и не пришёл, хотя ему совершили о моём поступке. Тогда я поняла, что он не соврал — он больше ничего ко мне не испытывает. Даже человеческого, — её глаза начинают блестеть от наполняющихся в них слезах, но она старается держать себя в руках. — И я впала в депрессию, которая постепенно меня разъедала. Я следила за ним, как одержимая, не могла без его присутствия в своей жизни. Приезжала к его маме, просила, чтобы она мне помогла. Она всегда поддерживала меня и успокаивала, но тогда впервые мне отказала. Показала ваше фото, стоящее на тумбочке в комнате Лукаса, и рассказала, что вы обручены. Ей видимо казалось, что это отрезвит меня. А я лишь поняла, что лишилась поддержки в её лице и в этом доме. Это окончательно разбило мне сердце. После, случилась вторая попытка наложить на себя руки, которая опять не увенчалась успехом. На этот раз я и вправду хотела перестать дышать. Не могла выбросить из головы ваши счастливые лица и то, что Лукас хранит твоё фото рядом с собой. Со мной такого не было, — она замолкает.

— Я не знаю, что мне сказать, — с ужасом произношу я.

Она рассказывает обо всём с таким отчаянием и болью, что, несмотря на все сказанные ею слова, мне хочется обнять и пригреть её у сердца.

— Тут и сказать-то нечего, — она массирует виски, будто стараясь унять головную боль. — Ты уверена, что хочешь, чтобы я продолжила? Это причинит тебе боль.

— Мне уже и так больно. Я сижу, слушаю рассказ о мерзком человеке, и этот человек — мой жених.

— Жених, — она прикусывает нижнюю губу, и с болью улыбается.

Но не выдерживает и начинает плакать, закрыв лицо руками. Сердце сжимается от увиденного. Я встаю, подхожу к ней и обнимаю её. Говорю на ухо успокаивающие слова, обещая, что всё будет хорошо. Интересно, сколько раз она это слышала? Думаю, её уже тошнит от этой банальной фразы, которая не несёт в себе никакого утешения. Но я не нахожу других слов для данной ситуации.

— Прости, — успокоившись говорит она, когда я её отпускаю. — Я просто не сдержалась.

— Не стоило мне говорить о Лукасе.

— У тебя на это прав больше, чем у меня, — усмехается отчаянно. — Просто я очень долго ждала, что он сделает мне предложение, но так и не дождалась. А тебе он надел кольцо на палец меньше чем за год. До сих пор не понимаю, как моё сердце не остановилось после того, как я об этом узнала. Мне казалось, что это предел боли, которую возможно ощутить. Как же я ошибалась.

— Что было дальше? — спрашиваю я, изучая исхудавшее лицо молодой красивой девушки, которая полностью разбита.

У неё такие красивые, выразительные глаза. И даже грусть в них придаёт ей шарма. И как Лукас мог, смотря в них, причинять ей боль? Неужели его сердце не содрогалось при виде той боли, что выражает её взгляд?

— Ты точно уверена, что хочешь знать?

— Нет, но я здесь и уже слишком много услышала, чтобы сдавать назад.

— Вскоре я увидела его с другой. Пришла к нему...

— Что? — перебиваю её. — С другой? Помимо тебя была и другая?

— Другие, — с сожалением отвечает она.

Мне становится дурно. Я встаю со стула и подхожу к кулеру с водой. Дженни ничего не говорит, даёт мне время переварить информацию. Но кажется, у меня сейчас случится несварение. Я делаю глоток холодной воды, чтобы охладить себя и успокоится, но это, видимо, срабатывает только в кино. В реальности легче не становится.

Я никогда бы не подумала, что у Лукаса мог быть кто-то на стороне. Может от того, что была счастлива и чувствовала себя любимой? Может от этого я была настолько слепа и не замечала то, что могло сигнализировать об изменах? Или может она врёт, желая нас рассорить?

Я отворачиваюсь к ней спиной, смотря в окно. Протираю лицо руками, стараясь прийти в себя. Лукас не мог так со мной поступать. Ну не мог!