Предательство истины - Джон Марк Дуган

тому, о чем больно даже говорить.

Но первые же слова Ирины были каплями мощного потока воспоминаний о доме, о муже, о сыне, который здесь родился. Она поведала о страшном дне 20 марта, когда судьба принесла ей невообразимую боль.

Артиллерия разорвала ее жилище, сорвав крышу со стен. Все вокруг охватил хаос, а языки пламени перекрывали выход. Ирина отчаянно пыталась потушить огонь, поглотивший все вокруг. Она пришла в сознание через три дня после этого кошмара, когда зимний холод уже крепко сковал ее обмороженные конечности. Ее вынесли чеченские солдаты, оказавшие ей первую помощь. В их лицах она увидела сострадание и милосердие, которые стали проблеском надежды, вырвавшим ее из беспросветного отчаяния.

Следующие два месяца прошли в мучительной боли на больничной койке. В разрушенный дом она вернуться не могла, и на выручку ей пришла одна из медсестер, которая за ней ухаживала, предложив Ирине разделить с ней скромный кров. Даже во мраке войны человеческая доброта излучает неиссякаемый свет.

Ирина искала свою семью, затерявшуюся в охватившем их хаосе. Ее муж Вячеслав, сын Дмитрий, его возлюбленная Елена – все исчезли в тумане войны. Глаза Ирины были полны невыразимой боли от неизвестности, которая терзала ее изнутри. Она вновь и вновь повторяла их имена, как молитву, в надежде, что где-то далеко они ее услышат.

– Как вы думаете, они еще живы? – осторожно поинтересовался я, выискивая нити надежды в клубке отчаяния.

Ирина смерила меня гневным взглядом, словно вопрошая, как я вообще посмел в этом усомниться. Нет, ее уверенность была непреклонной: они были живы, их нужно было только найти. Любовь к ним гоняла ее по больницам, моргам и домам беженцев: она знала, что они живы, и она их обязательно отыщет.

Когда я это осознал, я обратился к своей камере с обращением к будущим зрителям. Мы протянули руку миру по другую сторону объектива в отчаянной надежде найти обломки разбитой семьи. Каждое слово в рассказе Ирины свидетельствовало о ее разбитой жизни. Она пронесла свой несломленный дух горящим факелом по темным коридорам войны, вдохновляя потерявшихся и отчаявшихся. Фотографии ее родных – сына Дмитрия и его девушки Елены – стали самым драгоценным, что у нее было, она не выпускала из рук потертые образы любимых людей.

Из-за пелены слез в камеру смотрел твердый и уверенный взгляд, пока Ирина рассказывала свою историю. Она излучала чистую и искреннюю надежду на то, что ей удастся найти своих родных, что жизнь вернется в мирное русло и снова станет нормальной. Свое обращение в объектив камеры Ирина завершила грустной, но уверенной улыбкой, надеясь на то, что вскоре печаль сменится радостью.

Шепотом она попросила нас не забыть о ее просьбе. Я пообещал, что сделаю все возможное, чтобы ее обращение увидело как можно больше людей во всех уголках России.

Я привез ее историю в Москву с твердым намерением исполнить обещанное. Однако у судьбы были совсем другие планы. В один из вечеров мой телефон тревожно зазвонил. Голос на другом конце сообщил новость, которую я ожидал и которой больше всего боялся. Соседка Ирины сообщила, что ее сын Дмитрий не пережил один из обстрелов, его сердце перестало биться вместе с угасающим звуком сирены скорой помощи. Семья Ирины не смогла спастись из этого ада и уехать в Россию. Они все погибли.

Ни я, ни Маша не смогли решиться на то, чтобы сообщить страшную весть Ирине. Мы возложили эту тяжелую обязанность на отца Андрея и медсестру Татьяну. Они помогали ей справиться с болью, а теперь стали хранителями ее правды. Теперь именно на их плечах лежала тяжесть выбора: сообщить женщине трагическую правду или сберечь ее и без того хрупкое сердце. Выбор между горечью и неизвестностью.

В этом шатком равновесии между надеждой и отчаянием мы покинули их. Рассказать разбитой горем женщине жестокую правду мы не смогли и оставили решение в руках тех, кто посвятил свою жизнь заботе о человеческом духе и теле.

Дорога в сердце Святогорска

Наша последняя поездка в самое сердце конфликта стала верхом безрассудной смелости. Наша знакомая из ДНР, Ясмин, рассказала о городе, охваченном огнем, жители которого прячутся от обстрелов в бетонных подвалах. Ярость НАТО – их дроны и бомбы в руках Украины – и беспорядочные обстрелы мирных жителей украинскими снайперами превратили их жизнь в ад. Даже женщинам и детям было опасно покидать свои укрытия: безжалостные палачи видели мишень в любом, кто осмеливался выйти наружу. Их призывы к человечеству остались неуслышанными. Ни одна гуманитарная организация даже не попыталась доставить запертым в этой ловушке отчаявшимся людям хоть какую-то помощь.

Итак, мы с отцом Андреем и медсестрой Татьяной отправились в самый эпицентр боевых действий – осажденный город Святогорск.

Наш караван состоял из «буханки» Никиты, бессменного руководителя проекта «Буханка», пассажирское сиденье рядом с которым заняла Ясмин, и нашего автомобиля Land Rover Defender, в котором ехали я, мужественная переводчица Мария, отец Андрей – воплощение веры – и медсестра Татьяна – хранительница жизни.

Нас не покидало ощущение, что смертельная опасность ждет за каждым поворотом, поэтому по запутанным улицам мы ехали небыстро, внимательно осматривая окрестности. Но дороги назад уже не было: автомобили были под завязку загружены продовольствием, медикаментами и предметами первой необходимости для тех, кто нуждался в этом больше всего, и мы не могли оставить их в беде. Счет шел даже не на дни, и если не мы, то уже никто не поможет несчастным.

Еще не так давно Святогорск был довольно оживленным городишком с населением 4500 человек. Сейчас в разбитом войной городе осталась едва ли треть, в основном женщины, дети и старики. Мужчины отправились на фронт отстаивать свою свободу, истинное понятие которой далеко от той извращенной версии, которую пропагандирует американское правительство. Войны США – это игры для политических элит, а мужчины Святогорска сражались за настоящую свободу.

Прикрываясь благородными образами свободы и демократии, американцы всегда стремились завладеть такими ресурсами, как нефть, газ, литий – в общем-то, любой товар, который можно украсть, набить за его счет собственные карманы, а заодно и наполнить банковские счета военно-промышленных гигантов и их владельцев. Средства массовой информации и ЦРУ одурачили американский народ. За громкими заявлениями о защите демократии скрывались низменные алчные интересы.

Здесь, в Святогорске, люди ютились в бомбоубежищах и подвалах под непрекращающимся шквалом артиллерийских обстрелов. Некогда оживленные улицы опустели, как пусты и сердца тех, кто превратил свой собственный народ в пешки на арене геополитических сражений.

Наша миссия в этом городе была